Стефани Лоуренс - Невеста дьявола
В комнате жены еще горели свечи. Шлепая босыми ногами, Девил подошел к столику, придвинутому к окну, налил себе вина и залпом проглотил полбокала, затем снял крышку с блюда, посмотрел на закуски и сморщился. Его голод требует иной пищи.
Сзади раздался шорох. Он обернулся и увидел Онорию. Сонно моргая, она вышла из его комнаты, накинув на себя халат мужа.
— Что ты делаешь? — спросила Онория, прищурившись от яркого света и загораживая глаза рукой. Девил поднял свой бокал. Она шагнула вперед, придерживая полы халата.
— Я бы тоже выпила немного.
В саду было тихо. Но шесть пар удивленных глаз, не отрываясь, смотрели на освещенное окно герцогской спальни, закрытое газовой занавеской с кружевами. Шестеро мужчин увидели, как Девил поднял бокал, словно салютуя им. И все шестеро разом затаили дыхание, когда к нему присоединилась Онория. Их очень интересовало, что происходит сейчас в этой комнате, залитой светом свечей.
А Онория, закутанная в какое-то широченное одеяние, с распущенными волосами, ореолом окружавшими ее головку, поднесла к губам бокал, а потом вернула его мужу. Опустошив свой бокал, Девил склонился к Онории и обнял ее.
* * *Вытаращив глаза, шестеро мужчин наблюдали за тем, как их кузен поразительно долго, взасос целуется со своей женой. Пятеро из них поежились, когда молодожены оторвались друг от друга. И снова застыли, точно парализованные, когда Онория сняла с себя халат. Рядом появилась вторая тень, они обнялись и опять слились в поцелуе.
Ничто — даже уханье совы — не нарушало мертвую тишину. Девил поднял голову, и две тени отошли от окна, тесно прижавшись друг к другу.
— Господи! — воскликнул ошеломленный Гарри, одним словом выразив чувства, обуревавшие всех остальных.
— Неужели ты всерьез думал, что Девил женится только для того, чтобы иметь наследника? — поинтересовался Ричард, озорно сверкнув глазами.
— Ну, судя по всему, — сухо заметил Габриель, — об этом беспокоиться нечего. Если к пяти часам утра они успели так много, то я готов поставить на Валентинов день. В темноте раздался глухой смешок Уэйна.
— Уж не знаю, стоит ли говорить, но я не верю, что они начали заниматься этим всего пять часов назад.
Четыре головы одновременно повернулись к нему.
— Ого! — сказал Люцифер. — В таком случае я готов побиться об заклад насчет Валентинова дня. Если старт взят уже давно, то у него есть еще три месяца, чтобы довести дело до конца. Более чем достаточно.
Мужчины направились к дому. Их поздняя прогулка стала настоящим открытием.
— Ты прав, — заметил Габриель, пристроившись поближе к Люциферу. — Зная Девила, мы можем смело предположить, что к Валентинову дню она разрешится от бремени.
— Я думаю, — сказал Ричард, который шел следом, — что нам не следует сообщать леди об этом пари. Вряд ли она одобрит наше любопытство.
— Что верно, то верно, — заметил Гарри, вместе с остальными продиравшийся сквозь кусты. — У женской половины рода человеческого весьма узкие взгляды на самые важные и интересные вещи.
Уэйн посмотрел им вслед, потом перевел взгляд на светящиеся окна в восточном крыле дома, отметив, что в герцогской спальне темно. Его ухмылка превратилась в широкую улыбку. Сунув руки в карманы, он повернулся… и замер. Глаза, уже привыкшие к темноте, легко различили плотную фигуру человека, который медленно шагал к дому через сад.
Через мгновение напряжение, охватившее Уэйна, спало. Он двинулся вперед, не вынимая рук из карманов.
— Что ты тут делаешь, Чарльз? Решил подышать свежим воздухом?
Чарльз резко остановился и повернулся к нему.
— Вот именно, — ответил он, кивнув.
На языке у Уэйна вертелся один вопрос: видел ли Чарльз представление, которое только что устроил им герцог? Но он смолчал, вспомнив о том, как кузен любит читать нравоучения. Следуя за Чарльзом, Уэйн спросил:
— Останешься здесь на несколько дней?
— Нет. — Сделав несколько шагов, Чарльз добавил: — Я уезжаю в Лондон завтра утром. Ты не знаешь, когда туда отправится Сильвестр?
Уэйн отрицательно покачал головой.
— Об этом не заходила речь. Но я был бы удивлен, увидев их там до Рождества. Думаю, они останутся здесь.
— Неужели? Значит, Сильвестр намерен быть главой семьи во всех отношениях?
Уэйн холодно взглянул на него.
— Так было и раньше.
Чарльз кивнул и неопределенно заметил:
— Верно… совершенно верно.
Глава 19
Много лет спустя, вспоминая первые месяцы своего замужества, Онория поражалась благосклонности судьбы. Ведь они назначили свадьбу на первое декабря. Лучшего времени и придумать было невозможно. В январе и феврале холодно, часто идет снег и светская жизнь замирает. Рождественская неделя, когда все семейство Кинстеров собралось вместе прошла прекрасно. Эти тихие зимние месяцы дали Онории возможность привыкнуть к своему новому положению, ощутить себя герцогиней Сент-Ивз и обдумать, что делать дальше.
Вести хозяйство оказалось совсем несложно. Слуги были отлично вышколены и вели себя дружелюбно. В этом Онория почти не сталкивалась с трудностями. И тем не менее ей приходилось заниматься самыми разными проблемами: коровами, клумбами, вареньем и скатертями. Проблемы эти возникали не только в Сомершем-Плейс, но и в трех других поместьях мужа.
Организационная работа — дело увлекательное. Кинстеры требовали, чтобы Онория взяла на себя роль главы семейства, требующую усилий, но и приносящую удовлетворение.
Все это обрушилось на нее в декабре и январе, но самым важным все-таки оставались их с Девилом отношения.
Онория и сама не знала, сбылись ли ее ожидания. Выходя замуж, она не знала, чего хочет. У нее были весьма туманные представления об обязанностях жены и матери. Поэтому и ей, и ему предстояло решить немало вопросов.
В повседневной жизни между ними время от времени происходили столкновения. И по глазам мужа Онория видела, как он изучает ее, что-то подсчитывает и взвешивает. В ее глазах, очевидно, отражалось то же самое.
Онории ко многому пришлось привыкать. Она училась выкраивать время, чтобы побыть одной, училась чувствовать себя легко в компании других людей, обсуждать сотни мелких происшествий и проблем, влияющих на их совместную жизнь. При этом надо было учитывать их с Девилом характеры и искать компромисса. В некоторых случаях подладиться друг к другу было легко, а иногда это требовало больших уступок с обеих сторон.
Только в постели все было давно решено, там роли уже распределились. Желание не убывало, оно продолжало гореть ровным неугасимым пламенем, но с каждой ночью их близость становилась все глубже, значительнее, а это ко многому обязывало.
