Констанс Хевен - Тень любви
– Потому что он… Получается, что Гарри ей брат, так? О, Господи! Этого не может быть!
– Да. Надеюсь, их отношения не успели зайти слишком далеко. Мне кажется, что сейчас он не особенно страдает от разлуки с Кейт? А вот когда они встретятся…
Вот о чем нужно подумать. Тогда совсем будет по-другому.
– Интересно, а мой отец знает о Кейт? Что она… – с ужасом в голосе спросила Кристина.
– Мама не говорила мистеру Уориндеру о своей беременности, но мне почему-то кажется, что он как-то догадывается. Почему он тогда так вел себя на балу? Почему он поспешно отправил Гарри в Париж? Может, это все не случайно? Не знаю, Кристина, но мне кажется, что твой отец все понимает.
Почему отец запрещал ей видеться с Дэниелом? В какой-то степени рассказ Дэниела все объяснял, давал ответы на вопросы, которые ее беспокоили, но Кристина не могла смириться с этим известием. Нет, только не ее отец… Наверное, есть другое объяснение, должно быть что-нибудь, что все объясняло и что можно было легко пережить.
– Я не хотел тебе говорить, – сказал Дэниел. – Вот видишь, я знал, что ты очень расстроишься, а иначе и не могло быть. Но эта тайна всегда стояла между нами. Наверное, правильно, что ты заставила меня все рассказать.
Вдруг на улице послышался чей-то задорный свист, потом звуки шагов, и в комнату вбежал Дикки.
– Скоро будут говорить результаты. Пойдемте, мистер Хантер, – сказал мальчик. – Мисс Кристина, ваш папа уже несколько раз спрашивал о вас.
– Да, конечно, мне нужно бежать…
– Я пойду с тобой, – сказал Дэниел. – Дикки, а ты иди в школу и узнай, как дела у мистера Наджента, и скажи, что я скоро буду.
– Можно я возьму с собой Шиллинга? Пожалуйста…
– Не возражаю, только веди его на поводке, а то он может потеряться или на него кто-нибудь наступит, не дай Бог. Ступай, Дикки.
– Хорошо, мистер Хантер, я побежал.
Мальчик позвал своего любимца Шиллинга, и они побежали в сторону школы. Кристина уложила волосы, набросила на плечи шаль, и они с Дэниелом вышли из дома. Рядом с домом Дэниел остановил кеб, и они доехали до здания суда, где должны были узнать о результатах выборов. Дэниел помог Кристине сойти, и несколько минут они стояли молча и смотрели друг на друга. Все уже было сказано, но расходиться не хотелось.
– Когда я тебя снова увижу? – прошептала девушка. Дэниел молча покачал головой, потом поцеловал ее в щеку и слегка подтолкнул к двери.
– Тебя ждет отец. До свидания, Кристина… Нам не нужно встречаться, – уверенным тоном сказал Дэниел и быстро пошел в другую сторону.
Кристина поднялась по ступенькам и остановилась у входа в большую комнату. Должно быть, подумала девушка, новости были хорошими, вокруг ее отца весело толпились люди, говоря все сразу.
Может быть, из-за перенапряжения сегодняшнего дня она взглянула на отца не как на отца, а как на мужчину, все еще красивого, все еще привлекательного. Двадцать лет назад он, должно быть, был неотразим. Что же на самом деле произошло между ним и той бедной женщиной, пришедшей просить у него помощи? Внезапно, точно вспышка света, Кристину посетила мысль: а вдруг они были знакомы раньше и не были друг другу чужими людьми? Вместе с этим появилась и другая мысль: знает ли обо всем этом ее мать? Тут же Кристина усомнилась в своих предположениях. Уж она бы, конечно, знала о разногласиях между родителями.
Кристина молча стояла и наблюдала за окружающими никем, не замеченная, и пыталась привести свои чувства в порядок. Она не могла сопоставить своего отца, которого знала и любила, с человеком, который мог подло предложить такую низкую сделку, а потом не выполнить своего обещания. Она достаточно знала об обществе, в котором они жили, чтобы понять, что если бы все стало известно, то ее отец сейчас был бы изгоем. Кристина вздрогнула при мысли о людях, завидующих успеху отца и его обаянию. Знал ли об этом сам отец? Ведь ему ничего не стоило заставить Дэниела замолчать, хотя он не сделал этого, и она была уверена, что не сделает, Кристина все равно чувствовала, что, даже возненавидев отца, она будет делать все возможное, чтобы защитить его.
Все эти мысли пронеслись в голове Кристины за несколько минут, прежде чем она вошла в комнату. Отец тут же увидел ее и пошел навстречу. На его лице угадывалось выражение тревоги и облегчения.
– Где же ты была, Кристина? Мы волновались. Мистер Гудолл даже послал кого-то искать тебя.
Впервые в жизни Кристина солгала отцу.
– Извини, папа. Я не хотела задерживаться. Но мне нужно было сходить в клинику.
Но клиника, должно быть, сегодня закрыта? – недоумевал мистер Уориндер.
– Конечно, но… я заглянула к Берте и Деборе и не заметила, как быстро пролетело время. А назад добраться было невозможно: улицы полны людей.
– Тебе вообще не стоило выходить. Это было легкомысленно с твоей стороны.
Кристина подумала, что отец действительно беспокоился о ней. Она примиряюще положила ему на плечо руку.
– Папа, я не хотела доставлять тебе беспокойство.
– Ладно, что уж теперь. Ты цела и невредима, и это главное.
– Папа, ты выглядишь очень усталым. Как ты себя чувствуешь?
– Вполне нормально, не волнуйся, Кристина. Скоро уже объявят результаты, и я, конечно же, волнуюсь…
– Папа, а как все прошло? – поинтересовалась Кристина.
Уориндер пожал плечами.
– Во всяком случае, без неожиданностей. Кристина знала, что Илспет с любопытством смотрит сейчас на нее, и прекрасно понимала, как нелепо она выглядит – растрепанная, в помятом наряде. Для женщин, следящих за проведением выборов, принесли поднос с чаем, и миссис Браун радостно воскликнула:
– Мисс Уориндер, не хотите присоединиться к нам? Для вас этот день, по-видимому, был очень утомительным, вы очень переживали за своего отца. Так мужественно было с его стороны прийти на выборы после вчерашнего досадного инцидента…
Кристина присела рядом с женщинами, взяв чашечку чая, но она старалась не принимать участия в разговоре. День пролетел как одно мгновение. Кристине показалось, что отец был совершенно без сил. Сегодняшний день, полный волнения и тревог, вдобавок рана давала о себе знать – все это сказалось на его самочувствии. Наконец голоса были подсчитаны. Оказалось, что мистер Уориндер не прошел в члены парламента. Место в парламенте получил спокойный, уважаемый кандидат, всегда державшийся в тени, который не был ни радикалом, ни крайним тори. Ничего не изменилось. Ни мистер Уориндер, с его высокими амбициями, ни мистер Наджент с его грандиозными планами улучшения жизни трудящихся, в конце концов не прошли в парламент.
Были объявлены результаты, высказаны сожаления, мужчины обменялись рукопожатиями, и все стали разъезжаться.
