Мэй Макголдрик - С тобой мои мечты
Вайолет опустила голову.
— Я… мне доводилось слышать об этом. Даже в самых страшных кошмарах я не могу себе вообразить, какие мучения им пришлось пережить.
Охинуа шагнула к девушке.
— Тогда с чего же ты решила, что я буду тебе помогать? — Из горла Вайолет вырвалось рыдание. — Ты и впрямь думаешь, что ребенок, который растет у тебя внутри, обречен на ту же судьбу, что и дети рабов? — Вай пристыженно покачала головой. — Разве это проклятие, девочка? Разве это болезнь?
— Пожалуйста…
— Разве ты станешь ненавидеть свою дочь, потому что она будет напоминать о… твоей прошлой ошибке?
— Нет! Я никогда не стану ненавидеть ее… его. — Вайолет закрыла лицо ладонями. Девушку душили рыдания. — Я не хочу этого.
— Тогда зачем ты здесь?
— Я… Мне не следовало приходить сюда, просто я так растеряна, мне так жаль…
Не говоря ни слова, Охинуа подошла к рыдающей девушке и крепко обняла ее.
Глава 26
«Ошеломляюще». Это слово вертелось у Миллисент на языке, когда она вместе с экономкой миссис Макалистер осматривала замок. К середине дня леди Эйтон уже окончательно потеряла счет комнатам, не могла понять, где находится обеденный зал, а где богатые покои для приемов, в каком крыле хранится старинная коллекция оружия, где располагается новая библиотека или малая гостиная…
Замок был просто великолепен! Все здесь дышало спокойствием и уютом, но все же дом казался слишком большим.
Наскоро пообедав вместе с мужем в старинном обеденном зале, Миллисент направилась к себе, в то время как Эйтон, полностью погруженный в свои мысли, остался беседовать с Траскоттом. Войдя в небольшую гостиную, Миллисент опустилась в изящное кресло и принялась смотреть на огонь в камине.
В комнате было довольно тепло, но ее бил озноб. После долгого и утомительного путешествия она должна была бы испытывать облегчение, но почему-то чувствовала лишь нарастающее беспокойство. Конечно, великолепие Баронсфорда немного подавляло, но по-настоящему угнетало Миллисент совсем не величие замка.
Всему виной были воспоминания об Эмме. Они преследовали ее повсюду. Впервые войдя в холл, Миллисент сразу же увидела перед собой портрет этой женщины. Она была прекрасна. Именно Эмма придала Баронсфорду его теперешний облик. Она проявляла гораздо больше интереса к устройству замка, чем все предыдущие его хозяйки.
Это стало совершенно очевидно, когда миссис Макалистер привела Миллисент в восточное крыло. Шесть роскошных спален с видом на сад, прибрежные утесы и реку были перестроены и заново обставлены Эммой по своему вкусу. Здесь не дозволялось появляться ни членам семьи, ни друзьям, ни гостям. Весь второй этаж в этом крыле занимали личные покои Эммы и Эйтона. И это еще не все. Гостиную в старой башне она тоже превратила в свои персональные апартаменты.
Она устраивала роскошные приемы, балы, торжественные обеды, тщательно составляя меню. Блюда по ее заказу доставляли из Франции, — а изумительные ковры ручной работы ей специально привозили из Персии. Всюду чувствовалось ее незримое присутствие. После осмотра замка у Миллисент даже загудела голова от всего, что ей довелось увидеть и услышать.
Вскоре появилась горничная Бесс, чтобы помочь госпоже переодеться ко сну. Наблюдая за тем, как девушка аккуратно развешивает в шкафу ее платья, Миллисент засомневалась, правильно ли сделала, что приехала сюда: у Лайона столько работы, и невозможно представить себе, когда сможет увидеть его снова. В Баронсфорде она чувствовала себя какой-то жалкой и незначительной, а это ощущение было ей просто ненавистно.
В дверь спальни постучали, после чего массивные створки распахнулись и Уилл с Джоном внесли в комнату Лайона.
— Я рад, что ты еще не спишь, а то эти два неуклюжих болвана непременно разбудили бы тебя.
Миллисент даже раскрыла рот от удивления, не в силах произнести ни слова. В еще большее смущение привел ее настойчивый взгляд мужа. Эйтон буквально пожирал жену глазами, будто на ней было надето не плотное домашнее платье, а прозрачная ночная сорочка. Одно дело делить с Лайоном спальню в Мелбери-Холле, где отчаянно не хватает комнат, и совсем другое — здесь, в Баронсфорде, при таком изобилии свободного пространства.
— Ты уже покончил с делами на сегодня? — спросила она первое, что пришло ей в голову.
— Но ведь есть еще завтра.
Миллисент отпустила Бесс и перешла в гостиную, чтобы дать мужу возможность уединиться.
Она взяла с полки книгу, пытаясь сосредоточиться на чтении. Лайон снова привел ее в смущение. Это так на него похоже! Стоило ей почувствовать себя лишней и никому не нужной, как он мгновенно появлялся словно по волшебству. Миллисент еще раз перечитала первый абзац, но строки расплывались перед глазами и получалась какая-то бессмыслица. Ей не давал покоя этот его раздевающий взгляд. Леди Эйтон поднялась с кресла и подошла к маленькому изящному бюро, решив заняться письмами. Но и здесь Миллисент ждала неудача. Она так и не смогла выжать из себя ни единого слова.
— Ты еще не покончила с делами на сегодня?
Услышав вопрос мужа, леди Эйтон отложила перо и направилась в спальню. Лайон уже полулежал на постели. Слуги ушли.
— Но ведь есть еще завтра, — мягко сказала Миллисент, прислоняясь к дверному косяку. «И ста лет не хватит, чтобы пресытиться им», — подумала она, глядя на мужа. Лайон был невероятно красив. В нем чувствовалась сила и уверенность в себе.
— Тогда иди в постель.
Миллисент медленно направилась к кровати.
— Признаться, я удивилась, увидев тебя здесь сегодня ночью. Мне сказали, что апартаменты его светлости в восточном крыле.
— Тебя ввели в заблуждение. Мои комнаты всегда там же, где и твои. — Миллисент еще не успела подойти к кровати, как Лайон потянулся к поясу ее платья. — Я скучал по тебе сегодня.
— Мы провели врозь только один вечер. — Эйтон расстегнул пояс. Узкая полоска ткани скользнула на пол. — А обедали мы вместе.
— Там было слишком людно. Расскажи, чем ты занималась после обеда.
— Я осматривала Баронсфорд.
— Он чертовски большой.
— Да, впечатляющее зрелище.
Лайон потянул ткань вниз, обнажая плечи Миллисент, и платье упало к ее ногам.
— Замок пришелся тебе по вкусу?
— Баронсфорд не нуждается в моем одобрении.
— А я думаю иначе. — Эйтон посмотрел жене в глаза. — Теперь ты хозяйка Баронсфорда.
— Я никогда не возносилась так высоко в своих устремлениях, — тихо сказала Миллисент.
Лайон ласково провел рукой по волосам жены и накрутил на палец вьющуюся прядь.
— Но ведь должно же быть что-то, к чему ты стремишься? — прошептал он, почти касаясь губами ее губ.
