Шеннон Дрейк - Фрейлина
— Вы просто красавица. У вас снова фигура как у девушки — так скоро после родов. Иногда кажется, что вы, слишком молоды, чтобы быть матерью этого прелестного малыша.
У верной служанки были на глазах слезы — признак искренней печали о том, что она не едет в Шотландию вместе со своей госпожой. Но Гвинет сказала ей, что может доверить Дэниела только его крестным родителям.
Гвинет плакала, когда обнимала мальчика, а потом целовала на прощание Томаса и Энни.
Ей дали сопровождающих, которые должны были охранять ее до границы с Шотландией. А на границе ее встретит отряд шотландских солдат, чтобы благополучно доставить фрейлину королевы Марии в Эдинбург.
На лужайке стояла леди Маргарита Дуглас. Она все еще была под арестом. Должно быть, пожилая дама узнала, что Мария потребовала вернуть Гвинет, а не ее. Гвинет похолодела, услышав ее крик:
— Ведьма! Шлюха! Уезжай! Она отпускает тебя, потому что ты предала королеву Марию. Не думай, за меня не просят! Меня держат здесь несправедливо! А ты… принесешь королеве свои заклинания и чары, а теперь — и к королю, моему сыну! Я знаю: это ты, ты разожгла вражду. Моего сына не любят там из-за таких ведьм, как ты! Ты умрешь, шлюха и ведьма, и сгоришь в адском пламени!
«Она сошла с ума, — подумала Гвинет, — повредилась рассудком из-за того, что интриговала, — ей нужно было женить сына на шотландской королеве, — а теперь расплачивается за это».
«Нет, она не сошла с ума, и это страшней всего. Она просто в ярости. Она мать и защищает своего сына», — поправила себя Гвинет.
Леди Маргарита не имела права так жестоко поступать с Гвинет, но это было не важно. Гвинет подумала, что когда-нибудь позже ей надо будет суметь простить эту женщину и даже подружиться с ней, поскольку она — свекровь Марии Шотландской, а Гвинет — фрейлина Марии. Гвинет поймала себя на том, что молится, чтобы Елизавета продержала Маргариту в Тауэре очень долго.
Тюрьма Рована была достаточно удобной, но для деятельного человека его положение было очень досадным: Рована держали под стражей в той комнате, где он обычно жил в замке. Он проводил бесконечные дни, шагая по ней от стены до стены, придумывая, на что потратить свою не получавшую выхода энергию, и делал все, что мог, чтобы заставить работать свои мускулы. Его содержали в хороших условиях, и он не верил, что Мария желает ему зла. По ее мнению, он участвовал в заговоре Джеймса, а Джеймс много раз вызывал у нее гнев. Она возвысила брата, дала ему титулы и земли, а он проявил самую черную неблагодарность. Главным недостатком Марии была ее искренность: она была не из тех людей, которым легко удаются интриги. Рован узнал, что его еще не начали судить, оттого что доказательства измены все еще изучаются.
В начале весны к нему пришла Мария — и она была не той Марией, перед которой Рован стоял всего несколько месяцев назад.
Он слышал, что Мария беременна. Слухи об этом пошли в декабре, хотя кое-кто шепотом говорил, что королева просто больна. Потом стало известно, что она действительно ждет ребенка. Рован знал, что это было огромной радостью для всех шотландцев. Если бы Мария умерла бездетной, в стране могла бы наступить анархия. Джеймс родился вне брака, многие возможные претенденты на корону тоже были внебрачными детьми. Дарнли был бы одним из претендентов, но его так ненавидели, что он вряд ли смог бы править, несмотря на поддержку союзников семьи Леннокс.
Однако было не похоже, что Мария в восторге от своего будущего материнства. Она была необычно сурова, когда пришла в замок для разговора с якобы предавшим ее подданным. Вместе с ней пришло довольно много людей из ее свиты, и в их числе ее новый любимец — покрытый морщинами итальянец, музыкант, а теперь также и секретарь по фамилии Риччо.
Рован словно окаменел, увидев итальянца: он знал, что не только Джеймс, но и многие знатные дворяне Марии, даже те, кто был верен ей и из верности не осуждал ее брак, ненавидели этого человека. Королева лишь недавно стала так сильно зависеть от него, и Рован чувствовал, что эта безрассудная зависимость от Риччо — еще одна ее ошибка.
А вот муж Марии не пришел с ней.
Рован поспешно встал, оказывая ей положенный почет.
— Оставьте нас одних, — приказала она остальным.
Смотритель не решался выйти, словно Рован был кровожадным убийцей, а не ее верным подданным, терпевшим это бесчестье, чтобы не вызывать вражду в стране. Он возмутился бы, если королева не повторила нетерпеливо:
— Оставьте нас одних! О боже! Этот человек — мой племянник, он не причинит мне зла.
Все спутники Марии исчезли в коридоре, и смотритель, по-прежнему настороженный, наконец закрыл дверь.
— Приношу вам самые искренние поздравления, — сказал Рован, показав кивком на ее увеличившийся живот.
Мария приподняла одну бровь:
— Хоть в этом мой брак оказался удачным.
Рован промолчал: несмотря на слова Марии, она не желала ни от кого выслушивать нотации по поводу того, какого мужа она себе выбрала.
— Я уверен, ваша милость, что вы всегда будете поступать так, как сочтете правильным. И Шотландия будет благодарна за наследника.
— Наследник еще не сделал свой первый вздох, — напомнила ему королева.
— Вам нечего бояться. Вы молоды и сильны как… как королева, — тихо сказал Рован.
— Мне жаль, что я так поступаю с вами, — призналась ему Мария.
— Я верю, что вам жаль.
— Но вы предали меня.
— Я никогда не предавал.
— Вы не хотите назвать Джеймса предателем, хотя это правда.
— Я не выступал против вас с оружием в руках.
— Нет, — согласилась она.
Но когда она заговорила снова, в ее голосе звучали недовольство и обида:
— Вы были заняты тем, что соблазняли одну из моих фрейлин.
— Я люблю ее, ваша милость.
— Это смешно!
— Простите, но почему смешно?
Мария провела рукой по воздуху, показывая, чтобы Рован отошел в сторону, села и отвернулась от него. Он остался стоять.
— Только дураки верят в любовь.
Вдруг она взглянула на Рована. Ее огромные темные глаза были широко раскрыты и полны тревоги.
— Я вышла за Генри, стала его женой перед Богом. Я возвысила его. А он — дурак, хотя и очень красивый.
— Он отец вашего ребенка.
— Жаль, что это так, — с горечью сказала она.
Рован промолчал, потому что знал: любые его слова сейчас были бы ошибкой.
— Я сама заварила эту кашу… — пробормотала Мария.
Рован опустился перед ней на колени, взял ее за руки и пристально посмотрел ей в лицо.
— Мария, вы моя королева, королева Шотландии. Вы вступили в брак, которого горячо желали. Вы… по своему выбору возвысили Дарнли как супруга… даже больше, чем как супруга.
