Анн Голон - Путь в Версаль
Возле входа их уже ждала старая двуколка. Анжелика заняла место кучера. Стегнув лошадей, она весело крикнула:
— В Монтелу, друзья мои!
Вот они проехали подвесной мост, по которому с важностью хозяев расхаживали индюки. Анжелика заметила, что их старый замок не изменился.
Зайдя в кухню, Анжелика увидела отца, сидящего за столом. Рядом сидела кормилица и чистила лук. Анжелике показалось, что отец и старая женщина были искренне рады ее приезду, как будто встретили давно умершего человека, пришедшего с того света. В мыслях они, конечно, похоронили Анжелику.
Присутствие Флоримона и Кантора сгладило общую сдержанность. Кормилица плакала, прижав детей к груди. Через три минуты щеки детей были красны от поцелуев, а руки были полны яблок и орехов. Кантор, вскарабкавшись на стол, пел весь свой репертуар.
— С тех пор, как последний Жан-Мари уехал в коллеж, он не показывался, — заметила кормилица.
В темном салоне тетушка Марта продолжала ткать свои ковры, как большой жирный паук плетет паутину.
— Она уже ничего не слышит и немного помешалась, — объяснил барон Анжелике.
Но старуха, внимательно посмотрев на нее, спросила глухим голосом:
— Хромой тоже приехал? А я думала, что его сожгли.
Это был единственный намек в Монтелу на ее первую свадьбу. Казалось, родные предпочитали держать язык за зубами в отношении этой части ее жизни. Барон не задавал никаких вопросов. По мере того как его дети приезжали и уезжали, у него в голове все перепуталось. Он говорил о Денисе, Жане-Мари, Гонтране, не вспоминая Ортанс. Но главная тема его разговора была о мулах и лошадях.
Пройдясь по замку, Анжелика нашла его убогим и жалким, таким же, как много лет назад. Она видела, как ее дети сидели в кружке на ее месте, слушая рассказы кормилицы. Она видела, как они внимательно слушали ее. Они уже хотели ужинать и остаться ночевать, но Анжелика повезла их назад, в дю Плесси, так как хотела встретить маркиза.
На другой день, так как маркиз еще не приехал, она одна поехала к отцу. Вместе с ним она объехала земли, их давние владения.
После обеда погода была великолепной, Анжелике хотелось петь от радости. Когда их прогулка закончилась, барон остановил лошадь и внимательно посмотрел на дочь. Потом, вздохнув, сказал:
— Итак, ты приехала, дочь моя. — Глаза его увлажнились. — Анжелика, девочка моя…
Смутившись, Анжелика ответила:
— Да, отец, я приехала. Теперь мы будем часто видеться. Вы знаете, что скоро будет моя свадьба с Филиппом дю Плесси де Бельер?
— Как?! — спросил пораженный барон. — Но мне сообщили, что свадьба уже состоялась в Париже.
Анжелика, сжав губы, молчала.
«Каковы же замыслы Филиппа? — размышлял отец. — Он распространил слух, что их свадьба уже состоялась в Париже. Какую цель он преследует?»
Попрощавшись с отцом и в последний раз взглянув на старый замок, Анжелика галопом поскакала в дю Плесси-Бельер.
Глава 45
По дороге в дю Плесси Анжелика почувствовала смутное беспокойство, а сердце забилось еще быстрее, когда она увидела во дворе экипаж маркиза. Лакей сказал ей, что маркиз приехал два часа назад.
Быстрыми шагами Анжелика поднялась по лестнице, как вдруг услышала душераздирающие крики своих детей.
«Почему Флоримон и Кантор так кричат? — спрашивала себя Анжелика. — Деревенский воздух делает их такими неугомонными? Нужно отругать их, чтобы их будущий отчим не думал, что дети невоспитанны».
В одной из комнат Анжелика увидела страшную картину. Около камина, где пылал огонь, Флоримон и Кантор, прижавшись друг к другу, были атакованы тремя огромными догами, черными и страшными, как само исчадие ада. Их звериные морды, с которых капала пена, были направлены в сторону детей. Доги дико лаяли, оскалив морды, а Филипп еле удерживал поводок в своей руке. Казалось, плач детей забавлял его.
На мраморном полу в луже крови Анжелика увидела труп любимой собаки мальчиков, которая, должно быть, попыталась защищать своих маленьких хозяев.
Личико Кантора было в слезах, а Флоримон, бледный как смерть, стоял впереди брата, вытащив свою детскую шпагу и направляя ее острие в раскрытую пасть собаки.
Анжелика, не долго думая, схватила тяжелую табуретку и с силой запустила ее в собачьи морды. Доги завизжали от боли и отпрянули назад. Она подбежала к детям и обняла их. Как цыплята, дети вцепились в материнский подол. Кантор сразу же перестал плакать.
— Филипп, разве можно так пугать детей! — воскликнула Анжелика. — Они же могли упасть в камин. Посмотрите, Кантор обжег себе руки.
Молодой человек посмотрел на нее своими холодными и жестокими глазами.
— Ваши дети трусливы, как курицы, — презрительно заметил он.
«Он пьян», — подумала Анжелика.
В этот момент вошла растерянная Барба. Запыхавшись, она сложила руки на пышной груди, чтобы как-то успокоить сильно бьющееся сердце. Ее глаза бегали от Филиппа к Анжелике и остановились на трупе собаки.
— Да извинит меня мадам, — залепетала она. — Я пошла за молоком для детей, оставив их на попечение Флико, и не думала…
— Ничего страшного не произошло, — спокойно сказала Анжелика. — Дети просто не привыкли к таким собакам, но это необходимо им, так как когда они вырастут, то будут охотиться на оленей в своих землях, как настоящие дворяне. Пусть привыкают.
Но будущие «дворяне» со страхом смотрели на уже успокоившихся собак. Теперь, возле матери, они ничего не боялись.
— Вы маленькие трусишки, — ласково сказала Анжелика.
Маркиз стоял, расставив ноги, в своем велюровом красно-коричневом с золотым отливом костюме и безразлично смотрел на мать и детей. Резко подняв кнут и ударив собак, он вышел из комнаты.
Барба быстро закрыла дверь.
— Флико нашел меня, — прошептала она. — Господин маркиз выгнал его из комнаты. Мадам, я думаю, не хотел ли он затравить детей собаками?
— Не говори глупостей, Барба, — сухо сказала мадам Марен. — Маркиз еще не привык к детям. Он хотел, ну, скажем, поиграть…
— О, игры тут ни при чем! Я-то знаю, что из этого может быть, — всхлипывала расстроенная Барба. — Я знала одного беднягу, который дорого заплатил за эти игры.
Анжелика вздрогнула, вспомнив Дино в луже крови со вспоротым животом в таверне «Красная маска». Разве Филипп не был там? Он был равнодушен к «их» забавам.
Видя, что дети немного успокоились, Анжелика пошла к себе. Она села перед зеркалом и, взяв расческу, стала нервно расчесывать спутавшиеся волосы.
Что бы это могло означать? Филипп был пьян, это сразу бросалось в глаза. В таком состоянии он мог сделать это.
Внезапно мадам Марен вспомнила слова Мари-Агнессы, которая говорила:
