Дебби Маццука - Воин Островов
— Твой кузен отравлен, — коротко сообщила она, отступая на шаг от Эйдана.
Коннор подвел к ним белого коня, к его седлу было привязано тело Джона Генри.
— Он убит, — сказал Коннор.
Коннор спросил Эйдана, не желает ли тот, чтобы тело Джона Генри сняли с лошади. Эйдан лишь кивнул и жестом показал Каллуму, чтобы он помог.
Пристально глядя на тело кузена, Эйдан спросил.
— Кто?
— Дэвид и его приятель Дирк.
Эйдан задумчиво пошевелил пальцами в густой шевелюре:
— Мне следовало бы послушать тебя тогда.
— Не вини себя, это мне следовало быть более бдительной. Я обещала Джону, что мы спасем Давину.
— Да, спасем, — ответил Эйдан и, неожиданно нахмурившись, спросил: — А где твой меч?!
— У Дирка. Уверена, он хочет передать его Джариусу, который воспользуется им в последний момент церемонии. Я послала за Дирком двоих, но ему удалось уйти.
— Все, преимущество неожиданности потеряно, — обреченно произнес Эйдан.
— Его и не было. Джариус и Ламон знали, что мы отправимся за ними. Но они законченные дураки, и мы воспользуемся их глупостью.
— Мы? — спросил Эйдан.
— Да, мы с Искием, моим наставником.
Внезапно Сирена замолчала и начала мысленный диалог:
«— Мы подходим, где вы?
— У темницы, пройдите еще немного вперед. Где Эйдан?
— Он здесь, со мной.
— Передай ему мои соболезнования».
— Лахлан? — спросил Эйдан.
Она кивнула. Эйдан обнял ее.
«— Ты сам их передашь, когда мы освободим тебя, — мысленно ответила Сирена.
— Спасибо, Сирена. Я же знаю тебя с детства. Ты тогда…
— Подожди, не говори много. Тебе нужно беречь силы».
Голос затих, а голова болела. Сирена отстранилась от Эйдана.
— Нам надо торопиться. За ними пришли.
Сирена прикрыла глаза, чтобы не заплакать.
— И еще он хотел, чтобы я сказала тебе, что он сожалеет.
Эйдан извлек из ножен меч.
— Подойди.
Сирена подошла.
— Передай ему, что я не остановлюсь ни перед чем, чтобы освободить его.
Глава 25
«Даже умирая, он хочет извиниться передо мной!» — огорченно подумал Эйдан. Он с каждым шагом выплескивал свой гнев. С горьким негодованием Эйдан обвинял себя в том, что был ничуть не лучше своего отца, который, к слову сказать, ненавидел Лахлана. Только если Александр хотел сбросить Лахлана со скалы, то он, Эйдан, прямиком передал его в руки этого черного мага Джариуса.
Если бы он, Эйдан, не подозревал Лахлана в поджоге замка Ламонов, а заодно и во всем, что, по его мнению, было не так в жизни, то Урсуле пришлось бы очень постараться, чтобы заманить его в Лондон в свой дом.
Эйдан слышал за спиной шумное дыхание Сирены. Она изо всех сил спешила, чтобы не отставать. Он знал, что все это время был несправедлив по отношению к ней. Он обвинял ее в том, чего не было и не могло быть ее виной. Он постоянно ставил ее перед невозможным выбором — быть с ним или оставаться частью своего королевства. В результате Сирена все это время вынуждена была притворяться тем, кем не была, да и не могла быть. Эйдану вспоминалось, как смущалась она, невзначай упоминая тех, кого оставила в своей стране. Это лишь озлобляло ее. Получалось так, что Эйдан не мог любить ее только потому, что она была из другого королевства.
Но он любил ее, искренне любил, хотя в последнее время ему казалось, что она была достойна еще большей любви. Его ненависть к Волшебному королевству корнями произрастала из отношений с Лахланом и больно била по Сирене.
— Эйдан, мне нужно поговорить с тобой. Подожди, это важно, — задыхаясь, проговорила Сирена.
Эйдан приостановился.
— Что, Лахлан?
— Нет, — ответила Сирена и, переведя дыхание, продолжила: — Я говорила с волшебником из нашей страны. Я знаю, что ты думаешь обо всех этих людях, но мне надо было сообщить о том, что я потеряла меч Нуады. К тому же они должны знать о намерениях Джариуса и о том, что у них есть гримория.
Сирена помолчала, опустив глаза.
— Эйдан, пойми, в опасности не только ваше королевство, но и мое.
Эйдан посмотрел на Сирену и вдруг подумал, что сейчас она делает выбор — он или ее родина.
— Ты думаешь, они придут на помощь?
— Я уверена! Только не знаю, будет ли эта помощь своевременной. Одним словом, мне сказали, что гримория должна быть уничтожена.
Эйдан нахмурился:
— Именно это тебе сообщили тогда?
— Да, — кивнула Сирена. — Только без Нуя мне придется бороться самой с магией гримории.
— Нет, не придется, — проговорил Эйдан, беря ее руку и целуя ладонь. — Мы вместе будем бороться с этой магией. Каллум и Коннор уже справились с двумя часовыми, охраняющими вход в темницу. Часовня у них на первом этаже.
Сирена застонала, закрывая лицо руками.
— Эйдан, я совершенно забыла! Лахлана там может не быть!
— Почему?
— Джон Генри перед смертью сказал, что у них есть подземный ход между склепом и часовней.
— Не волнуйся. Время еще не упущено. Мы успеем воспользоваться этим сообщением.
Эйдан тихонько свистнул, и спустя пару минут на фоне черного силуэта приземистого здания появилась пара фигур. Планы менялись, и Эйдан горел нетерпением поскорее отплатить ублюдкам за то, что они сделали. Вместе они направились к склепу. Сирена чувствовала, как с каждым шагом ей идти все труднее.
— Ты чувствуешь черную магию? — спросил Эйдан, беря ее за плечи.
Сирена кивнула. Болезненная белизна ее лица выделялась даже в полутьме.
Эйдан выругался. Он не мог идти дальше и наблюдать, как страдает Сирена.
— Возвращайся и жди нас с Бесс, — сказал он.
— Подожди, я сейчас приду в себя, — попросила Сирена. — Эйдан, вы не справитесь без меня. Тебе и Лахлану нужна моя помощь.
Сирена говорила с трудом.
— Верно, но, уверен, Лахлан тоже не захочет, чтобы ты пострадала.
Сирена, казалось, не слышала его. Она беззвучно открывала и закрывала рот.
— Ты колдуешь? — удивленно спросил Эйдан, сейчас искренне надеявшийся на магию Сирены.
— Нет, — поморщилась Сирена, — но если бы это помогло нам, то применила бы магию. Я молюсь.
Эйдан и без магии понимал, что творится на душе у Сирены.
— Молитва — дело хорошее, — изрек он, открывая тяжелую дверь в склеп. Сырой воздух на мгновение взял их в свои объятия.
Эйдан повернулся к мужчинам и выразительно прижал палец к губам. Он требовал абсолютного молчания. Голова раскалывалась, и Сирена с силой сжала виски. Зло было уже близко. Эйдан смотрел на нее, и с каждой минутой у него росло желание убить Джариуса.
