Янтарный след - Елизавета Алексеевна Дворецкая
– Мой дорогой супруг! – самым нежным голосом заговорила Снефрид. – Я понимаю, что ничего нет слаще на свете, чем дружеская беседа, но уже полночь и нам пора спать. Асвард намерен отплыть на рассвете, надо успеть выспаться. Не хочу ложиться одна, ночью может быть холодно. Пойдем в шатер, там все давно готово.
– Ну-у-у… – Хлёдвир был несколько ошарашен этим соблазнительным приглашением и не понял, взаправду ли Снефрид собирается с ним спать или только пытается увести от Раудольва. – Конечно, дорогая. Уже иду.
– Была бы это моя жена, я бы не заставил ее просить меня дважды! – После небольшой заминки Раудольв встал и хлопнул Хлёдвира по спине. – Ничего, хорошо посидели! Завтра увидимся.
– Пойдем, дорогая! – Хлёдвир подошел к Снефрид и приобнял за плечи.
Она поймала его ехидный взгляд – не будешь же ты рваться из объятий любимого мужа у людей на глазах! Снефрид продолжала натянуто улыбаться, но подумала: неужели успел забыть, к чему приводит склонность давать волю рукам?
Торопясь поскорее уйти от Раудольва с товарищами, она потянула Хлёдвира в сторону своего стана. Но сразу придержала шаг: после света костра она ничего не видела в темноте и побоялась наступить на что-нибудь.
И вдруг некая сила оторвала от нее Хлёдвира – кто-то набросился на него сзади и попытался свалить на песок. Хлёдвир почти успел обернуться, хватаясь за скрам на поясе, но достать его не сумел: двое повалили его, прижали к песку и стали вязать.
Снефрид увидела это лишь мельком. Не глядя на борьбу на песке – там метались руки, ноги, слышались сдавленные крики, – она безотчетно кинулась в сторону, но тут же наткнулась на кого-то, кто выскочил из темноты прямо на нее. Ее крепко схватили, на голову набросили мешок. Не поняв как, она сама оказалась лежащей на холодном песке; запястья и щиколотки стиснула веревка, и Снефрид глухо вскрикнула под мешком. Тут же земля ушла: Снефрид подняли, перебросили через чье-то плечо и бегом понесли по песку. Кричать в таком положении было невозможно, и Снефрид лишь глухо пыхтела от боли в боку. Ее окутывал запах вяленой рыбы, и она с перепугу не понимала, откуда он взялся.
Потом тот, кто ее нес, пошел медленно, одолевая воду. Снефрид подняли, передали, положили на что-то жесткое, деревянное. Вокруг слышались обрывочные торопливые выкрики. Нечто деревянное под нею дернулось и сдвинулось с места, закачалось.
Она на лодке. И лодку выводят в море. Из-за проклятого мешка Снефрид даже ничего не видела, но, уже знакомая с этими вещами, ощущала, как лодка разворачивается и начинает движение вперед.
* * *
Под мешком было душно. Видно, раньше в нем держали вяленую рыбу, и этот навязчивый запах усиливал мучения Снефрид. Ее мутило, болела недавно зажившая рана в боку, и она судорожно сглатывала: еще не хватало, чтобы ее стошнило под мешком!
Мысли метались, как напуганные мыши. Что происходит? Их с Хлёдвиром похитили? Но зачем? Это должно быть как-то связано с кораблями – видно, викинги предложат обменять их с Хлёдвиром на корабли. Вот попали!
Первой мыслью Снефрид было позвать Хравна Черного. Услышит ли альв-ворон ее из-под мешка? Или лучше обождать, пока дела прояснятся хоть немного? Но не будет ли тогда поздно? Пока она так лежит, ее увезут за море!
Через какое-то время Снефрид ощутила, что ее приподнимают и с головы стягивают мешок. Заодно и чепчик съехал с затылка и повис у нее на горле, на завязках. Растрепанные волосы лезли в глаза, и Снефрид видела лишь, что вокруг темно и лунный свет блестит на поверхности воды. Она и правда была на лодке, и эта лодка мчалась, гонясь за неполной луной.
При свете луны Снефрид различила перед собой знакомую фигуру, бороду и шапку Вебранда.
– Я даже могу тебя развязать, если ты дашь слово не делать никаких глупостей, – сказал он, наклонившись к ней, чтобы перекричать шум ветра. – Не пытаться прыгнуть за борт или что-то такое.
– Обещаю, – слабым, но внятным голосом сказала Снефрид.
Лодка шла на север, значит, еще какое-то время справа будет тянуться остров, но до берега далеко, а она ведь не тюлень.
Было слишком темно, чтобы возиться с узлами, и Вебранд, достав поясной нож, осторожно перерезал веревку у Снефрид на руках. Она не шевелилась – лодку и без того качало на волнах, – пока холодное лезвие находилось вблизи ее кожи. Освободив ее ноги, Вебранд выбросил обрывки веревки за борт и убрал нож.
Снефрид поправила чепчик – затекшие руки дрожали и плохо слушались, и она с трудом развязала плетеный шнурок. Пригладила волосы, снова надела чепчик. Потом переменила положение, пошевелилась, чтобы оживить конечности. Взглянула направо, но если они еще и не миновали остров, при свете луны она не могла его разглядеть.
– Где Хлёдвир? Что все это значит?
– Муж твой остался там, – Вебранд кивнул на юг, в сторону оставленной позади стоянки. – Лежит, надежно связанный. К утру ваши уж точно его найдут. И он им скажет, что они получат тебя назад, когда приведут к нам корабли. Мы хотели взять его самого, раз уж они трое дали клятву не уплывать один без другого, но тут так удачно подвернулась ты. Ради своей любимой жены он уж точно приведет корабль!
– Несомненно, – мрачно подтвердила Снефрид. – В злополучный час я дала согласие стать его женой!
Она имела в виду тот час на Дневном острове, когда три стюримана пришли убеждать ее, что она будет в большей безопасности, притворившись женой кого-то из них. Очень бы она хотела сейчас поглядеть в глаза Асварду и Кетилю, чья мудрость привела ее в нынешнее положение!
– Если ты жалеешь об этом, – Раудольв обернулся, оживленный, как всегда, – то легко найдешь себе другого мужа. У нас там, – он кивнул на север, – больше двух сотен храбрецов, и все холостые, как один!
– Нет уж, хватит с меня мужей! – так же мрачно ответила Снефрид.
А мысленно добавила: ради одного я двинулась через Восточное море, ради другого попала в руки к викингам. Третий уже точно приведет меня к Нидхёггу в пасть!
Она поправила плащ и плотнее в него закуталась, радуясь, что под вечер стало прохладно и она взяла плащ, прежде чем идти за Хлёдвиром. Но больше у нее не было ничего. Как долго продлится это путешествие?
