Мэгги Осборн - Пока ты со мной
– Вы не можете войти в дом спокойно? – Раздраженный, Сэм изменил свои намерения, подошел к двери и закрыл ее, потому что девочки оставили ее открытой настежь, гостеприимно приглашая мух, жуков и другую нечисть.
– Почему надо врываться, хлопать дверью и топать? – Они не обратили на него внимания. Подчиняясь знаку, поданному Люси, Дейзи, подпрыгивая, подбежала к Энджи и потянула ее за рукав. Сэму показалось, что сегодня она хромает сильнее обычного.
– Ты должна сесть и закрыть глаза, – возбужденно сказала она Энджи.
– Что бы это ни было, разве это не может подождать, пока я не вымою тарелки? – устало возразила Энджи.
Обе девочки обратили недоумевающие взгляды к Сэму.
– Энджи? Не могла бы ты…
– Трое против одной, – пробормотала Энджи. – Потом с грохотом опустила в мойку приборы и вытерла мокрые руки о передник. – Ладно. Чего вы от меня хотите?
– Сядь здесь. – Дейзи за руку потянула ее к столу. Когда Энджи уселась с не слишком счастливым видом.
Дейзи бросила на Люси торжествующий взгляд.
– Закрой глаза.
Сэм, хмурясь, стоял и опирался о раковину со сложенными на груди руками. Он пытался понять, что будет. Потом Люси сделала шаг вперед, и он увидел, что она поставила на стол перед Энджи. И раздражение вытекло из него, как вода под действием насоса.
– А теперь открой, – сказала Люси, не сводя глаз с лица Энджи.
– Что?.. О!
Руки Энджи взметнулись ко рту, а из глаз брызнули слезы.
Она смотрела на обеих девочек, потом взяла в руки склеенные чашку и блюдце и держала их так осторожно, будто они могли разлететься на куски прямо у нее в руках. Конечно, склеенная чашка была слишком хрупкой, чтобы из нее снова можно было пить чай, а возле ручки недоставало одного фрагмента, но к ней вернулись материнская чашка и блюдце.
Энджи бережно поставила чашку и блюдце на стол, потом отерла слезы подолом передника; Дейзи льнула к ее коленям и улыбалась.
– Я сохранила все кусочки, а миссис Молли помогла Люси сложить их вместе и склеить.
– Я хотела сказать об этом! – Внезапно Люси смутилась и уставилась в пол. – Я знаю, что она уже не так хороша, как новая, но… – Теперь и у нее потекли слезы. – Мне так жаль, Энджи. Мне так жаль. Миссис Молли говорит, что она не настолько прочная, чтобы ею пользоваться, но ты по-прежнему можешь смотреть на чашку и блюдце своей мамы.
– О, солнышко! Спасибо! Я благодарю вас обеих! – Раскрыв объятия, Энджи привлекла девочек к себе и крепко их сжала, покрывая поцелуями, потонувшими в слезах.
– Это самое приятное, что кто-либо когда-либо делал для меня!
Через несколько минут Сэм выскользнул из двери и уселся на ступеньку крыльца. Из дома до него доносились их голоса. Энджи восхищалась тем, как сумели восстановить чашку, девочки рассказывали ей в подробностях, как они ее склеивали и как хотели сделать ей сюрприз. Его дочери полюбили ее. Сегодня вечером он видел это собственными глазами.
И да поможет ему Бог, он тоже любил ее.
Глава 19
– Это было так замечательно, – пробормотала Энджи запинаясь.
Они стояли в темноте возле столба для бельевой веревки, глядя на дом. В мойке стояла неизменная лампа Дейзи, освещая склеенную чашку на подоконнике.
– Тебе тепло? – спросил Сэм. На такой высоте даже в конце августа ночи прохладные. Но сегодня ветер был особенно холодным. Он развевал конец шали Энджи. Трепетного света лампы на окне было достаточно, чтобы он мог видеть ее руку, стягивавшую края шали у шеи, но лицо ее оставалось в тени.
– Через минуту я вернусь в дом, как только ты скажешь мне то, для чего вызвал меня сюда. – От сильного порыва ветра заколыхались занавески на окне кухни. – Я положу несколько мелких камешков в чашку, чтобы ветер не сдул ее с подоконника.
– Энджи, я должен рассказать тебе о своем плане, о том, что я уже сделал.
Она отстранилась от его руки, касавшейся ее плеча.
– В этом нет необходимости.
– Черт возьми! Прекрати это!
Снова поднялся ветер, и холодная пыль поднялась вихрем вокруг его сапог. Сэм не хотел возвращаться в дом. Он был уверен, что девочки спят. Но вдруг они еще не спали?
– Давай зайдем в мою палатку. Ладно?
Ее пальцы еще крепче сжали складки шали, и он подумал, что она вспомнила, как приходила ночью к нему в палатку и они были вместе, как это вспоминал и он. Но в эту минуту ее сопротивление было столь же ощутимо, как и его желание прижать ее к себе.
– Я хочу всего лишь поговорить с тобой.
Слабый свет из окна скользнул по золотому ободку обручального кольца на ее пальце. Она издала какой-то тихий звук, потом скользнула мимо него в палатку.
– Ладно, Сэм, но только на минуту.
В палатке он зажег фонарь, потом указал на походную кровать:
– Садись туда. Я сяду на складную табуретку.
– Садись на кровать сам. Мне будет удобнее на табуретке.
– Как хочешь.
Она села, оправив складки юбки, расположив их вокруг ног и сложив руки на коленях. Потом подняла глаза на него.
– Это не займет много времени? Сегодня и впрямь холодно. – Порыв ветра ударил в стенку его палатки и замер вдали, потом вернулся. – К тому же я устала и хотела бы лечь.
Ее щеки окрасил румянец, и она взмахнула рукой, будто отгоняя что-то.
– Говори, что хотел мне сказать.
– Я должен тебе объяснить свой план. Я знаю, чего хочу. Мне уже было это известно, когда я услышал об удаче Кеннеди. И я знал, что такого везения мне не видать. К тому времени я договорился с Маркусом Эпплби проверить руду с моего прииска. Я вовсе не потому откладывал наш разговор, Энджи, что считал, что это тебя не касается. Что бы здесь ни происходило, все это и твое дело тоже.
Свет фонаря падал прямо на ее лицо, и на мгновение его ошеломила ее красота. Как он мог уйти от нее? Как сможет снова отпустить ее?
– Черт возьми, я возвышаюсь над тобой, как башня. – Он сел на землю, прислонившись спиной к кровати и положив руки на колени. Порыв ветра ворвался в палатку, наполнив ее холодным воздухом, и Сэм уже не в первый раз пожалел о том, что ему приходится спать одному в палатке, а не в доме вместе с ней.
– Какое отношение ко всему этому имеет Маркус Эпплби? Почему ты попросил его отдать на анализ свою руду? – нахмурилась Энджи.
Он спокойно рассказал ей все, что сделал сегодня.
– О, Сэм, – промолвила Энджи, не сводя с него глаз. – Ты продал свой прииск? И всего за пять тысяч долларов?
Только пять тысяч долларов! Плюс шесть процентов с выработки.
Теперь, когда сделка была заключена, у Сэма появились сомнения. Он подумал, что он никогда не получит этих шести процентов. И все же он был настолько мечтателем, что мысль о процентах питала его надежду, каким бы отдаленным и смутным ни был желанный результат.
