Клаудиа Дэйн - Секрет ее счастья
— Почти уверен, что вы потерпите, — сказал он, улыбаясь стене гардеробной. — Я точно знаю, как с вами обращаться, Луиза. Вы будете довольны.
— Вы говорите очень уверенно, — прошептала она в ответ, прижимаясь к нему губами.
— Я во многом уверен. Во-первых, в том, что мои родители очень довольны вами. Во-вторых, в том, что Мелверли — негодяй.
— Это точно, — сказала она, прижимаясь к нему, крепко сжимая его талию руками.
Над ними повисла тишина, что нисколько не смущало. Они просто не могли оторваться друг от друга. Но все же одна мысль парила в воздухе.
— А что же Даттон? — спросил он, ткнув ее подбородком в макушку.
Луиза высвободилась из его объятий, ее глаза вспыхнули от бешенства. Он был очарован этим бешенством, как никогда.
— Даттон? Да при чем здесь вообще он? Вы считаете, что я такая дура, что, попробовав вас, все еще буду соблазняться Даттоном?
— Но вам все еще хочется его.
— Вы допускаете, что большинство женщин общества считают его обворожительным?! — горячо заговорила она. Не успел он открыть рот, как она продолжила: — И вы признаете, что он красивый, статный и хлыщ?!
— Перед всем этим женщины не в силах устоять, — равнодушно произнес Блейкс, пытаясь не выдать своего интереса.
— Именно! — язвительно ответила Луиза. — Конечно, он об этом наверняка знает, не так ли? Я даже представить не могла, насколько вы развратны! Разве он может об этом хотя бы мечтать? Я вас спрашиваю, — сказала она вызывающе, улыбаясь ему, — Даттон когда-нибудь обесчещивал девушку в Королевском театре?
— Что ж… — медленно протянул Блейксли, расплываясь в улыбке.
— Конечно, я имею в виду девушку, которая не была бы еще обесчещена каким-то другим образом каким-то другим мужчиной.
— Тогда нет! — торжественно заявил Блейкс. — По-моему, нет.
— Он наверняка завидует вам, Блейкс, — заявила Луиза. — Не побоюсь сказать, что вы показываете высокие образцы того, как нужно соблазнять благородных молодых девиц. Как бы это не вошло в моду — совращать девушек в гардеробных и театрах… Я полагаю, вы могли, бы стать законодателем новой моды.
— Думаю, я смогу с этим жить, — сказал он, притягивая ее к себе в объятия и наклоняясь, чтобы поцеловать, что следовало сделать еще пять минут назад.
Глупый, его нужно было так часто подталкивать. Стоит поработать над этим.
Блейксли крепко поцеловал ее, как она того хотела, и ее юбки тут же взметнулись до талии без всяких намеков с ее стороны, что стало новым достижением. Он почувствовал, какая она горячая, влажная и готовая, и продолжил развращать ее самым восхитительным образом.
На этот раз она не упустила случая обхватить его ногами и целовать, и прижимать к себе без стеснения. Хотя доля стеснения имеет свои притягательные стороны, в чем она, несомненно, даст возможность Блейксли убедиться позже. А пока они бесшумно развращали друг друга, заставляя своих гостей ждать за дверью.
Жадно прислушиваясь к светским новостям, Луиза была прекрасно осведомлена, что Кэролайн Тревельян лишилась девственности именно таким образом меньше чем через час после свадьбы с лордом Эшдоном. Прямо за дверью в столовую, как повествовала молва, в качестве источника указывая на герцога Кэлборна. У Луизы, которая могла составить здоровую конкуренцию Кэролайн, было на свадьбе три герцога, и она была лишена девственности меньше чем через полчаса после последних слов, произнесенных на свадебной церемонии.
Как ни крути, она выиграла. Ведь у нее был Блейксли, не так ли?
— Сердце хорошо видит подходящего для его страсти человека, не так ли? — спросила София у Молли.
— Признаюсь, были времена, когда я сомневалась, что у них получится, — ответила Молли. — Я должна была принять во внимание, что вы присматриваете за всем.
София и Молли улыбнулись друг другу с настоящим женским пониманием. Хайд покачал головой и сказал:
— Слишком много было неразберихи. Мне кажется, что можно было обойтись без такого количества грязи и крови.
— Следует учитывать некоторые обстоятельства, ваша светлость, — сказала София. — Думаю, маловероятно, чтобы Луиза сама бросилась в руки Генри. Им обоим нужна была мотивация. Как удачно, что Даттон оказался под рукой, хоть он об этом и не догадывается, бедненький. Мне кажется, он получил сильный удар по самолюбию. Но ведь он этого заслуживает.
— Я все-таки думаю, что здесь как-то замешан его отец, София, — тихо сказала Молли, отводя ее потихоньку от Хайда, который, будучи отставным генералом королевской армии, не совсем был готов с пониманием отнестись к жестокости военных средств, применяемых женщинами. — Даттон ославился, а Мелверли не на пользу идут его слишком частые появления в свете, — вздохнула Молли. — Мнение о нем улучшится, если он реже будет появляться.
— У вас такой интересный ход мыслей, Молли, — нежно проворковала София, окинув комнату взглядом.
Церемония проводилась в Желтой гостиной, и звуки страсти так блаженно доносились до них из-за двери в гардеробную, но, несмотря ни на что, гости весело продолжали общаться, пока не подали завтрак.
Все были там, все, кто имел хоть какое-то отношение к происходящему. Ее брат Джон, его сыновья, леди Джордан с племянниками, Мелверли и герцог Олдрет, отец Амелии, все сыновья Хайда, Маркем. Жизни переплетались, сплетенные в клубки двадцать лет назад или больше, все, кажется, располагало к тому, чтобы оставить прошлую ложь в тени, тишине и покое.
Софии это не касалось.
Она ничего не забывала.
Зато ей было на руку, что остальные все забыли. Это многое упрощало.
— Вы не думали о Мелверли и Камберленде, о Уэстлине и Даттоне, когда устраивали все так, чтобы Луизу обесчестил сын Хайда? — спросила Молли, ее ясные глаза оживились интересом без намека на порицание.
Молли была ее старым другом и так часто становилась очевидцем. Но не всего.
Ни к чему было знать все.
— Они хорошо подходят друг другу, не так ли? Она идеальна для него, Мелверли сотворил ее такой или Бог — я не знаю, да мне и не положено. Она пришла ко мне, Молли, а не я к ней.
София добродушно пожала плечами.
— Она как раз для него, — согласилась Молли. — Более того, он сам знает это.
— Зато теперь они получили так много, — сказала София, и как раз в этот момент послышался приглушенный крик со стороны гардеробной комнаты.
Это был определенно мужской голос.
Так держать, Луиза.
Немного спустя Блейксли и Луиза снова появились в Желтой гостиной через двери, ведущие в Красную. Было бы ужасно, если бы они вошли через дверь гардеробной, даже несмотря на то что их ухаживания были намеренно публичны и отчаянно непристойны. Все-таки существуют какие-то границы! В их случае граница лежала у гардеробной комнаты.
