Элизабет Деланси - Нежное прикосновение
Стефен усмехнулся и повернулся к двери.
— Слушаюсь, миссис Флин, — ответил он, сделав гримасу Майку Карэну. — Раз так, ухожу.
Вечером, сидя за чашкой чаю, Анна не смогла сдержать раздражение.
— Несколько часов в день — это все, чем я располагаю для работы над кружевом.
Стефен погладил ее плечо:
— Я найму прислугу, Нэн. Тогда у тебя весь день будет свободен.
— Благодарю покорно! Я веду свой дом, готовлю на себя и одежду стираю тоже для себя. А кроме того, кто может еще приглядывать как следует за Карэнами?
Стефен улыбнулся:
— Конечно, им нужна только ты. Каждое утро эти мальчишки приходят и кричат твое имя.
— Ах, и не говори, — возразила Анна. — Им нужна только хорошая еда. Или играть с Рори и помогать ему впутываться в неприятности.
Но она не могла не согласиться, что за чем бы они ни приходили — за несколькими монетами, за хорошим обедом и толикой внимания, — Эди и Майк появлялись ежедневно, не пропустив ни единого дня. Анна кормила их и Рори завтраком. Когда Рори убегал выполнять поручения миссис Кэвенах, она давала работу Карэнам. Она позволяла им спать после обеда, поскольку знала, что они мало отдыхают в своем шумном доме, а когда Рори возвращался домой, ребята играли на улице или в спарринговой комнате до ужина.
— Если ты не хочешь отсылать в стирку белье, почему бы тебе не стирать вместе с Пэги? — предложил Стефен. — Таким образом, пока ты работаешь, ты сможешь и пообщаться.
Идея была блестящей. И на следующий день Анна предложила Пэги стирать вместе.
В понедельник они обе склонились над корытами с водой в комнате у двери, ведущей на черную лестницу. Они смеялись и разговаривали.
Карэны приболели немного — Анна накормила их куриным бульоном и отослала домой спать. Дэйви согласился помогать им, но пользы от него не было никакой — он дурачился со стиральной доской и жонглировал кусками желтого мыла.
— Дэйви, — сказала Анна, отступая на шаг от корыта. — Примени-ка свою силу здесь, а я буду делать более тонкую работу.
Дэйви выставил подбородок.
— Это не мужская работа — стирать.
— Думаешь, стоять рядом, играя, как ребенок, это по-мужски? — спросила Пэги.
— Стефен сказал, что мне надо будет таскать воду из котла, — ответил Дэйви. — А о стирке он ничего не говорил.
— Ну что ж, ладно, — сказала Анна. — Тогда развесь белье. Только белое повесь повыше, чтобы белье не волочилось по земле. А сейчас вылей из ведра отбеливатель и подай вон те вещи — я их постираю.
К веревке Дэйви подходил очень неохотно. Пэги наблюдала за ним через окошко, закатывая повыше рукава на пухлых красноватых руках.
— Ну, полюбуйтесь на этого человека! Он скорее на месте умрет, а не повесит пару мокрых трусов.
По тону ее голоса Анна не могла сказать, было ли это комплиментом Дэйви или нет.
— Он не принимает все близко к сердцу, — заметила она. — С Дэйви удобно, как в разношенной обуви.
— Ах, да он просто дурак, — сказала Пэги, отходя от окна.
— Он в тебя влюблен — это ясно как Божий свет! Пэги пожала плечами:
— Сейчас он выглядит получше, чем в первый раз. Тогда он' выглядел так, будто только что вылез из болота.
Щеки Пэги разрумянились, пот увлажнил брови. «Какая красивая, здоровая девушка, — подумала Анна. — Она отлично подошла бы Дэйви. Она смогла бы заставить его работать, а он бы смешил ее до конца дней своих».
— Он никогда не разбогатеет, как Питер Кроули, — сказала Пэги. — А Питер Кроули однажды сделается владельцем мясного магазина.
Анна выжала нижнюю юбку, отделанную кружевами.
— Возможно, у Дэйви никогда не будет магазина, но у него добрая душа и отважное сердце, и он почти не выпивает. В свое время он найдет в жизни место и будет что-то представлять.
Пэги провела пальцем по краю обитого медью ушата, задумавшись.
— Он никогда не лапал меня за грудь, -не пытался задрать юбку…
Анна уставилась на нее ошеломленно:
— Господи! Ох, Пэги, но ведь и Питер Кроули так не поступает!
Пэги смутилась:
— Он хочет, чтобы я ему уступила. Говорит, все так делают до того, как поженятся. Это докажет ему мою любовь.
— Ах! Но ты же не стала этого делать?!
— Нет. — Голос Пэги прозвучал неуверенно. — Это смертный грех! Я его уже несколько раз ударила за это.
Анна склонилась над своей бадьей, закусив губу. Смертный грех! Она подумала о том, что в постели занимается со Стефеном любовью, в то время как замужем за другим человеком.
— Вы считаете, наверное, меня порочной?! — спросила тихо Пэги.
Анна подняла глаза.
— Ах, ну что ты, Пэги! Клянусь, что это не так!
— Мне не с кем еще поделиться. Моя мама убьет меня, если узнает, что я позволяла Питеру трогать себя. — Она помолчала и покраснела еще больше. — Видите ли, он мне не очень нравится, но я не возражаю против его рук. Когда он трогает мои груди, у меня такое ощущение… Конечно, это плохо — без любви чувствовать то, что я ощущаю, но…
Анна с силой била белье. Ей нечего было сказать — она не могла разобраться еще в своих ощущениях.
— Храни себя для человека, которого полюбишь, Пэги. Вот все, что я могу тебе сказать.
Пэги снова посмотрела в окно, глядя, как Дэйви сражается с нижней юбкой.
— Этот Дэйви Райен. Да я буду дурой, если на него взгляну. Скорее в монастырь уйду, чем выйду замуж за человека, как он.
Но в глазах у нее мелькнула нежность. Она невольно улыбалась.
Они вскоре закончили стирку, так что у Анны еще осталось время доделать свой новый костюм.
На следующее утро, вымыв посуду после завтрака и отправив Карэнов работать в огород, Анна села в омнибус и поехала в верхний город.
До этого она лишь несколько раз была в верхнем городе. И почти всегда с Пэги. Они наблюдали, как леди выходили их экипажей перед магазинами Эй Ти Стюарта, подметая мостовую шелками и тафтой. Иногда они ходили в просторный сводчатый дворец Стюарта поглазеть на акры товаров и сотни торговцев. В конце прогулки они усаживались в Венской булочной на углу Бродвея и Десятой улицы и ели розовое мороженое и крошечные пирожные.
Когда же она выбиралась со Стефеном, все было по-другому они ели устриц в барах Бауэри или в кафе, облюбованных продавщицами и механиками, слушали громкую музыку и непристойные истории в театре Бауэри или в саду Ниблоу. Стефен любил ночную жизнь в Бауэри.
Анна больше не помышляла уйти от него. Она уже отложила почти сто долларов в сберегательный банк в Бауэри и получит еще пятьдесят за болеро миссис Смит-Хэмптон и жакет мисс Кэмберуел. Еще несколько оперных сумочек и шалей для «Уристэл пэлас эмпориум», и она сможет вернуть Стефену его. деньги и выйти на собственную дорогу жизни, зарабатывая себе кружевом.
