Элизабет Лоуэлл - Только он
— Что ты собирался делать с соблазнителем сестры?
— Выбить из него дурь, а затем привести его вместе с Ребеккой к священнику.
Рено невесело улыбнулся.
— Это и мои мысли… Она знала о твоих планах?
— Она знала меня.
— Тогда, возможно, она пыталась защитить своего возлюбленного. Марти было не более семнадцати. Он был хороший парнишка, но в любом виде схватки против тебя не устоял бы. — Его улыбка блеснула сурово и яростно. — А вот я устою. И я знаю, что сделать с человеком, который принуждает к близости невинную девушку.
— Я не принуждал ее, и ты это знаешь.
— К черту, Человек из Юмы! Ты был наедине с ней. Она зависела от тебя, и ты…
— Скажи ему, Виллоу, — перебил его Калеб, и его голос прозвучал, как удар кнута.
Не отрывая взгляда от Рено, Калеб протянул руку к девушке, неподвижно стоявшей в темноте. Он хотел было сделать вид, что не замечает ее присутствия, но теперь пришлось изменить решение.
— Расскажи своему брату, как все было у нас с самого начала, — сказал Калеб.
— Отойди от него, Вилли.
Не отвечая ни тому, ни другому, Виллоу оторвала руку ото рта и прошла вперед, ступив на пепелище костра. Она словно не заметила протянутой руки Калеба, и тот вынужден был опустить ее. Она стояла между двух мужчин, отрешенно глядя перед собой. При свете луны на ее кисти виднелась темная полоска крови.
Ей совершенно не хотелось плакать. Слезы рождает либо надежда, либо страх. У Виллоу отныне не было ничего. Было ледяное спокойствие.
— Вилли! — негромко окликнул сестру Рено, встревоженный ее неестественным, зловещим молчанием.
— Я сама просила, чтобы он взял меня…
В первый момент смысл произнесенных слов не дошел до мужчин, ибо их потряс ее голос. В нем не было и намека на обычную живость и звонкость. Да и вообще трудно было представить, что это был человеческий голос.
— Я отказываюсь поверить в это, Вилли. Тебя не так воспитывали, чтобы…
— Довольно, — оборвал рассуждения Рено Калеб. — Ты спросил, она ответила — и хватит!
Калеб нежно провел рукой по волосам Виллоу, побуждая ее приблизиться. Однако она оставалась неподвижной, словно не замечая его прикосновений. Он дотронулся пальцами до ее щеки — Виллоу отвернулась. Прошептав проклятье, Калеб опустил руку и повернулся к ее брату.
— Ты можешь не лезть в пузырь, — грубо сказал он. — Я женюсь на Виллоу сразу же, как только мне попадется священник.
Повисла тишина, которую нарушил долгий вздох Рено. Его тело несколько расслабилось. Он сжал левую руку в кулак, затем разжал его.
— Чертовски благое дело, Человек из Юмы.
Виллоу заметила это движение. Она вспомнила, с какой скоростью ее брат извлек револьвер, и поняла, почему Калеб согласился жениться на ней. Ею овладела холодная ярость.
— Благое дело, говоришь? — с кажущимся спокойствием повторила она. — Лжец предпочитает жениться на мне, чтобы не связываться с моим братом, который оказался головорезом по кличке Рено, — и это благое дело?
Поза Рено снова стала напряженной.
— Ты говоришь, что Калеб лгал тебе в постели?
— Как и в чем я лгал тебе?! — одновременно с Рено спросил Калеб. Его голос звучал негромко, но он перекрыл вопрос Рено. — Ответь мне, Виллоу. Поведай, как я соблазнил тебя лживыми россказнями. Может, я обещал жениться на тебе?
Звук, который вырвался из груди Виллоу, мало чем напоминал смех, тем не менее это все-таки был смех.
— Нет! Никаких обещаний!
— Может, я говорил тебе о вечной любви и о прочих вещах, какие обычно говорят все соблазнители?
Виллоу прерывисто, хрипло вздохнула.
— Нет. Не было слов о любви, тем более о вечной любви.
— Тогда в чем я врал тебе? Ответь мне.
Виллоу проглотила комок в горле. На нее было больно смотреть. Она на мгновение закрыла глаза Калеб был совершенно прав, и они оба это знали. Ему не требовалось лгать. Она сама свалилась ему в руки, словно созревший под солнцем персик. Легкость победы должна была удивить его Ничего странного в том, что он увидел в ней женщину легкого поведения.
Для него она и была таковой.
— Ты скрыл от меня, что шел по следу моего брата, — проговорила наконец Виллоу, не поворачиваясь к Калебу.
— Я считал, что ты возлюбленная Рено, — резко сказал Калеб. — Это давало мне надежду отомстить за Ребекку Твоего брата трудно выследить. Мне не по душе была идея использовать женщину, чтобы найти Рено, но при сложившихся обстоятельствах я и сейчас поступил бы так же.
Виллоу повернулась и посмотрела на Калеба впервые с того момента, когда вышла из ночной темноты и окунулась в другую темноту, из которой не видела выхода
— Я надеюсь, что Марти лгал твоей сестре, — спокойно сказала Виллоу. — Надеюсь, что ее любимый человек много раз рассказывал ей сказки о любви… Надеюсь, что умерла она с верой в них. Это делает воспоминания, по крайней мере, не такими… постыдными.
— Нет ничего постыдного в том, что мы делали! — теряя самообладание, повысил голос Калеб. Виллоу обладала способностью разрушать его защитные бастионы, которые для других людей казались неприступными. — Мы с тобой не первая пара после сотворения мира, которая не дождалась, когда священник поставит печать и подтвердит брак.
— Какой брак? — спросила она.
— Тот, который будет зарегистрирован, как только мы выберемся из этого проклятого места, — пояснил он.
— Человек из Юмы, я не выйду замуж за тебя.
Калеб был настолько ошеломлен, что лишился дара речи.
Но Рено был начеку.
— Либо ты выходишь за него замуж, либо ты подписываешь ему приговор! Выбор за тобой, Вилли.
Калеб метнул весьма выразительный взгляд на Рено, однако когда он заговорил, голос его был спокойным, а слова взвешенными.
— Пули отличаются от слов тем, что их нельзя взять обратно, когда ты справился с гневом.
Некоторое время Виллоу смотрела сквозь Калеба, словно его и не существовало. Наконец она выдохнула долго сдерживаемый в легких воздух.
— Да! Мой брат потрясающе быстро обращается с оружием, не так ли?
Калеб не это имел в виду, но он был слишком обеспокоен звуком ее голоса и не стал возражать. Это был голос суровой немолодой женщины, а не голос девушки, которая совсем недавно столь радостно и безоглядно принимала и дарила ласки.
— Да, это он делает неплохо, — спокойно заметил Калеб.
Воцарилось молчание, во время которого Виллоу смотрела на высокого человека, которого она любила до того, как по-настоящему узнала его. Но, как ни больно признавать, виновата была она сама, а не Калеб. Он ей не лгал. В том не было никакой надобности.
