Анна Бартон - Секреты леди
Хэллоуз сжал кулаки.
– Забавно, что ты заговорил о синяках.
Вокруг начала собираться толпа. Свидетели – это хорошо, подумал граф: меньше вероятности, что подлец убьет его на глазах у людей.
– Не ожидал увидеть вас в городе. В долговой тюрьме – другое дело.
– Скоро я расплачусь со всеми кредиторами. Правда, для этого придется продать портрет твоей любовницы.
– Поосторожнее в выражениях, – предупредил Бенджамин.
– Жаль с ней расставаться. Такие спелые сиськи, а задница так и просится…
Договорить он не успел. Лорд Фоксберн с силой стукнул его в нос. Снова. Брызнула кровь. Вокруг поднялся шум, а внезапно появившийся рядом Аверилл схватил друга за руку и потащил его к выходу.
– Нам пора.
Они быстро зашагали к углу ближайшего дома, где ждал экипаж, однако громилы уже мчались вдогонку. К сожалению, нога отказывалась сотрудничать. Бенджамин резко остановился и, отвечая на вопросительный взгляд друга, пояснил:
– Я займусь вон тем лохматым.
– Хорошо. Значит, верзила за мной.
Он едва успел произнести эти слова, как в воздухе замелькали тяжелые кулаки. Граф отбросил трость и склонился, стараясь перенести вес тела на здоровую ногу. Тот из бандитов, кого окрестили лохматым, шагнул навстречу и выставил плечо, явно намереваясь сбить противника с ног. Бенджамин успел вовремя повернуться и предупредить его ударом в живот. Тот застонал и уперся ладонями в колени, но в этот миг заметил на тротуаре трость. Бенджамин разгадал намерение, однако предотвратить нападение не успел. Разбойник схватил оружие и, угрожающе перекладывая его из ладони в ладонь, принялся кружить возле жертвы. За спиной Аверилл издевался над своим спарринг-партнером. Искусному боксеру ничего не стоило сразу отправить в нокаут любого, даже самого крепкого уличного драчуна, но разве это интересно?
– Помощь нужна? – окликнул адвокат.
– Нет. Но потом было бы неплохо пропустить стаканчик-другой. Ты уже освободился? – Бенджамин не выпускал из виду собственного оппонента.
– Почти. И даже начинаю скучать.
– А у нас тут ничего, довольно забавно. – Лохматый поднял трость и рубанул по воздуху, едва не попав Бенджамину по шее. Но, прежде чем успел восстановить равновесие после промаха, граф ухватился за конец трости и с силой толкнул. Бандит опрокинулся навзничь и стукнулся затылком о тротуар.
Лорд Фоксберн склонился над поверженным врагом, вырвал свою любимую трость и повернулся к Авериллу, который с удовлетворенной улыбкой ждал завершения потасовки.
– Неплохое окончание вечера.
– Должен признаться, что такой результат значительно приятнее противоположного: скорее всего бандиты связали бы меня по рукам и ногам и бросили бы в Темзу.
К огромной радости возницы, господа поспешили сесть в экипаж и захлопнуть двери.
Бенджамин откинулся на подушки и посмотрел в окно, дожидаясь, пока сердце вернется к нормальному ритму. Победа в уличной драке стала не самым плохим завершением поисковой операции, но назвать потасовку лучшим из всех возможных занятий было трудно.
Он скучал по Дафне.
И заранее знал, как проведет остаток вечера.
Будет сидеть в кабинете, пить бренди и смотреть на портрет.
А еще обдумывать следующий ход.
– Твое бальное платье готово! – Аннабел с торжествующим видом появилась в спальне сестры, нежно сжимая в объятиях облако шуршащего золотистого шелка.
И случилось это без четверти семь утра.
Дафна с трудом открыла глаза.
– Неужели ты совсем не спала?
– Немедленно примерь. – Герцогиня безжалостно стянула одеяло; прохладный воздух сразу прогнал сон.
– Что, прямо сейчас? – Ответ Дафна знала: сестра с детства отличалась нетерпеливым характером.
– Это недолго. Хочу убедиться, что воланы на рукавах лежат идеально. Померила бы сама, но уже растолстела так, что вряд ли влезу.
Дафна послушно вылезла из постели и взяла платье.
– Тот, кто не знает, ни за что не догадается, что ты в положении.
– Но зато удивится внезапному увеличению бюста.
Дафна подняла золотистое облако над головой.
– Нет, – категорично запротестовала Аннабел. – Только не поверх ночной рубашки. Разве можно так портить фасон?
Хотя ранним утром в спальне было свежо, Дафна не стала спорить и сняла сорочку. Хотелось порадовать сестру, тем более что половину ночи та наверняка провела, согнувшись над шитьем, выверяя каждый стежок и каждую бусинку. Подобного поведения трудно ожидать от дамы аристократического круга, но что поделаешь? Давние привычки неискоренимы. В первые недели после свадьбы Оуэн сгоряча пытался запретить молодой жене работать, но вскоре выяснил, что Аннабел начала скрывать свои занятия, и отступился. Если шитье доставляет радость, то, собственно, почему бы и нет? Герцог ни в чем не мог отказать своей герцогине.
Дафна надела платье и вздрогнула: мягкий шелк скользнул по коже и обдал холодом. Аннабел еще не успела затянуть на боку шнуровку, как уже стало ясно, что линии фигуры учтены с безукоризненной точностью. Декольте выгодно открывало шею и грудь, при этом не переходя черту скромности, а расшитый бисером широкий пояс подчеркивал тонкую талию. Юбка спускалась к полу глубокими, сияющими на солнце волнами.
Дафна восторженно посмотрела в зеркало. Несколько мгновений в комнате царила тишина, пока Дафна наконец вновь не обрела дар речи.
– Потрясающе. Настоящий шедевр. Ничего прекраснее ты еще не шила.
Аннабел гордо улыбнулась.
– Да-да, так и есть. Кажется, превзошла саму себя. – Она удовлетворенно вздохнула, как творец, гордый своим произведением.
– Спасибо. О таком красивом платье даже мечтать невозможно.
– А это означает, что надо снова начать выезжать – хотя бы для того, чтобы показать наряд. Может быть, есть на свете человек, на которого хотелось бы произвести впечатление? – не без умысла предположила Аннабел.
Дафна покачала головой.
– Нет, не могу выделить никого особенно. – Кроме Бенджамина. Но он высказался прямо и до боли откровенно. Совместного будущего для них нет и быть не может.
– Значит, надо надеть платье на бал и подождать, пока особенный человек подойдет сам.
– До ближайшего бала осталось чуть больше недели.
Аннабел просияла улыбкой.
– И ты туда поедешь?
– Да. – Бал в доме лорда Фоули скорее всего окажется для нее последним, так почему бы не появиться во всей красе? А если платье придаст уверенности в том невероятно трудном испытании, которое предстоит пережить, тем лучше.
