Лиз Карлайл - Красивая, как ночь
Кэм встретил ее серьезным взглядом, храня молчание, но потом в уголках глаз появились морщинки, и он улыбнулся.
— Говорят, разлука укрепляет чувства, — тихо сказал он. — Судя по часам одиночества, которые я провел утром, могу подтвердить, что это истинная правда.
Облегчение захлестнуло Хелен, и она шагнула через порог, стараясь не покраснеть.
— Как ты сегодня поэтичен, — весело заметила она.
Кэм взглянул на растянувшуюся кошку.
— О, ты слышишь, Боадицея? Леди обожает поэзию. Сумеем ли мы очаровать ее, как ты думаешь?
Он медленно направился к Хелен, держа в руке маленький томик. Продолжая нежно смотреть на нее, он раскрыл его и сказал:
— Так, посмотрим… а!
Она тонула в красоте вместе со мной прошлой ночью
Под шелковым пологом, пред моим очарованным взором,
И все лучшее, что есть в любви и страсти,
Слилось в наших чреслах, когда мы наконец…
Хелен, не сдержавшись, засмеялась, хотя прижимала ладонь к губам.
— О, не думаю, сэр, — выговорила она, — что лорд Байрон мог написать что-то подобное!
Отложив томик, Кэм со смехом шагнул к ней, словно намереваясь обнять.
— Может, и нет. Он ведь не имел удовольствия… — Кэм замолчал с выражением раскаяния на лице. — Хелен, я забываюсь, да? Сейчас не место и не время.
— Да, — сказала она, чувствуя некоторое разочарование.
Предложив ей кофе, он жестом пригласил ее сесть у камина, а сам устроился напротив.
— Вчера ты просила меня об одолжении, дорогая, — серьезно начал он. — И я честно выполнил твое поручение. Сегодня утром, после того, как я убедил Бентли, что не собираюсь его убивать за вчерашнее поведение, я попытался поговорить с ним о его чувствах к Джоан.
— Правда? — удивилась Хелен. Похоже, он со всей серьезностью отнесся к ее просьбе.
— Я же обещал, — тихо сказал Кэм, опуская глаза. — Но Бентли страдал похмельем… надеюсь, пристрастие к спиртным напиткам уже начинает сказываться… и он вполне спокойно воспринял известие о том, что я не собираюсь жениться на Джоан.
— И потом? — Хелен напряженно подалась вперед.
— Потом… ничего. Хотя я продолжал уверять, что если он действительно питает к Джоан серьезные чувства, то я добьюсь согласия тети Белмонт на его брак. Но, судя по всему, Бентли не желает мне довериться.
Вспомнив слезы юноши, Хелен удивилась:
— И он ничего не попросил? Ни в чем не признался? И не доверился тебе?
Кэм покачал головой и ласково улыбнулся.
— Да. И вообще он напомнил мне Боадицею, когда она была котенком. Едва этой шалунье удавалось схватить себя за хвост, она тут же растерянно оглядывалась, словно недоумевая, что теперь с ним делать.
— Ну и ну! Даже не знаю, что тебе сказать.
— Хелен, дорогая, Бентли вовсе не походил на человека, который действительно влюблен. А я полагаю, что могу считаться до некоторой степени авторитетом в этом вопросе.
— О! — Хелен растерянно теребила складки юбки. — И что еще ты… сообщил Бентли?
— Я, похоже, не вправе говорить Бентли то, что могло бы представлять для него интерес. Ведь мои руки связаны, Хелен. Ты, думаю, вчера связала их очень крепко, и теперь я лишь с твоего разрешения могу сделать важное сообщение.
Хелен почувствовала, как вспыхнули ее щеки, и, подняв голову, увидела, что Кэм пристально смотрит на нее.
— Да, — пробормотала она и тут же попыталась сменить тему: — И каковы были его планы на сегодня? Он сказал тебе?
Кэм откинулся на спинку стула и провел рукой по лицу.
— Он заявил о намерении отправиться на пару дней к Кэтрин. Сказал, что поохотится с Уиллом, собрал вещи и отбыл полчаса назад.
Хелен встревожилась, и это, должно быть, отразилось на ее лице. Кэм, видимо, смирясь со своей участью, вздохнул:
— Хелен, думаю, тебе лучше во всем признаться. Я слишком хорошо тебя знаю, моя дорогая.
Она растерянно закусила губу. Что делать? Неужели Бентли отправился навестить сестру? Может, Джоан опомнилась? Или до них дошли слухи о разговоре Кэма с миссис Белмонт и необходимость побега отпала? Записка в кармане юбки, казалось, жгла ей пальцы. Наконец Хелен решительно вытащила ее и протянула Кэму.
— Бентли передал ее Джоан вчера вечером, а она случайно обронила в дамской комнате.
Кэм быстро развернул записку, пробежал глазами и пристально взглянул на Хелен.
— Именно это ты пыталась обсудить вчера с Бентли? Ты боялась, что это вызовет мой гнев? — Она молча кивнула. — Возможно, я бы и рассердился, если бы у меня были какие-то чувства к Джоан. Но, учитывая обстоятельства, все к лучшему. Успокойся, Бентли уехал в старом сюртуке и взял с собой лишь охотничье снаряжение. Он не побежит к алтарю с Джоан. Если вообще собирался.
— Думаешь, нет?
Кэм пожал плечами.
— Теперь, когда он протрезвел и уже не думает, что им пренебрегают, возможно, его чувства несколько охладели.
— Будем надеяться, что ты прав, — пробормотала Хелен. — Я желаю ему только счастья.
— Как и я желаю твоего счастья, Хелен.
Резко встав, Кэм подошел к камину и начал ожесточенно мешать угли. Через несколько минут он уперся рукой в каминную полку и сказал, глядя в огонь:
— Я должен завтра уехать в Лондон. Поездка будет короткой. Самое большое — четыре дня. Ты говорила о счастье, Хелен. Прошу тебя в мое отсутствие хорошо подумать над тем, что может сделать тебя счастливой. И если это в моей власти, я готов на это. Больше я не стану ничего требовать от тебя. Я не имею на это права.
Хелен молча кивнула. Она чувствовала, что встреча окончена. В этот момент Кэм положил кочергу, подошел к ней и припал губами к ее руке. Борясь с желанием кинуться в его объятия, Хелен встала и быстро попрощалась.
Она шла по лестнице, а ее мысли и сердце пребывали в замешательстве. Вопрос Кэма продолжал звучать в ее ушах, в ее душе. Что сделает ее счастливой?
Кэмден. Таков ответ. И он никогда не менялся.
Хелен задержалась на площадке. Хочет ли ее Кэм сейчас? Кажется, да, хотя он не подходил к ней до самого последнего момента. Но его сдержанность почему-то не вызвала у нее облегчения, все, что побуждало ее вчера сопротивляться Кэму, — ее работа, сама ее жизнь, негодование по поводу его опрометчивых предположений, — все это как-то померкло с наступлением утра. Сегодня она вновь обрела способность рассуждать здраво.
Она подошла к классной комнате, но не могла заставить себя войти. Хелен стояла, устремив взгляд в конец коридора, где через стекло виднелись сады Халкота и простиравшиеся за ними поля. Знакомый пейзаж навеял воспоминания о детстве, снова напомнив ей о том, что, пусть она и не может оправдать поведение Кэма, она в какой-то степени его понимает.
