Джоанна Линдсей - Нежный плут
– А Джеймс?
– О, он в этом не участвовал. Мы даже не знали, что он уже вернулся в Англию. Но, как случается, мой муж тоже однажды столкнулся с капитаном Хоком в море. Поэтому если они окажутся сегодня вечером смертельными врагами, не обращай на это внимания.
На это Джорджина разразилась смехом.
ГЛАВА XLII
Несмотря на то что это была не более чем семейная встреча, Джорджина обнаружила, что такие события были здесь достаточно официальными, когда Реджина принесла ей блестящее вечернее платье. Коричневый материал поблескивал и напоминал полированную бронзу, лиф у платья был сделан из тюля. Когда Джорджина надела это очаровательное платье, она вся заискрилась. Платье ей очень понравилось. Обреченная долгое время на пастельные цвета, она очень хотела одеться в более темные, более солидные цвета, которые ей теперь подобало носить. Фактически для своего гардероба, который она заказывала раньше, она выбирала только яркие, вибрирующие цвета.
Спустившись позднее вниз, они встретили в гостиной мужчин и увидели, что те выглядели очень элегантно. Энтони был немодно одет во все черное, за исключением идеальной белизны своего небрежно завязанного галстука. Джеймс по этому случаю надел сатиновый пиджак, но такого темно-изумрудного цвета, что его никак нельзя было назвать франтоватым. А какого цвета были при этом его глаза? Они напоминали драгоценные камни, в центре которых бушевал огонь. А Джереми, этот бездельник, выглядел как денди – в ярко-красном пиджаке и зеленовато-желтых бриджах. Как Реджина сказала Джорджине на ушко, этот наряд Джереми надевал только для того, чтобы позлить своего отца.
Был здесь и Конрад Шарп, что неудивительно, поскольку
Джеймс и Джереми считали его членом их семьи. Джорджина никогда не видела его в вечернем костюме, не говоря уже о том, чтобы он когда-либо брил свою бороду моряка. Так или иначе, но и он увидел ее впервые одетой во что-то другое, а не в одежды юнги, и трудно было особенно надеяться, что он упустит этот факт из виду.
– Господи, Джордж, а где же твои бриджи?
– Очень смешно, – пробормотала она.
Пока Конни и Энтони посмеивались, а Джеймс просто смотрел на ее глубокое декольте, Реджина заметила:
– Как не стыдно, Конни. Так не делают комплимент даме.
– Значит, ты уже ее защищаешь? – сказал он, привлекая ее поближе, чтобы обнять. – Спрячь свои лапки. Джордж не нуждается здесь ни в лести, ни в защите. Кроме того, небезопасно делать ей комплимент, когда рядом ее муж.
Джеймс пропустил эту шпильку мимо ушей и сказал своей племяннице:
– Поскольку я знаю, что это – один из твоих нарядов, то должен, дорогая, тебе сказать, что ты носишь слишком открытое декольте.
– А Николас не возражает. – Девушка хихикнула.
– Еще бы, я знаю вкусы этого клиента.
– Ну вот. Его еще здесь даже нет, а ты уже придираешься к нему, – сказала она с обидой и пошла поприветствовать Джереми.
Но когда взгляд Джеймса вернулся на Джорджину, в особенности на ее лиф, она заметила это и сказала:
– Если бы здесь были мои братья, то они тоже бы сделали какое-нибудь нелепое замечание в отношении того, как я должна изменить свой наряд, чтобы он стал не таким открытым. Вы случайно не об этом же думаете?
– Согласиться с ними? Не дай Бог!
С дразнящей улыбкой на губах, Конни сказал Энтони:
– У тебя нет такого чувства, что он не любит ее братьев?
– Не представляю, почему, – ответил Энтони с непроницаемым лицом. – После того, что ты рассказал мне о них, они выглядят занимательными ребятами.
– Тони… – предупредил его Джеймс, но Энтони уже слишком долго сдерживал свой смех.
– Запертый в погребе! – выпалил он. – Как бы я хотел это увидеть.
Если Джеймс еще продолжал терпеть, то для Джорджины этого было достаточно.
– Мои братья будут покрупнее вас, сэр Энтони. Уверяю вас, вряд ли бы вы выстояли против них, – сказала она и вышла из гостиной, чтобы присоединиться к Реджине, которая была в другой комнате.
Энтони, если и не был поставлен на место, то, по крайней мере, был удивлен.
– Черт побери, я действительно верю, что эта девчонка защитила тебя, Джеймс.
Джеймс улыбнулся, а Рослинн, слушавшая своего мужа с растущим раздражением, сказала:
– Если ты не перестанешь придираться к нему в ее присутствии, она способна на большее. Если она не сделает, это сделаю я, – и последняя женщина покинула их.
Конни хихикнул, заметив изменившееся выражение лица Энтони, которое сейчас выглядело огорченным. Он толкнул Джеймса, чтобы тот взглянул.
– Если он не будет осторожен, то, возможно, ему опять придется спать с собаками.
– Наверное, ты прав, старина, – ответил Джеймс. – Так что не будем обескураживать его.
Конни пожал плечами.
– Я могу прекрасно потерпеть что угодно ради нужных результатов.
– Полагаю, что ты можешь, даже когда тебя запирают в погребе.
– Я слышал это! – вмешался в их разговор Энтони. – Поэтому я имел право на это. Там был мотив для твоего безумия.
– Слушай, Тони, заткнись.
Вскоре прибыли старики, как любили называть своих старших братьев Джеймс и Энтони. Джейсон Мэлори, третий маркиз Хаверстонский и глава этой семьи, оказался для Джорджины сюрпризом. Ей сказали, что ему сорок шесть лет, и действительно, он выглядел как чуть постаревший Джеймс. Но на этом все их схожести заканчивались. Если Джеймс обладал шармом, то Джейсон был само спокойствие и солидность. И она подумала о том, что ее брат Клинтон тоже был слишком серьезным. Джейсон посрамил бы его, и, что хуже, ей рассказали о той злобе, которая в сочетании с вспыльчивым характером часто обрушивалась на его младших братьев. Разумеется, ей сказали и о том, что счастливее всего братья Мэлори были тогда, когда спорили между собой, и не было основания в этом сомневаться – достаточно было лишь взглянуть на Джеймса и Энтони.
Эдвард Мэлори не был похож на трех других братьев. На год моложе Джейсона, он выглядел коренастее Джейсона и Джеймса, хотя у него были такие же зеленые глаза и русые волосы. Казалось, ничто не могло омрачить его веселости. Он мог подшучивать над остальными тремя братьями, но беззлобно. По существу, у него, как и у его брата, полностью отсутствовал характер.
А когда Джеймс сообщил им эту новость, их неверие было столь же сильно, как и у Энтони.
– Я сомневался в том, что Тони когда-либо остепенится, но Джеймс? Господи, но он же был безнадежен, – заметил Джейсон.
– Джеймс, я поражен, – сказал Эдвард, – но, конечно же, я восхищен, абсолютно восхищен.
Джорджина не сомневалась в том, что ее примут в эту семью. Оба старших брата смотрели на нее так, будто она была какой-то волшебницей. Разумеется, им не рассказали об остальных обстоятельствах ее замужества, и на этот раз Энтони помалкивал. Но ее удивляло, почему Джеймс позволял им всем думать, что все было прекрасно.
