Сьюзен Джонсон - Когда вы кого-то любите
— Значит, мы снова в форме, верно? — Приподнявшись на локте, он пробежался ищущим пальцем вверх по ее ноге.
— Чуть повыше, — прошептала Элспет, сомкнув веки, румянец появился на ее щеках.
Охваченная желанием, она была ненасытна и нетерпелива; он, в свою очередь, благодаря многолетнему опыту любовных игр знал, как умерить свой пыл, сдержать себя.
Элспет с обожанием смотрела на него влажными от слез глазами.
Он ответил ей улыбкой. Развязав бант на затылке, Дарли откинул упавшие ему на лицо волосы. Собрав непослушные завитки в грубый хвост, он несколькими движениями связал их узлом.
— Ты мой? — вдруг спросила она, подумав, сколько раз и в скольких будуарах он отбрасывал так волосы с лица после занятий любовью.
Откинувшись назад, он чуть двинул бедрами.
— Чувствую ли я себя твоим? — шепнул он. Она улыбнулась:
— Ты все чувствуешь очень, очень хорошо.
— А ты чувствуешь себя как мать моего ребенка, — усмехнулся он, — а также как моя будущая жена.
— Это было бы здорово, — выдохнула она.
— Это будет здорово, — произнес он с абсолютной уверенностью. — Даю тебе слово.
Столь запредельная уверенность была чрезвычайно эротичной, размышляла Элспет, и действовала как сильный афродизиак — этакий неумолимый символ мужской власти. А может, просто все, связанное с Дарли, всегда будет рождать в ней такие чувства.
Хотя она, скорее всего, была далеко не первой женщиной, думавшей так.
— Скажи мне, что ты будешь любить меня всегда, — потребовала она, ее настроение в последнее время было крайне изменчиво. — Солги, если потребуется.
Он усмехнулся:
— Честно?
Элспет сильно ударила его. Он даже не дрогнул. И лишь снова улыбнулся:
— Я буду любить тебя, моя радость, до скончания времен, вечно. Клянусь тебе. Ну, как, тебе уже лучше?
— Да, — ухмыльнулась она. — Хотя…
— Не произноси этого вслух. Я знаю. Тебе хотелось бы почувствовать себя еще чуть-чуть лучше?
— Я просто обожаю тебя, когда ты читаешь мои мысли. Сейчас было не время уточнять, что она была не первой нетерпеливой женщиной, которых он знал.
— Это, наверное, судьба, — произнес он вместо этого с чарующей утонченностью.
И так они провели всю ночь. Дарли изо всех сил старался угодить и ублажить Элспет, которая больше, чем когда-либо, нуждалась в его любви.
Оба наслаждались взаимным удовлетворением своих плотских аппетитов.
Оба были безмерно счастливы, что они снова дома.
Глава 39
Распространение сплетен остановить было невозможно, в особенности столь щекотливую и приятно раздражающую сказку о том, что самый известный и закоренелый холостяк Англии пал, наконец, жертвой любви. Из подлестничных помещений для прислуги до самых верхних этажей новость быстро передавалась из уст в уста.
А уж о цели раннего визита герцога к Питту тем же утром немедленно стало известно всему высшему обществу.
Так что верховный судья Кеньон не был удивлен, когда лорда Графтона на коляске ввезли в его контору. Лицо графа было багровым от ярости.
— Это чертова шлюха беременна! — возопил он прежде, чем Том Скотт успел закрыть за ним дверь. — Я требую, чтобы этот процесс о разводе был остановлен! Я не доставлю Дарли удовольствия увидеть дитя, будущего наследника, будь он проклят! Эта сука и ее отродье могут гнить в аду, пока это зависит от меня, но она останется моей женой!
— Я бы не советовал вам пренебрегать мнением короля, — посоветовал Кеньон, так как посредничество Питта в процессе явно говорило о королевской поддержке.
— Да пошел он подальше, этот король! — заорал Графтон. — Плевать я хотел на все, пусть хоть сам Господь Бог помогает этой чертовой суке!
Кеньон бросил быстрый взгляд на мистера Элдона, сидевшего в привычном кресле в углу.
Элдон чуть заметно пожал плечами, словно говоря «Что вы от меня хотите?»
— Потише, потише, лорд Графтон, — уговаривал Кеньон, кардинально изменивший свою позицию, узнав о заинтересованности короля. — Мы должны смотреть фактам в лицо. Королю нельзя противоречить, как вам должно быть известно, независимо от ваших или моих личных чувств. Он — король, и как таковой является высшей властью в стране.
— Да пошел он к дьяволу! У нас есть, этот чертов парламент, так что, ради Христа, король не является высшей властью в стране! Смею вам доложить, что графы Графтоны живут в Англии на пять столетий дольше, чем этот ваш выскочка из ганноверских немцев! И если вы думаете, что я позволю угрожать мне какому-то королю, который и говорить-то прилично не может по-английски, вы глубоко заблуждаетесь! Я откажусь от ублюдка этой грязной шлюхи, вот увидите, будь все проклято, и заставлю, чтобы этот потаскун Дарли проклял день, когда связался со мной! Вам понятно? Я заставлю их обоих пожалеть, что они встали на моем пути! Они будут вечно страдать за то, как поступили со мной! И если вы не можете вести это дело… — Графтон задохнулся, — то я пойду… — Его лицо побагровело, он жадно пытался вдохнуть хоть глоток воздуха, глаза выкатились от напряжения. Дергаясь всем телом, он вцепился в шею, пытаясь ослабить галстук, губы беззвучно шевелились. Внезапно из горла вырвался жуткий хрип, и мгновение спустя граф, сотрясаемый мучительными судорогами, испустил дух.
Верховный судья дал знак Элдону покинуть комнату: — Подождите меня снаружи. Я вас позову, — приказал он голосом, в котором явно звучала угроза.
Едва адвокат Графтона вышел, Кеньон запер дверь и, откинувшись на дубовые панели, бесстрастно осмотрел фигуру в инвалидном кресле.
Ранее в тот же день, когда ему стало известно о визите герцога Уэстерлендса к Питту, Кеньон обсудил ситуацию с лордом-канцлером Терлоу. Их решимость помогать Графтону в бракоразводном процессе теперь казалась неосторожной и даже опасной, принимая во внимание личную заинтересованность короля в этом деле. Поскольку оба они заботились о своей карьере, и оба были весьма компетентны в патронажной системе, контролирующей продвижение в чинах и восхождение по иерархической лестнице, они оба пришли к согласию, что идти против воли короля явно невыгодно.
Никакое дело о разводе не стоило их будущего. И вот именно сейчас, похоже, их проблема разрешилась, заметил про себя верховный судья страны, поправляя запонки на рукавах.
Он подождал еще минут десять, желая убедиться, что Графтон не подает признаков жизни.
Выждав, как он посчитал, достаточное время, Кеньон отпер дверь кабинета и вызвал секретаря.
— С лордом Графтоном случилось несчастье, — сказал он. — Его светлость скончался от апоплексического удара. Бедняга так и не оправился от своей болезни, — добавил верховный судья с притворной печалью. — Сообщите управляющему усопшего графа, пусть они заберут тело, известите также Питта. Скажите премьер-министру, что в свете этого события иск о разводе лорда Графтона будет изъят из программы заседаний палаты лордов.
