Патриция Филлипс - Негасимое пламя
И тут па него кинулся Нед. Подпрыгнув высоко в воздух, старый пес повис на руке сэра Ральфа, с остервенением погрузив в нее свои пожелтевшие от старости, но все еще достаточно грозные клыки. Нападение оказалось таким неожиданным, что рыцарь зашатался и не смог удержаться на ногах. Уже торжествуя победу, Нед поставил лапы ему на плечи и всей своей тяжестью обрушился на грудь упавшего, явно собираясь вонзить зубы в горло негодяя, осмелившегося поднять руку на его хозяйку.
Все случилось настолько быстро, что Джессамин оцепенела, даже не успев оттащить Неда. Пес грозно рычал, все сильнее сжимая челюсти. И вдруг зловеще блеснула сталь. Вытащив свободной рукой тяжелый нож, сэр Ральф занес его над головой собаки. Не колеблясь ни секунды, он полоснул пса ножом по горлу. Хриплый, придушенный звук вырвался из его груди, и кровь фонтаном хлынула сквозь стиснутые челюсти. Нел тяжело рухнул на землю. Багровый ручеек забил из перерезанного горла, оросив каменные плиты.
От ужаса Джессамин онемела. Внезапно все тело ее потрясла дрожь, и она ринулась вперед, на помощь Неду. Огромное тело собаки, залитое кровью, распростерлось на земле. Но сердце все еще билось, и потускневшие глаза искали хозяйку. Нед смог благодарно вильнуть хвостом, когда она со слезами склонилась над ним, и затих навсегда.
Девушка пронзительно закричала. Это бессмысленное, жестокое убийство заставило ее потерять голову. Вся любовь, которую она испытывала к старому псу, единственному ее другу и защитнику, требовала немедленно покарать убийцу.
Джессамин нащупала маленький кинжал, который обычно прятала в рукаве. Правда, до сих пор ей, к счастью, не приходилось им пользоваться — теперь время пришло. Еще никто не успел прийти в себя, когда она молнией метнулась к сэру Ральфу, зажав в руке кинжал. Из груди ее вырвался леденящий душу вопль, и Джессамин швырнула на землю только что поднявшегося на ноги рыцаря. Удар за ударом она вонзала свой маленький кинжал в руку сэра Ральфа, в то самое место, куда незадолго до этого вонзил свои зубы бедный Нед, с наслаждением чувствуя, как лезвие погружается в трепещущее тело. Она с радостью пронзила бы и его черное сердце, если бы не тяжелые доспехи. Кровь брызнула фонтаном. Джессамин снова занесла кинжал. Ярость бушевала в ней с такой силой, что разум девушки помутился. Вдруг железные пальцы стиснули ей запястье, сэр Ральф с хриплым рычанием отвел в сторону лезвие, которое уже нацелилось ему в горло. И в эту минуту кулак Джессамин с силой врезался ему в челюсть. Ненависть к этому человеку, который не задумываясь убил ее собаку, старого, полуслепого пса, душила Джессамин. Забыв обо всем, кроме жажды мщения, девушка из последних сил вцепилась ему в лицо, они покатились по земле.
Придя наконец в себя, сэр Ральф схватил обезумевшую девушку за руки. С помощью подбежавших солдат он скрутил их ей за спиной и выворачивал пальцы до тех пор, пока по лицу Джессамин не потекли слезы.
Зазвенев, упал на каменные плиты маленький кинжал. Испугавшись, что он сломает ей руку, девушка предпочла разжать онемевшие пальцы, когда боль стала нестерпимой.
Схватившись за окровавленную руку, сэр Ральф остановился перед Джессамин. Он явно не ожидал от нее столь яростного нападения. Когда он заговорил, голос его был хриплым от злобы и душившего его бешенства.
— Возьмите эту суку, чтобы она не попадалась мне на глаза. А уж потом я позабочусь проучить ее! Она на всю жизнь запомнит этот урок! — прошипел он сквозь стиснутые зубы.
Несколько его воинов с сочувственными возгласами бросились к нему, чтобы посмотреть, насколько опасны его раны, но он с хриплым проклятием отшвырнул их прочь, Сэр Ральф большими шагами пересек двор и скрылся за дверями лазарета, пока они растерянно смотрели ему вслед. Слезы ручьем хлынули из глаз Джессамин. Как она ни старалась удержаться, но горе ее было слишком сильным. Глядя на распростертое у ее ног безжизненное тело старого Неда, девушка горько всхлипывала: Великолепный ошейник, который она привезла ему из Честера, все еще красовался на его шее, почти невидимый теперь под сгустками крови.
— Пойдемте, госпожа, не то мне влетит, — пробормотал один из воинов.
И тут жизнь словно покинула ее. Джессамин больше не сопротивлялась. Она плакала, не стыдясь и не заботясь о том, что солдаты сэра Ральфа видят се страдания. Сердце девушки разрывалось от горя, из груди вырывались хриплые отчаянные рыдания. Пленница, пленница в собственном доме! Ее, словно обычную воровку, со связанными за спиной руками ведут через двор Кэрли. Единственное, чего еще недоставало, чтобы унижение было полным, так это цепей на ногах. Ну что ж, горько усмехнулась она, ждать осталось недолго. Скорее всего сэр Ральф не замедлит позаботиться и об этом!
Похоже, ей придется дорого заплатить за унижение, которое сэр Ральф только что перенес по вине женщины на глазах у своих людей. Его мужское самолюбие уязвлено. А такой человек, как Ральф Уоррен, не успокоится, пока не отомстит.
От ужаса у Джессамин холодок пополз по спине, едва лишь она ступила на узкую лесенку, круто ведущую вниз. Вырубленные в стене ступеньки от времени разрушились. Когда до конца лестницы оставалось всего несколько шагов, девушка сорвалась и тяжело скатилась вниз, основательно разбив коленку и до крови ободрав спину.
Джессамин со всех сторон обступила могильная тишина. Скоро она потеряла счет часам, которые провела в полной темноте. Сначала она еще пыталась считать дни, ориентируясь на узкий солнечный луч, робко заглядывавший в темницу сквозь узкое зарешеченное отверстие в потолке. Потом сбилась со счета. Здесь, внизу, ни день, ни ночь ничем не отличались друг от друга. Она слышала, как снаружи по каменным стенам уныло барабанит дождь. Как ни странно, в том каменном мешке, куда ее бросили, было довольно сухо, и Джессамин была благодарна судьбе хотя бы за это. К тому же кто-то позаботился бросить на выщербленный каменный пол охапку соломы и одеяло для пленницы, никто не попытался отнять у нее подбитый мехом плащ, капюшон и перчатки.
От толстых каменных стен шел такой мертвящий холод, что Джессамин порой казалось, будто лета просто не бывает.
Тюремщиком к ней приставили одного старого солдата из гарнизона Кэрли.
Каждый раз при виде того, что стало с его госпожой, старик молча плакал. Джессамин видела, как сверкающие слезинки катятся по морщинистым щекам, исчезая в окладистой бороде. Джем позаботился принести ей крест, связанный из тростника, который сам срезал в канун всех святых. По существующему поверью, это должно было отогнать нечистую силу, а в таком проклятом Богом месте, считал старик, ее должно быть немало.
