Бренда Джойс - Преследование

Саймон ушел из дому в первой половине дня. Почему он счел необходимым разгуливать средь бела дня с заряженным пистолетом?

И Амелия решила: когда Саймон вернется, она вытрясет из него правду, чего бы ей это ни стоило.

Но страх и сомнения опустошили ее. Амелия буквально рухнула за стол, в изнеможении опустив голову на его обтянутую кожей поверхность.

— Как я понимаю, вы снова не ложитесь спать, дожидаясь меня?

Вздрогнув, Амелия вскочила. В дверном проеме стоял Саймон.

Она затрепетала от волнения:

— Да, я дожидалась вас.

Саймон окинул взглядом ее фигуру. Дорожный сундук, который Амелия видела сегодня утром в вестибюле, как оказалось, предназначался ей. Он был полон одежды, которую купила для нее сестра. Подумав, Амелия решила, что может уступить желанию сестры и взглянуть, что Джулианна приобрела для нее. В конце концов, ей надоело походить на прачку или горничную. Просмотрев вещи, Амелия переоделась в розовое парчовое платье с сердцевидным вырезом и рукавами три четверти. Саймон поднял взгляд.

— Какой приятный сюрприз, Амелия… Мне нравится это платье.

Ошибки быть не могло: в глазах Саймона сияло восхищение.

— Джулианна оставила мне небольшой гардероб. — Амелия почувствовала, что покраснела. — Мне надоело выглядеть как прачка.

Улыбка Саймона стала еще шире, а его тон — мягче.

— Вы никогда не выглядели как прачка. Вы прекрасны, — произнес он.

Амелия схватилась за край стола.

— Благодарю вас, — выдавила она из себя. — Вы пытаетесь отвлечь мое внимание?

— А разве вас нужно отвлекать? — Саймон вошел в кабинет, оставив дверь открытой. — Представить себе не могу, почему вы — здесь, не говоря уже о том, почему вы — за моим столом. Но почему-то мне не кажется, что я прощен за свое распутное поведение прошлой ночью.

Амелия облизнула пересохшие губы.

— Не было никакого распутного поведения.

Саймон тут же встрепенулся, а она добавила:

— Мы оба знаем, что вы уходили из дому прошлой ночью не ради встречи с любовницей.

— Я не собираюсь с вами спорить. Но уверяю вас, по-прежнему веря в меня, вы совершаете ошибку, — невозмутимо отозвался Саймон, но все же остановился в нескольких шагах от стола, явно насторожившись.

— Вам, должно быть, грозит большая опасность, если вы пошли на такую ложь.

— Сегодня произошло нечто, о чем я еще не знаю? — Его голос по-прежнему звучал спокойно. — Вчера ночью вы определенно поверили моему признанию — и, между прочим, я сказал чистую правду.

Амелия решила сразу перейти к делу, не вдаваясь в логику рассуждений, которая привела ее к подобным выводам.

— Мне угрожали сегодня — здесь, в этом самом доме.

Глаза Саймона округлились.

— Что-о-о?!

— Мне угрожал радикал, Саймон, и он явно интересовался вами.

Саймон побледнел. Потом в несколько шагов одолел разделявшее их расстояние. Амелия стояла, не шелохнувшись; он обошел стол и схватит ее за запястье.

— Что случилось?

— Вы помните Тома Трейтона?

— Это имя кажется мне отдаленно знакомым…

Амелия нетерпеливо перебила:

— Его отец — сельский сквайр. Сам Трейтон — адвокат, практикующий в Пензансе. А еще он был другом Джулианны и моей семьи. Непосредственно от Джулианны мне известно, что совсем недавно он находится здесь, в Лондоне, пытаясь свести на нет военные усилия нашей страны. Прошлым летом его арестовали, и Джулианна боялась, что его обвинят в государственной измене. Она убедила Бедфорда помочь Тому, и того выпустили на свободу. Сегодня днем он приехал ко мне в гости. Но на самом деле явно хотел поговорить о вас.

— Что он хотел знать?

— Он спрашивал меня, не знаю ли я кого-то по имени Анри Журдан.

Саймон побелел как полотно.

— Я начинаю всерьез бояться! — вскричала Амелия. — Саймон, кто такой Журдан? Чем вы на самом деле занимаетесь здесь, в городе? Что вы делали прошлой ночью?

Он резко вдохнул.

— Что вы ему сказали, Амелия? Что вы ему сообщили?

Я не стала даже отвечать ему, сразу отправила из этого дома восвояси!

Их взгляды встретились, и Амелия заметила в глазах Саймона страх.

— Если вас когда-либо спросят об этом снова, знайте, что Журдан — мой кузен. Он живет здесь время от времени, но сейчас его нет в городе!

Саймон отвернулся от нее и стал в волнении мерить шагами комнату.

Амелия бросилась за Саймоном, схватила его за руку. Он обернулся к ней.

— Если я должна лгать ради вас, с удовольствием это сделаю, но неужели я не имею права знать, что происходит?

— Я сказал бы вам все, если бы мог! — судорожно закричал он. И схватил ее за плечи. — Мне не стоило привозить вас в Лондон!

— Я хочу находиться здесь! Я люблю Уильяма и Джона! Я люблю Люсиль! Я нужна им! — Амелия почувствовала, как слезы наполняют глаза. И чуть не выпалила: «Я люблю вас! Я нужна и вам тоже!» — Мы в опасности, Саймон?

Он еще сильнее сжал ее плечи.

— Я намерен позаботиться о вашей безопасности и о безопасности детей. Я сделаю все возможное…

Вдруг он затих.

Амелия не знала, что делать. Саймон явно страдал от нестерпимой душевной боли.

— Я умею хранить тайны.

Она сжала его щеку, почувствовав под пальцами загрубевшую кожу.

Саймон взглянул ей в глаза:

— Вы не должны отягощать себя бременем моих тайн, Амелия, и в этом можете мне безоговорочно верить.

Амелия не понимала, почему же Саймон не может сказать ей, что происходит.

— Вы замешаны в военных действиях? Возможно, так, как Лукас, или так, как Бедфорд?

Он покачал головой:

— Начиная с этого момента Гарретт будет сопровождать вас повсюду, куда бы вы ни пошли, даже если это будут мои сады!

— Кто такой Журдан? — снова попыталась добиться ответа Амелия.

— Это мой кузен из Франции, — твердо повторил Саймон, но от нее не укрылось, что он явно колебался перед тем, как ответить.

— У вас есть родственники во Франции? — удивилась Амелия.

Он облизнул губу.

— Большинство из них умерло.

Амелия в отчаянии взглянула на него:

— Нам нужно будет принять здесь вашего кузена?

— Амелия, не давите на меня! Черт возьми! Я не могу отвечать на все эти вопросы. Но знайте одно: я позабочусь, чтобы вы были в безопасности, — хрипло произнес Саймон. В его глазах заблестели слезы, и он добавил: — Я позабочусь и о безопасности детей — даже о Люсиль, пока она остается с нами.

Сердце Амелии переполнилось любовью.

— Я знаю, — отозвалась она, проведя пальцами по его подбородку.

Саймон взял ее ладонь, перевернул и коснулся губами в порыве безрассудной страсти. Он целовал руку Амелии снова и снова…