Анн Голон - Искушение Анжелики
И она продолжала идти, пританцовывая, а мисс Пиджон кружилась и хохотала как безумная.
— Я возьму вас с собой в Голдсборо, darling, и там вы будете в безопасности… Мистрис Мак Грегор, можно нам переночевать у вас?
— Конечно, милые вы мои, — певучим голосом отвечала совсем захмелевшая мистрис Мак Грегор. — Мой дом — ваш дом.
В общей комнате постелили на пол матрасы, набитые морскими водорослями, и все улеглись на них.
Только легли, в ставни застучали матросы, требуя женщин.
Тут старик Мак Грегор выскочил в одной рубахе, с ружьем, и пригрозил изрешетить башку первому, кто посмеет еще нарушить покой женщин в его доме.
После этого наступила тишина. Светало.
Так закончилась безумная ночь на святого Жана на острове Монеган, самая короткая ночь в году, языческий праздник летнего солнцестояния, когда на холмах и у рек горят костры, когда цветет папоротник, а старик Шеплей ходит по лесам Нового Света и собирает дикорастущий железняк.., слезы Юноны.., кровь Меркурия.., радость простых людей.
Глава 8
Настал третий день путешествия. День после праздника. Туман вот-вот готов был пролиться дождем на остров, где царили запахи потушенных костров и гниющей рыбы. Только чайки да бакланы, как обычно, летали с резкими криками. Казалось, они сердито протестовали:
«Теперь наша очередь!»
Пока Анжелика с Адемаром и маленьким Самюэлем спускались к порту, ее догнали дочь мистрис Мак Грегор со своими дочками, восьми и двенадцати лет.
— Прошу вас, — сказала она, запыхавшись, — возьмите их с собой в Голдсборо! Говорят, там есть школа. Их научат молитвам и хорошему французскому языку, на каком говорила моя бабушка. Вот уже три года, как мы живем без пастора… А грамоте бедняжки, видно, не научатся, пока все ругательства не запомнят.
С Дороти и Жанетон по бокам, Анжелика не без смущения явилась на пристань.
— Я заплачу вам за провоз этих девочек, когда будем в Голдсборо, — сказала она Джеку Мэуину.
Тот отвернулся с выражением отвращения на лице, как человек, чье судно, по-видимому, принимают за свалку.
Позевывая, непроспавшиеся пассажиры занимали свои прежние места на «Белой птице».
В последний момент из тумана появился капитан Эрнани, такой же возбужденный, как вчера, и положил на колени Анжелике довольно тяжелый подарок.
— Это — для ваших друзей в Голдсборо, — шепнул он. — Я знаю, что они из Шаранты. Так что оценят по достоинству…
То был дубовый бочонок с чистейшим арманьяком. Бесценный дар!
Мэуин с оскорбленным видом оттолкнул багром лодку от берега. Анжелика едва успела поблагодарить любезного капитана.
— Заходите к нам в Голдсборо, — крикнула она.
Он стоял, посылая ей воздушные поцелуи, пока его красный берет виден был сквозь туман.
Пассажиры привыкли к непонятным вспышкам гнева английского шефа и собрались точно во время.
Но если б они подумали, то поняли бы, что выходить в море в такую мерзкую погоду было безумием.
К счастью, мало кто был в состоянии размышлять после почти бессонной ночи. Что до Анжелики, то она была рада поспешному отъезду. Вечером они будут в Голдсборо, и ничто не могло омрачить ее радостного настроения, — ни плохая погода, ни хмурое море, ни злая физиономия Джека Мэуина, ни мрачное выражение лица преподобного Пэтриджа. Он все еще сердит на мисс Пиджон, а та посматривала на него с видом раскаявшейся овечки…
Анжелике очень нравились две ее очаровательные маленькие спутницы с круглыми мордашками, выглядывающими из клетчатых пледов, в которые девочки были укутаны с головы до ног. Обе держали на коленях по узелку со своими одежками, а младшая прижимала к себе наивную индейскую куколку из кукурузных початков, с ярко-малиновыми щеками и волосами из сена.
Анжелика думала об Онорине и прелестном детском возрасте, озаряющем всю дальнейшую жизнь человека…
За весь день плавания было лишь одно происшествие.
Их перехватил баркас группы акадийцев, охотившихся за англичанами, чтобы взять их в плен.
Туман сгущался, и Мэуин приказал юнге трубить в рог, давая встречным судам сигнал предупреждения. Надув щеки, парень изо всех сил дул в большую раковину. Вдруг сбоку подошел большой рыбацкий баркас. Сперва казалось, что никого на его борту не было, но когда лодки сблизились, оттуда раздался воинственный клич краснокожих. Пассажиры замерли в страхе. Из-за борта баркаса появился длинный ствол пистолета и голос невидимого человека закричал по-французски:
— Клянусь святыми тайнами, вы англичане?
— Французы, французы! — поспешно ответили Анжелика и Адемар.
Баркас причалил к «Белой птице», удерживая лодку крючьями.
Внезапно высунулось молодое безусое лицо с золотистым цветом кожи, в обрамлении длинных черных косичек, с орлиными перьями на голове. Два черных глаза быстро оглядели всех пассажиров лодки.
— Ага! По-моему, я вижу много англичан.
Человек выпрямился во весь рост.
Серебряный крест и медали позвякивали на его замшевом камзоле с бахромой, как носят индейцы.
К поясу были прикреплены охотничий нож и топорик, а в руке он держал пистолет с перламутровой рукояткой. Позади виднелись матросы с подозрительными лицами пиратов и три-четыре индейца из племени мик-мак в островерхих шапочках, украшенных жемчугом.
Недоверчивым взглядом их юный предводитель внимательно рассматривал Анжелику; прищурив глаза, он спросил:
— Чем вы докажете, что вы француженка, а не англичанка?
— А чем вы докажете, что вы француз, а не индеец? — ответила она.
— Я? — воскликнул он возмущенно. — Да я Юбер д'Арпентиньи, с мыса Сабль. В Акадии и во Французском заливе меня знают все!
— А я, молодой человек, — графиня де Пейрак и полагаю, что в Акадии и во Французском заливе все знают моего супруга.
Нимало не смутившись, Юбер д'Арпентиньи прыгнул в лодку Мэуина.
По материнской линии его предком был великий вождь лесов, зато дед по отцовской линии был стремянным у самого короля Людовика XIII, от него юноша знал придворные обычаи; он галантно поцеловал руку Анжелики.
— Мадам, я узнаю вас по вашей репутации: вы прекрасны и смелы! Я далек от мысли причинить вам какой бы то ни было вред. Но, мне кажется, что, вместе с вами плывут англичане, и их-то я заберу как заложников, чтобы потом получить выкуп.
— Это — мои люди, и я обязана доставить их моему мужу, графу де Пейраку.
Д'Арпентиньи издал глубокий вздох.
— A-а….нет ли в этом шлюпе провизии или товаров? Зима у нас была суровой, и мы тщетно ожидаем корабль нашей компании из Бордо с провизией. Если он затонул или его захватили пираты, мы окажемся без средств к существованию.
