Джоанна Линдсей - Зимние костры
— Не стоит срывать гнев на бедняжке, — спокойно сказал он, зная, что непозволительно дерзок с хозяином. — Она ничего плохого не сделала и служит тебе, как умеет.
Гаррик разозлился еще больше:
— Ты слишком много берешь на себя, старик! Хорошо бы тебе помнить, кто здесь хозяин!
— Мне еще не изменила память, и я также прекрасно знаю, когда моему повелителю необходимы любовь и терпение.
Гнев Гаррика мгновенно остыл, но он попытался скрыть раскаяние под маской суровости и постарался поскорее объяснить, зачем ему понадобился Эрин:
— Расскажи еще раз, что происходило в тот день, когда Бренна сбежала.
— Опять? Гаррик, мы уже четыре раза возвращались к этому. Я объяснил все, что знал.
В этот момент в холле появился Перрин, но по его измученному лицу сразу было видно, что он не принес обнадеживающих новостей. Взглянув на друга, Гаррик отвернулся и продолжал допрос:
— Повтори свой рассказ, Эрин.
— Я не знал, что девушка вернулась, — вздохнул Эрин, — и того, что ты приезжал и уехал. Проклинаю себя за слабость, за то, что умудрился заболеть в тот день, принесший такое горе.
— Не стоит упоминать об этом, Эрин, — резко оборвал Гаррик. — Повтори, что случилось.
— Я подумал, что никому не понадоблюсь и отправился к Рейне за зельем. Она уложила меня в постель почти на весь день и, клянусь Богом, сумела к вечеру излечить. Я вернулся в конюшню поздно и услышал, как воет овчарка, словно гончая. Буран еще не начался, и ветра не было, так что даже мои старые уши разрывались от этих ужасных звуков. Я нашел пса одного в доме, но ничего не заподозрил, пока не понял, что он не мог развести огонь в очаге и посадить в печь хлеб, который к тому времени успел превратиться в уголья. И поскольку остальные женщины не приходили в дом, я послал Корана рассказать обо всем, что увидел. Ваших лошадей не оказалось в стойлах, поэтому я, естественно, предположил, что девушка все еще с тобой в доме Ансельма. Но прежде чем вы с Кораном успели вернуться, поднялась метель, и следы, которые ты так надеялся отыскать, скрылись под снегом.
Гаррик стиснул зубы, вспоминая, как проклинал небеса за буран, мгновенно уничтоживший все шансы быстро найти Бренну. Она исчезла без следа, и слишком много времени прошло со дня ее побега.
— И ты говоришь, что стоило открыть дверь, как Дог выскочил и помчался к парадной двери?
Эрин кивнул. Гаррик в бессильной злобе всадил кулак в ладонь:
— Я обыскал каждый дюйм земли к востоку отсюда, до самого подножия гор, но она словно сквозь землю провалилась!
— А горы? — наконец заговорил Перрин.
— Любой глупец знает, что никто не сумеет выжить там зимой, однако я перешел через более низкие холмы.
— А пес? Он живо разнюхал бы, где скрывается девушка, — заметил Перрин. — Ты не брал его с собой?
— Не смог найти, когда отправился на поиски в первый раз. Эрин сказал, что Дог вернулся на следующий день, мокрый и израненный. Несколько часов спустя — он сдох.
— Мне очень жаль, Гаррик. Я знаю, что ты взял его совсем маленьким щенком и вырастил.
Гаррик ничего не ответил. Ему еще предстояло свыкнуться с этой потерей, но пока он мог думать лишь о том, как найти Бренну.
— Я уверен, что она не сбежала, Гаррик, — упрямо сказал Эрин. — Она где-то там, одна, больная или раненая, а может быть…
— Только не говори, что она мертва, старик! — перебил его Гаррик с такой злобой, что Эрин пожалел о своих словах.
Перрин попытался ослабить напряжение, внезапно воцарившееся в комнате:
— Если пес вернулся мокрым… ближайшее озеро лежит к северо-востоку отсюда. Ты был там, Гаррик?
— Да, и к северу тоже. А мать отправилась на запад, к побережью.
— Я еще раз вместе с другими обыскал север и восток.
— Благодарю тебя, Перрин, за труд, но пора бросить поиски. Эрин не сказал ничего нового. Никто не смог узнать, в каком направлении она скрылась, я не нашел ни единого следа.
— Решил сдаться?
— Эта женщина коварна и хитра, как ни один мужчина. Однажды поклялась, что если вздумает сбежать, я ни за что не найду ее. В первый раз удалось вернуть ее лишь потому, что она взяла с собой собаку.
— Но что если Эрин прав, и она ранена и не в силах вернуться?
— В таком случае я отыскал бы ее. Нет, мой отец может продолжать разыгрывать из себя дурака, но я не таков. Бренна исчезла, и я не желаю, чтобы даже ее имя упоминали в моем присутствии.
Глава 38
Бренна очнулась от того, что по лбу и щекам поползли струйки ледяной воды. Кто-то опрокинул на нее целое ведро. Девушка задохнулась и закашлялась в полной уверенности, что тонет. Но тут ее глаза открылись, и вместе с сознанием вернулось ощущение страшной опасности. Однако она не смогла сразу понять, что угрожает ей, до тех пор пока свет не заслонила высокая фигура.
Седрик, голый, стоял в ногах Бренны, и та только сейчас заметила, что сама обнажена до пояса, а разорванная сорочка едва держится на плечах… Он разглядывал девушку с нескрываемой похотливой улыбкой, и Бренна едва не застонала вслух. Неужели все кончено? Неужели этот ухмыляющийся негодяй успел взять ее силой? Нет… нет! Разум не мог окончательно покинуть ее, оставив беспомощной перед лицом опасности!
— Значит, ты пришла в себя, — пренебрежительно бросил Седрик. — Совсем, как остальные мои женщины — немного боли, и сразу падают в обморок! Я надеялся, что ты окажешься другой, что сможешь выдержать все, что я вздумаю проделать с тобой!
Омерзительные воспоминания о слепящей боли мгновенно воскресли в мозгу. Опустив глаза, девушка заметила множество небольших синяков, покрывающих груди в тех местах, куда впивались его пальцы. Бренна поспешно попыталась стянуть края сорочки, но они вер время расходились.
— Гнусное животное, — прошипела она, сгорая от ненависти.
— Не нравится, как я добиваюсь наслаждения? — Седрик злобно хмыкнул. — Ничего, понравится, Бренна, — уверенно бросил он. — Со временем полюбишь все, что я делаю с тобой… поверь, есть много способов взять женщину, и ты найдешь блаженство в пронзительной, острой боли, и будешь молить меня причинять тебе все большую….
Девушку передернуло от омерзения. Теперь не осталось ни малейшего сомнения: она убьет его! Но как скоро? Что придется выстрадать, прежде чем представится подходящая возможность.
Седрик — настоящее чудовище, зверь с поврежденным рассудком. Бренна, словно скованная злыми чарами, завороженно смотрела на него. С отвращением, но не имея сил отвести глаз. Шрамы, покрывавшие руки и торс Гаррика, казались ничтожными по сравнению с ужасной, хотя и давно зажившей отметиной на бедре Седрика. А чуть выше поднималась мужская плоть, столь могучая, что Бренна испугалась. В своей необузданной страсти и ярости он может просто разорвать ее. Но успел ли Седрик взять ее? А может, готовится снова изнасиловать? Она должна все знать! Если непоправимое свершилось, она никогда не сможет вернуться к Гаррику без груза невыносимого позора на плечах, зная, что все прекрасное и разделенное ими никогда не вернется.
