В перепутье дорог - Наталья Алексеевна Добровольская
Смотрителя зовут Иваном, он вовсе не похож на своего литературного коллегу. Но обстановка станции во многом совпадает с той, что воссоздана в наше время в литературном музее, даже комнаты обставлены похожей мебелью. Здесь очень чисто и уютно, путешественники отдыхают несколько часов, хотя сменные тройки есть и уехать можно быстро – всем интересно окунуться в атмосферу пушкинского произведения.
Остается совсем немного – следующая большая станция – Гатчина, а потом София (Царское Село) и Петербург! Всем уже не терпится закончить такой большой путь, и путешественники вновь в дороге.
Глава 34. «Цыганка гадала, за ручку брала…»
Все потихоньку оживали, понимая, что долгая дорога подходит к концу, осталась только Гатчина, а там и Санкт-Петербург. Но, конечно, всем очень хотелось побывать в Пушкине (Царском Селе), которое сейчас называлось Софией, увидеть знаменитых лицейских, как их тогда называли – Пушкина, Пущина, Дельвига, Кюхельбекера и других юношей. Они еще обычные подростки, им по 12–14 лет, это по современным понятиям 6–8-й класс, совсем юные.
Этот первый знаменитый выпуск останется навсегда в памяти потомков как «пушкинский», но сам Саша еще не знает о своей славе и ведет себя как обычный мальчишка – хулиганит, дружит, мечтает, даже влюбляется впервые. Вся его жизнь впереди, и Наталье очень хотелось как-то в нее вмешаться, предотвратить ту страшную дуэль, которая его погубила. Но поверит ли он сейчас в эти предупреждения – не известно, но возможно, что-то в его память и западет, надо пробовать.
Эти мысли были вызваны приготовлениями к маскараду – Наталья хотела предстать перед лицейскими в облике цыганки-гадалки. Ей-то они поверят больше, да и так проще попасть на территорию Екатерининского дворца – все-таки царская резиденция и ее должны как-то охранять.
Поэтому она с Варварой прямо в карете достали самые цветастые палантины и сшили их на тонкую нитку в широкую юбку. Так же собирается простая кофта со свободным вырезом. Сверху будут различные бусы, цепочки, мониста, которых уже много собралось. На голову цветная шаль – и вуаля – перед нами не провинциальная барыня и ее товарка, а цыганки из табора. А для Миши сшили просто два палантина, оставив место для головы, получилось такое цветастое пончо – сойдет для цыгана. Эти нехитрые действия развеселили всех, даже Катюша и Никита давали советы.
Так в этих приготовлениях и подъехали к Гатчине. К сожалению, станция далеко отстояла от знаменитого Большого Гатчинского дворца, построенного по велению Екатерины II для своего фаворита графа Григория Орлова, и который был любимым местом обитания Павла I. Возможно позже, если будет такая возможность, можно будет прогуляться по прекрасным паркам Гатчины, как это делали в будущем, а сейчас все отдыхают и ждут сменных лошадей.
Станция переполнена – все-таки близость столицы сказывается, кругом одни мужчины. Вот группа военных играет с азартом в карты, а вот за другим столом какие-то важные чиновники обмывают чье-то повышение по службе. Кругом гам, шум, крики. Путешественникам становится неуютно, и они все вместе от греха подальше быстро скрываются в комнате, отставляя верного Никиту в карете караулить вещи. Вспоминается столкновение с Воронихиным и нападение разбойников, на всякий случай Миша вооружается пистолетом и шокером, а Катюша подставляет под дверь стул, чтобы он своим шумом предупредил о нежданных посетителях. Но, ко всеобщему облегчению, ожидание недолгое – смотритель, поощренный небольшой денежкой, сообщил, что можно ехать дальше.
И вот она – София, любимое Царское Село. Станция совсем недалеко от парка, Катя и Никита остаются здесь, караулить карету, а Наталья с Варварой и Мишей, которым также не терпелось посмотреть на Сашеньку Пушкина, как выразилась Варвара, идут по парку. Знаменитый Екатерининский дворец с его толпами китайских туристов, стоявших в будущем в знаменитую Янтарную комнату со всеми удобствами – стульчиками и зонтами, остается где-то в стороне.
К всеобщему удивлению, никто путникам не препятствует, поэтому они двигаются вполне свободно. Миша и Варвара забавны в роли цыган, только гитары не хватает в руках, но ее заменяет бубен и трещотка. И вот Наталья начинает потихоньку напевать песню «Гадалка» из фильма «Ах, водевиль, водевиль…», которую написал Леонид Дербенев на музыку Максима Дунаевского, которую все знают по первым строчкам:
Ежедневно меняется мода,
Но, покуда стоит белый свет,
У цыганки со старой колодой,
Хоть один, да найдется клиент
В ожиданьи чудес невозможных
Постучится хоть кто-нибудь к ней
И раскинет она и разложит
Благородных своих королей.
Ну, что сказать, ну, что сказать,
Устроены так люди,
Желают знать, желают знать,
Желают знать, что будет…
Но вот Миша, шедший впереди, остановился и сделал знак, чтобы все тихо подошли к нему. И, о чудо – на полянке под деревом сидел сам Пушкин и, читая какую-то книжку, грыз травинку. Не узнать эти кудряшки и смуглый профиль просто невозможно, и все, замерев, затаили дыхание и просто любовались им. Но тут и попаданцев, и самого Сашу вспугнул чей-то крик:
– Эй, Пушкин! Француз (это лицейское прозвище Саши), ты где?
И на полянку выскочил плотненький мальчик с очень знакомым лицом. Да это же «друг Жано», Ванечка Пущин, ближайший друг Александра. Вот и выход попаданцев, надо подойти к мальчикам, пока они не убежали. И запев чуть погромче, наши путешественники всей гурьбой вышли на полянку. Друзья стоят чуть в сторонке, а Наталья подходит ближе:
– Ах, какие молоденькие да хорошенькие господа! А позолотите ручку цыганке, она вам все расскажет да предскажет!
И пока оторопелые юноши еще не пришли в себя, она взяла руку Ивана Пущина:
– Ну что, друг Жано! Сейчас все про тебя расскажу.
Мальчик удивленно посмотрел на «цыганку-попаданку».
– Да, Иван, не удивляйся, я все про тебя знаю. Друг ты верный и преданный, муж ученый будешь, писатель хороший. Но запомни дату: 14 декабря 1825 года. В этот день постарайся уехать из Петербурга и Кюхельбекера, Кюхлю, об этом же предупреди. И ради бога, не всегда верь всем своим знакомым, иначе в беду большую попадешь, в Сибири окажешься. Эти же слова и Вильгельму передай!
Пока Ваня переваривает
