Песня для разбитого сердца - Елена Барлоу
Александр вмиг ощутил, как злость вместе с обжигающим напитком разлилась в груди. Он посмотрел на отчима тем самым взглядом, которого так боялись желторотые солдатики в его училище, если бы посмели провиниться перед капитаном.
— Вам бы попридержать язык, сэр. Ни слова о Кейли, ясно? Её это никак не касается.
Эшбёрн тем временем налил себе шерри, пригубил немного и встал со стаканом в руке у единственного незашторенного окна, облокотившись о стену.
— Всё же тут явно что-то не так. Уж не влюбился ли ты? — произнёс он вслух, на что Алекс хотел сделать выпад, однако мужчина настойчиво продолжил: — Нет, нет, можешь не отвечать, всё понятно! Напомнить тебе, кто именно устроил этот союз? Кто крутился вокруг виконта Саутфолка, если выпадал такой шанс?
— Этот разговор не имеет смысла. Я сюда не семью виконта обсуждать пришёл…
— Да-да, ты пришёл в очередной раз защитить своего никчёмного брата! — Эшбёрн усмехнулся и сделал ещё глоток. — Какое же он недоразумение! Оставил нас без пенни, разорил наш дом, потом слинял, чёрт его знает, куда, из-за чего мне пришлось стелиться перед Хардингом едва ли не денно и нощно! И что дальше? Мальчишка с удовольствием стал временной подстилкой принцессы, до которой едва ли кому было дело! Но даже она его прогнала! Позорище…
— И вы прекрасно знаете, сэр, отчего он стал таким!
Александр сделал непроизвольный жест рукой, ударив по пустоте. Пусть отчим говорил правду, но у этой правды имелась твёрдая и неприятная почва. И Алекс чувствовал, что, если так пойдёт, у него сдадут нервы. Он уже разозлился. А Эшбёрн всегда умело этим пользовался.
— Просвяти-ка меня, мальчик, — протянул отчим, иронично подняв бровь.
— После смерти матери не только вам пришлось искать способы излечиться от этого горя. А Джордж был ещё маленьким! Ему нужен был отец, а вы его за пустое место считали!
— Потому что я понятия не имею, мой ли он…
— Чушь! Мама была вам верной супругой…
— Ты не помнишь, а ведь мы поженились, потому что ей нужны были мои деньги.
— Хватит! Она вам не изменяла!
Кристофер Эшбёрн глухо засмеялся, и Алексу захотелось ударить его в раскрасневшееся от алкоголя и смеха наглое лицо.
— Все знали, что она меня не любила… И Джордж может не быть моим сыном.
— Это лишь то, во что вы решили поверить.
— Ты знал, что он несколько раз занимал у меня крупные суммы, пока ты в Фаунтинс прохлаждался? — мужчина хмыкнул, поглядев сквозь стакан. — А потом спускал их в карты и на любовниц.
Алекс знал, разумеется, откуда у брата появлялись средства. Он частенько клянчил деньги у отца, но за последний год Александр и не думал, что Джордж кормился за счёт Эшбёрна и того, что они получили от виконта. Но разве это важно? Стоун изо всех сил сдерживался, чтобы снова не повысить голос.
— Вы меня вообще слышите, сэр?
— А ведь на эти деньги — приданное твоей ненаглядной девчонки — я собирался выкупить фамильный дом и землю…
— Это всё в прошлом!
— Этот мелкий пакостник ничего не вернул, — произнёс Эшбёрн, кивая самому себе в ответ. — Пришлось снова подбивать клинья под Элизабет… Боже, кто бы знал, какая она заносчивая гадина! А в Америке вечно лишь тебя вспоминала…
— Мне что, поблагодарить вас за попытку уберечь от очередной встречи с этой женщиной?
— Не за это, но за то, что я обеспечил твоё будущее! — отчим так яростно сверкнул в его сторону глазами, что на миг Алекс вздрогнул, будто вернулся в детство. — Так и прирос бы к своему чёртовому училищу с жалким доходом офицера! Я знал, знал, что ты никогда не решишься на нечто большее! Всё пришлось брать в собственные руки!
Опьяневший он чуть не разбил стакан о подоконник, так яростно он стал жестикулировать. Александр смотрел на него с отвращением и, как это ни странно, жалостью. Старик так искренне поносил разочаровавших его отпрысков, не принимая факт собственной вины, отчего все эти обильные излияния казались попросту смешны. И Алекс посмеялся бы над ним… Не будь он тем, кем являлся на самом деле.
— И нечего сверлить меня этим взглядом! — Эшбёрн хотел было свободной рукой схватить Алекса за плечо, но тот ловко увернулся. — Плевать мне, чего там хочет твой брат. Я никогда его не приму. Ни его ублюдка, ни его извинения! И пусть катится к чёрту!
— Он всего лишь хочет помириться.
— Да, он до одури наивный и простой. Зато без труда охмуряет девиц… Такой же, как его мать… А вот мы с тобой другое дело. Из иного теста слеплены.
Мужчина сделал на удивление твёрдый шаг вперёд, и Александру пришлось собрать всё мужество в кулак, чтобы не отпрянуть от него. Он стоял так близко и смотрел так провоцирующе, что Алексу вмиг стало тошно. Тот же взгляд, что и в детстве. Тот же голос — наигранная нежность вперемешку с надменностью. Казалось, вот-вот он ударит его, как часто бывало, потому что Алекс не слушался и сопротивлялся.
— Хоть ты и не мой сын, но ты тот, кем я мог бы гордиться, — произнёс Эшбёрн, ожидая от молодого капитана некой реакции, наблюдая за ним, и вдруг положил руку ему на затылок, притянув ближе. — Ты забыл наши развлечения? Забыл, чему я учил тебя? Нет, нет, разумеется не забыл! И то, что у тебя в жизни появился небольшой груз, не значит, что мы не можем испытать это удовольствие снова…
Стоун оттолкнул мужчину от себя, когда почувствовал его дыхание слишком близко. Его тошнило, хотелось выбежать на свежий воздух, но Эшбёрн всё не унимался. Он схватил Александра за ворот обеими руками и потянул на себя.
— А может, она всё-таки изменила тебя? — прошипел он с внезапной яростью. — Что она сказала, когда узнала о твоих проделках в постели, а?! Ты говорил ей, чем мы занимались, когда тебе исполнилось тринадцать?
— Ты пьян! Отпусти, или я тебе руку сломаю!
— Наверняка, она была разочарована! Но ты всё же умудрился переспать с нею, значит, тот опыт пригодился…
Одним ударом, сильным и точным, Алекс сбил его с ног. Эшбёрн влетел спиной в стену, сполз по ней, но остался в сознании. Александр тяжело дышал, всё ещё сжимая правый кулак, где на костяшках пальцев осталась кровь. Стоун перевёл взгляд на отчима — его губа распухла и была рассечена. На полу, совсем рядом, лежали осколки разбитого стакана.
Это была пугающая долгая пауза, пока Александр собирался с мыслями, глядя на свои дрожащие руки, а Эшбёрн пытался
