Розалин Майлз - В порыве страсти
– Девка притащилась, как раз когда я накрывала ужин, – злобно выкрикнула она. – А этот негодник, ее пьяница муж, поджидал ее, не хотел, чтобы она шла, мол, хватит с него ее шашней. «Ты говорила, тебя уволили, – заорал он. – Так что ты тут делаешь?» А она в ответ: «Чего ты меня держишь? Я тебе утром говорила, что вернусь, когда вздумаю!» Они подрались, я слышала, как он ее треплет и молотит, а она визжит как свинья.
Повисло тяжелое молчание. Элен подняла голову.
– Значит, ее убил Марк, как и говорит полиция.
– Должно быть, он, кто же еще? – вмешался Бакли. – В девяноста процентах случаев обвиняют в убийстве человека, которого последний раз видели с жертвой.
Миссис Мацуда кивнула.
– Как и мистер Мацуда, мистер Бакли знает о таких вещах очень много. Если муж был последним, кого видели с женщиной, для него это очень плохо.
– Разве что он не был последним.
В голосе домоправительницы нельзя было не расслышать удовлетворения тем, что она одержала победу над иностранцами и самозваным экспертом Бакли.
– Что ты имеешь в виду, Роза? – осведомилась Элен.
На темном лице застыла горделивая маска.
– Той ночью приходил дух миз Труди, – нараспев объявила Роза. – Она приходила за мистером Филиппом, пришла и за негодницей Элли.
– Роза… – Элен глубоко вздохнула. – Зачем мисс Труди приходить за Элли?
– Потому что она шлюха! Я слышала, как она говорила Марки: «Я со всеми спала, все меня трахали, и мистер Филипп, и мистер Алекс, и мистер Джон – все они, все!»
Господи Боже, подумала Элен, когда же это кончится?
Миссис Мацуда насторожилась.
– И это правда? Или она так сказала, чтобы подразнить мужа?
– О мистере Джоне – неправда, – рассудительно объяснила Роза. – Но о тех двоих – правда, о близких миз Труди, о ее муже и сыне. А Марки этого не знал, ничего не знал, не знал наверняка, пока она не сказала и не посмеялась над ним! Вот он и колошматил ее, а она визжала, и я слышала смех миз Труди. По-моему, у Марки Хендса хватило бы дурости прикончить ее. Но он колотил ее, а она визжала, визжала и твердила одно и то же старику Марки, а потом убежала от него в буш. Она кричала, мол, отстань, а то когда-нибудь найдут тебя под кустом со свернутой шеей, она это хоть сегодня может устроить, как встретится…
Напряжение в комнате стало невыносимым.
– Так у нее еще было свидание? – резко спросил Бакли. – Она собиралась встретиться с кем-то еще? С кем?
Роза покачала головой.
– Встречусь с «ним», говорила она. Только с «ним», больше ничего.
Он наверняка там, больше ему некуда деться.
Ликующий, радостный Джон мчался сквозь буш на мотоцикле – мотоцикл подвернулся под руку, когда он выскочил из дома. Наконец, наконец-то он поймает Чарльза, дядюшке не уйти. Слишком много народу присутствовало, когда он бросил ему вызов, ему не удастся дальше плести паутину лжи. Неудивительно, что он удрал! И бежать он мог только в одну сторону. В аэропорт. Чарльз умел управлять вертолетом, все в доме умели, без этого на огромной далекой ферме не прожить.
Чарльзу нужно побыстрее убраться. Для этого есть только один путь. Он слишком умен, чтобы уехать на машине – полиция с воздуха обнаружит его по следам быстрее, чем орел – медлительного жука. А прожив много лет в городе, он растерял навыки сельской жизни и не догадался сесть на лошадь, чтобы скрыться в буше. Нет, путь к спасению для него лежит только через аэропорт.
Джон мчался через непроглядную черную ночь, отчаянно сражаясь с брыкающимся мотоциклом, чтобы удержать его на разбитой грунтовой дороге, едва освещенной бледным мерцанием луны, как вдруг ему подумалось: а не пришла ли та же мысль в голову Бену? Но он сразу отверг ее. Старина Бен очертя голову бежал в ночь, направляясь в никуда. Он не выработал хладнокровного плана побега, не имел продуманной цели, просто ударился в панику, его можно искать где угодно.
И наверняка, где бы он ни был, ему нужна помощь. Но с этим можно подождать! Сначала – очередь Чарльза! Джон нажал на газ, мотоцикл рванулся вперед. Сначала нужно найти Чарльза. И тогда мерзкому убийце негде будет спрятаться!
Впереди, в конце длинного прямого отрезка дороги, лежал безмолвный аэропорт. Они оказались в пучке света мотоциклетных фар раньше, чем Джон сообразил, кого увидел. Несколько фигур – он не смог их сразу узнать – в непонятных позах. Подъехав ближе, он заметил человека, во весь рост вытянувшегося на земле лицом вниз, возле которого, держа его за руки, стоял на коленях другой человек. Еще один увалень удерживал ноги, третий согнулся над распростертым телом.
Они его поймали!
В свете фар Джон разглядел сначала Алекса, потом Джона и Роско. От радости его сердце подскочило, у него словно гора свалилась с плеч. Они, наверно, добрались сюда первыми. Они ушли искать Бена и к прибытию Чарльза уже были здесь! Они арестовали его, схватили негодяя при попытке к бегству, что само по себе равноценно признанию вины!
В порыве безумного веселья Джон вдавил акселератор, ему не терпелось присоединиться к ним, хотелось свернуть Чарльзу шею, сплясать на его физиономии! Он громко рассмеялся. Вот что они оставили от Чарльза: негодяй наверняка устроил драку, вон сколько крови у него на голове! Да пусть даже… пусть даже они убили бы его, ему-то что!
Потому что они его поймали, пришпилили к земле, связывают руки и ноги. Все кончено, все кончено, он свободен и может начать жизнь заново, может снова жить…
Джон резко затормозил, мотоцикл забуксовал.
– Привет, ребята! – задыхаясь от радости, крикнул он сквозь рев мотора, перегнувшись через руль. – Вы его взяли? Здорово!
– Джон?!
Алекс оторвался от распростертого тела и поднял к свету бледное лицо. И вдруг Джон понял.
32
И вдруг Джон понял. Понял и уже не сомневался, что до сих пор, до этой самой секунды непростительно, ужасающе заблуждался. Не успел мотоцикл затормозить в клубящихся вихрях песка, как он в одно мгновение ощутил бренность бытия: торжество от мысли, что он узнал правду, комком застыло в горле, обернувшись неумолимостью поражения. Ибо он нашел ответ, который так давно и мучительно искал, но ценой находки станет его жизнь.
Потому что теперь он знал, как умер Филипп. Увидев порочную троицу мужчин, которые, на мгновение потеряв бдительность, оказались захваченными врасплох и оцепенели в свете фар, как кролики, он увидел словно собственными глазами смерть отца.
Человек на земле, одинокий, распростертый, беззащитный против негодяев, бродящих в ночи с убийством в душах.
Двое его удерживают, крупные, плотные, погрязшие в жестокости.
А тот, который все задумал – тот, кто совершает убийство, наклонился над жертвой со связанными руками и заткнутым ртом, чтобы отправить его на тот свет.
