Элейн Барбьери - Полночный злодей

Лишь несколько дней спустя, во время их нелегких разговоров, он заметил, как пристально она его разглядывает. В его голову закралась мысль, что слезы Габриэль в момент их встречи выражали не только облегчение…

Жерар отбросил эту мысль. Оттуда, с берега, он сразу привез Габриэль домой. Возвращение в монастырскую школу, которая так и не смогла обеспечить ее безопасность, даже не обсуждалось. Он вынашивал грандиозные планы на будущее, на их совместное будущее, пока не начались вопросы.

Чувствуя неуверенность, Жерар в очередной раз спросил Габриэль:

— Капитан Уитни, он же Рапас, не причинил тебе никакого вреда?..

— Нет, отец.

— Он не пытался?..

— Капитан обращался со мной хорошо. Жерар почувствовал, как в нем закипает гнев.

— Нет! Он не мог обращаться с тобой хорошо! Он обманул тебя! Он пытался подкупить тебя своей добротой, завоевать доверие, настроить против меня и таким образом осуществить свою месть!

— Отец, пожалуйста…

Лицо Габриэль, тронутое морским загаром, вдруг страшно побледнело. Она подошла к Пуантро поближе и обняла его. Когда она снова взглянула на него, ее глаза светились.

— Никто не может настроить меня против тебя.

Прекрасные слова как бальзам пролились на его душевные раны, поскольку Жерар испытывал муки, видя, как Габриэль готова зарыдать.

— Я не хочу видеть, как ты плачешь.

— Я не плачу.

— Я хочу, чтобы ты была счастлива.

Габриэль ничего не ответила, и тревога Жерара усилилась. Он понял вдруг, что не услышит ее слов, подтверждающих, как она счастлива снова находиться рядом с ним.

Капитан Роган Уитни тому виной. Переживая из-за того, что она печальна, Пуантро еще сильнее стал ненавидеть человека, благодаря которому между ним и дочерью возник барьер, и прошептал— Ты еще не пришла в себя после этого ужасного испытания, ma cherie. Мне причиняет ужасную боль сознание того, что я был не в состоянии защитить тебя от кошмарной канонады с корабля губернатора. Но клянусь тебе, этого никто не предполагал. Ты, конечно, понимаешь, что я никогда не отдал бы ни одной команды, которая могла подвергнуть опасности твою жизнь! Можешь быть уверена, я прослежу, чтобы капитан этого корабля понес суровое наказание за свои безответственные действия.

— Нет, отец. И так уже было много страданий.

— Габриэль, ты молода, неопытна и перенесла сильное душевное потрясение. Ты ошибаешься.

— Нет, я…

— Не говори ничего. Пройдет время, и ты многое увидишь совершенно в ином свете.

— Отец, пожалуйста, ответь на один мой вопрос. М-м-м… — Поколебавшись, Габриэль решительно продолжила: — Что будет с капитаном Уитни и его людьми?

В Пуантро медленно закипала ярость.

— Они получат достойное наказание!

— Но…

— Знаешь, пора нам завершить этот разговор. Габриэль, тебе надо отдохнуть. Думаю, будет лучше, если ты пройдешь в свою комнату.

Ответное молчание Габриэль задело его.

Он наблюдал, как она медленно поднялась по лестнице и исчезла из виду — и тут в его душе разразилась настоящая буря. Этот проклятый капитан испортил его Габриэль! Он сумел заставить ее сомневаться в нем! Он отнял ее безраздельную любовь к нему!

Жерара чуть не хватил апоплексический удар от одной мысли, что еще сделал с ней капитан? Ведь Габриэль находилась в его власти! Он мог воспользоваться ее невинностью, поскольку наивная девушка еще не знает, кому в этой жизни можно доверять… или кого любить.

Нет! Он не позволит этому подонку внести сомнения в душу Габриэль! Был только один способ избавиться от влияния этого человека и вновь вернуть ее любовь.

Пуантро распалялся все больше и больше. Капитана Уитни держат отдельно от команды «Рептора», остальные камеры в его отделении не заняты. Это была предосторожность, специально предпринятая губернатором. В коридоре находился один охранник. Будет нетрудно инсценировать попытку побега Уитни и, воспользовавшись этим, убить ненавистного соперника. Этот единственный выстрел навсегда сотрет капитана Уитни из памяти Габриэль.

Да, так и надо сделать. Он сейчас же отдаст необходимые распоряжения. Это будет выполнено быстро, через несколько дней, прежде чем у губернатора появится возможность каким-то образом изменить ситуацию, которая так удачно вписывалась в его только что придуманный план.

Повернувшись на звук шагов, Пуантро увидел Бойера, молчаливо стоявшего в дверях.

— Масса…

— Что еще?

Бойер отступил назад.

— Я спросил тебя, что ты хочешь?

— Письмо, масса… — Голос старого негра дрожал, когда он вручал Пуантро конверт. — Бесси положила его на стол в библиотеке и беспокоится, что вы могли не заметить.

Жерар выхватил письмо из рук Бойера и вскрыл конверт. Его бросило в жар, когда он бросил взгляд на аккуратный почерк Манон:

Дорогой Жерар!

Я в отчаянии от твоего исчезновения и полна тревоги. Уповаю на скорую встречу и надеюсь, что с тобой все в порядке.

Любящая тебя Манон.

Подлая ведьма! Он уже достаточно натерпелся от ее колдовских штучек и поставит эту дрянь на место раз и навсегда — и сейчас же! Разорвав письмо на мелкие клочки, Пуантро швырнул их на пол и вышел в холл. Взяв в руки шляпу, он окликнул безмолвного слугу:

— У меня к тебе задание, Бойер!

Дрожащий от страха негр подошел к нему.

— Скажи мадемуазель Габриэль, что я ушел на ряд деловых встреч и вернусь поздно вечером.

Бойер в ответ промолчал, и он рыкнул:

— Слышишь меня, старый дурак?

— Да, сэ-эр…

Но его ответа Пуантро уже не услышал.

Глядя сверху, так, что ее не было видно, на уходящего отца, Габриэль пыталась побороть нахлынувшие на нее чувства. Она была дома, где так страстно желала оказаться, но ощущение ночного кошмара отравляло ее существование. В самом деле, чему и кому она должна верить?

Габриэль вздохнула. Отец был так искренен, когда заявил о своей полной непричастности к тому, в чем его обвинял Роган. Взгляд отца был прямым и открытым. Она знала, что причиняет ему боль своими сомнениями, но вовсе не умаляет его любовь.

Она вспомнила дрожащие руки отца, обнимающие ее после спасения с горевшего корабля. Его щеки были мокрыми от слез, когда он шептал, как счастлив видеть ее снова.

Эти руки защищали ее от детских страхов. Этот голос рассеивал все ее печали. Эти глаза всегда светились гордостью и любовью, даже в тот момент, когда она стала в нем сомневаться.

Но Роган… Любовь целиком завладела и ошеломила Габриэль. Она не видела Рогана с тех пор, как его увели, закованного в кандалы, и беспрестанно тосковала по нему.

Она вздрогнула, вновь ощутив тот ужас, который пережила, когда «Рептор» был подвергнут артиллерийскому огню. Шум, дым, треск ломающихся досок, всеобщий хаос на палубе напомнили ей картины ада, особенно когда зловещий огонь поднялся высоко вверх!