Мэри Бэлоу - Тайная жемчужина
Она старалась скрывать свою болезнь. Когда разъехались гости, вновь стала беспокойной, часто наносила визиты соседям. Иногда брала с собой Памелу, но чаще ездила одна.
Когда она приглашала к себе гостей, возбуждалась и была весела. Дункан Чемберлен в один из вечеров стал объектом ее откровенного флирта, отчего всем стало неловко. Риджуэй гостей не приглашал, чтобы не переутомлять жену.
Иногда несколько дней подряд из-за высокой температуры и кашля она не выходила из своих комнат. Герцог ежедневно навещал ее, справлялся о здоровье и старался вовлечь в разговор. Но она отказывалась от его общества, избегала разговоров о лечении, докторах, об Италии слышать не хотела.
В таком же состоянии она находилась и накануне дня, на который был назначен отъезд. Поздним утром Питер Хаутон принес ей почту, где было письмо от ее друга из Лондона, с которым она часто переписывалась.
День обещал быть хмурым и холодным. Небо готово было каждую минуту пролиться дождем. Самое время отправиться 9 теплые края, думал герцог, направляясь в детскую, где царило возбуждение, громоздились наполовину уложенные чемоданы. Потом он спустился вниз, чтобы нанести обычный визит жене, которая сегодня не спускалась к ленчу.
Армитидж доложила, что ее светлость ушла еще до ленча. Горничная подумала, что она вышла на короткую прогулку, и теперь не знала, что и думать. Неужто ее светлость могла взять экипаж и уехать в город?
Герцог нахмурился. Час назад он вернулся из конюшен – никто не докладывал ему, что Сибилла брала экипаж. И погода сегодня не такая, чтобы гулять пешком. И уже два часа прошло после ленча.
– Благодарю вас, – сказал он горничной жены, коротко кивнув.
Через пять минут он узнал в конюшне, что экипажа за последний час никто не брал. Герцогини тоже здесь не было.
– Но я видел ее сегодня утром, она шла вот в том направлении, ваша светлость, – сказал Нэд Дрисколл, указывая на озеро. – Но это было несколько часов назад.
Пошел дождь, холодный и мелкий, он заставляя дрожать даже хорошо одетого человека, холодок проникал за ворот сразу же по выходе из дома. Герцог быстрым шагом пошел по направлению к озеру.
Он сразу же увидел одну из лодок – перевернутая, она беспомощно плавала посередине озера. В камышах у острова он заметил что-то темное.
Вскочив в другую лодку, он подъехал к камышам и достал оттуда тело своей жены. Погрузив его в лодку, он погреб к берегу.
Даже промокшая насквозь, она была легкой, как перышко. Подхватив ее на руки, он побежал к дому.
Каждый шаг давался с трудом. Герцогу казалось, что его ноги налиты свинцом. Он задыхался от горя.
Он когда-то любил ее – за красоту, легкую походку и нежный голос. Любил со всей страстью молодости. Он женился на ней и поклялся быть верным до самой смерти, но не смог защитить ее от невзгод, и вот теперь она решила расстаться с жизнью.
Несколько конюхов у конюшни, почуяв неладное, смотрели ему вслед. Джарвис и лакей выскочили на порог, как только он приблизился к дому.
– С ее светлостью произошел несчастный случай, – сказал он, сам удивляясь твердости своего голоса. – Пожалуйста, Джарвис, пошлите Армитидж и миссис Лейкок в ее комнату.
– Она ранена, ваша светлость? – спросил дворецкий, мгновенно утратив обычную сдержанность.
– Она мертва, – ответил его светлость, проходя мимо него в большой холл, где стояли Хаутон и слуга его брата, покрытый дорожной пылью и грязью.
Герцог внес жену в спальню и осторожно уложил на кровать, выпрямил ей руки и ноги, аккуратно расправил мокрую одежду, протянул руку, чтобы прикрыть ее мертвые глаза и дотронулся до серебристо-светлых волос, мокрых и покрытых грязью. Опустившись на колени, он взял ее ледяную руку, прижал ее к щеке и заплакал.
Заплакал по своей пылкой юношеской любви, которая не принесла ни покоя, ни счастья той, которую он так любил. Заплакал по женщине, которую взял в жены, руководствуясь столь высокими идеалами, по женщине, которая только что лишила себя жизни перед лицом смертельной болезни, не пожелав принять помощи из его рук. Заплакал из-за своей собственной слабости и неверности. Заплакал от безысходности.
Он встал, понимая, что миссис Лейкок и горничная Армитидж уже какое-то время молча стоят у него за спиной. Не говоря ни слова, повернулся и прошел через гардеробную в овальную гостиную.
Там, на секретере, лежало распечатанное письмо. Он не должен его читать, подсказал ему какой-то внутренний голос. Оно написано не ему. Но ведь она – его жена. И она мертва.
Он склонился над письмом, совершенно не испытывая любопытства. Просто надо узнать, что в нем, прежде чем поговорит с Хаутоном и слугой его брата. В письме сообщалось, что лорд Томас Кент несколько дней назад погиб в драке, которая произошла в игорном доме.
Глава 27
Она понимала, разумеется, что в конечном счете вскроет это письмо. Она знала это с того момента, когда Дэниел передал его ей. Как она может не открыть его, не прикоснуться еще хотя бы раз к его жизни?
И все же она чувствовала обиду и даже гнев, потому что за четыре с лишним месяца поняла: она не излечилась от тоски, и должно пройти много месяцев, прежде чем она перестанет томиться по нему днем и тосковать по прикосновениям его рук по ночам.
Она поднялась, приготовила себе чашку чая, нарочито медленно выпила ее, неотрывно глядя на письмо у вазы.
И наконец она призналась себе, что оттягивала чтение письма не потому, что чувствовала обиду, и не потому, что боялась разбередить старые раны. Причина крылась в ином: ее огорчало, что чтение письма займет у нее всего несколько минут. И дальше – ничего, опять пустота и одиночество на долгое время.
Она отставила чашку и блюдце, потянулась за письмом, взвесила его в руке и прижала к щеке.
А вдруг, подумала она, это письмо от кого-то другого из его дома? Может быть, от миссис Лейкок. От этой мысли у нее появилось неприятное жжение в желудке, и она принялась дрожащими пальцами поспешно срывать печать с письма.
Она сразу же посмотрела вниз, на подпись. «Адам». Это была его собственноручная подпись, сделанная крупным четким почерком. Она прикусила нижнюю губу и на короткое время прикрыла глаза. Потом снова опустилась в кресло.
«Моя дорогая Флер, – писал он. – Я пишу вам, чтобы сообщить о двух тяжелых утратах в моей семье. Мой брат был убит в драке в Лондоне чуть больше месяца назад. А жена утонула в результате несчастного случая как раз в тот день, когда известие о его смерти дошло до Уиллоуби. Я похоронил их обоих рядом на нашем родовом кладбище».
Флер опустила письмо на колени. Она снова закрыла глаза и прижала руку ко рту. Адам. О бедный Адам!