Оливия Дрейк - Долг и страсть
Однако сейчас Лора испытывала огромное искушение зарыться в пуховую постель и спать по меньшей мере целый месяц. Она закрыла глаза. Мысль о том, что она могла бы надеть изысканное, привлекательное платье, казалась чрезвычайно мучительной.
Несколько минут спустя щелчок открывшейся двери нарушил ее дремотное состояние. Она ошеломленно взглянула поверх одеяла на вошедшего в спальню нарядно одетого джентльмена.
Ей потребовалось лишь мгновение, чтобы узнать его.
– Алекс?
Лора приподняла голову, но он быстро подошел к ней и решительно сказал:
– Пожалуйста, продолжай лежать на спине. Пока не надо подниматься.
Подавив приступ тошноты, Лора подчинилась без возражений. Будет весьма неприятно, если она испачкает его костюм, надетый по случаю такого торжества. Лора ничего не сказала по поводу его внешнего вида, хотя он выглядел восхитительно в черном официальном фраке с медалями, в белом жилете и брюках, в безупречных лайковых перчатках. На горле его была закреплена пурпурная шелковая мантия с белой горностаевой оторочкой. Сбоку свисала шпага в позолоченных ножнах, прикрепленных к красной ленте на поясе.
Глядя на него, Лора уловила странное смущение на его благородном лице. Между ними стеною стала ссора, и Лора продолжала испытывать душевную боль, причиненную его ложью и сознанием того, что он ухаживал за ней с тайной целью.
– Твоя служанка сообщила, что мне следует навестить тебя, – сказал Алекс. – Я узнал, что ты почувствовала себя плохо сегодня утром.
Он слегка хмурился, выражение его лица оставалось бесстрастным и замкнутым, словно они не были мужем и женой. Неужели их отношения и впредь будут такими холодными?
Лора не должна уступать болезненному сожалению, теснившему ее грудь. Ей следует научиться оставаться такой же невозмутимой, как он.
Ее пальцы сжали покрывало, и она заставила себя улыбнуться.
– Теперь мне лучше. По-видимому, такое состояние естественно для женщины в моем положении. Я ничего не говорила тебе, Алекс, однако… – Слова застряли в ее горле. Такой индифферентный тон, по ее мнению, не соответствовал важной новости, которую она намеревалась сообщить.
– Ты беременна моим ребенком. Вчера я был у врача, и тот рассказал мне об этом. – Алекс наклонился и провел пальцами в перчатках по ее щеке. – Лора, – сказал он угрюмо, – ты позволишь мне выразить свою радость в связи с этим?
Они пристально посмотрели друг на друга, и маска холодности исчезла с его лица. Его темные глаза ожили, и в них отразилось глубокое чувство. Горечь, гнев и обида исчезли, и, несмотря на все, что случилось, Лора почувствовала, что он искренне заботится о ней. Ей хотелось, чтобы он привлек ее в свои объятия, прижал к себе и шептал слова любви. Ее глупое сердце верило, что он хотел того же самого.
Но почему она решила, что способна узнать его мысли? Возможно, он испытывал только удовлетворение, оттого что добился своей цели. Возможно, он думал только о наследнике, которого она родит ему через девять месяцев.
Дверь открылась, и в комнату вошла Уинифред с серебряным подносом. Увидев Алекса, она остановилась и сделала реверанс.
– Простите, милорд. Я только оставлю чай и тост для миледи на столе.
– Вы можете не спешить, – сказала Лора, слегка приподняв голову. – Мой муж скоро уйдет, так как должен присутствовать на церемонии.
– Ты уверена, что чувствуешь себя достаточно хорошо? – спросил Алекс.
– Я же говорила, что вполне здорова.
Ее холодный тон вызвал на его лице прежнее замкнутое выражение. Решив, что не следует давать Алексу повод считать ее больной, Лора села в постели. Однако, к ее огорчению, тошнота снова подступила к горлу.
На этот раз ей удалось сдержать позывы путем учащенного дыхания. Тем не менее ее кожа увлажнилась, и невозможно было скрыть от Алекса неприятную дрожь.
Уинифред подошла к кровати с фарфоровой чашкой.
– Вот, миледи. Это простой чай, и ничего больше, что могло бы причинить вам неприятности.
Служанка поднесла чашку к губам хозяйки. Лора сделала глоток, затем другой, ощутив внутри приятное тепло. Чай немного улучшил состояние ее желудка. Теперь она могла сама держать чашку. Обхватив ее холодными пальцами, она подняла голову и увидела, что Алекс, нахмурившись, наблюдает за ней.
– Ты никуда не пойдешь, – заявил он. – Тебе необходимо оставаться дома в постели.
– Но это невозможно! Твоя тетя рассчитывает, что я пойду с ней на коронацию.
Это было согласовано несколько недель назад. Учитывая, что Алексу надлежало занять место среди пэров, Лора должна была сопровождать леди Жозефину в Вестминстерское аббатство и усадить ее среди других дам. Пропустить такое важное событие было немыслимо, даже в ее нынешнем состоянии.
Казалось, Алекса нисколько не тронул ее довод.
– В церкви соберется много людей и будет очень душно. Туда надо прибыть за несколько часов до начала церемонии. Я не хочу, чтобы ты страдала во время длительной службы. Полагаю, тетя Жози согласится со мной.
Лора раскрыла рот, чтобы возразить, затем подумала, что действительно лучше остаться дома. Зачем обманывать себя? Ее нисколько не привлекала мысль о том, что придется сидеть в тесноте на церковной скамье в течение нескольких часов, с трудом дыша в тесном корсете и испытывая неприятные позывы в желудке.
Однако когда Алекс повернулся, чтобы уйти, ее охватило чувство безысходного отчаяния. Несмотря на их ссору, ей ужасно хотелось, чтобы муж подошел к ней и нежно поцеловал на прощание.
Но он не сделал этого. Алекс только холодно кивнул. Затем, взмахнув своей мантией, исчез за дверью в смежную комнату.
Глава 28
Лора, опираясь руками на каменный подоконник, высунулась в открытое окно в комнате для гостей на втором этаже. С этого места она могла лишь издалека видеть приближающуюся процессию. К сожалению, Копли-Хаус располагался в отдалении от маршрута коронации, и вид заслоняла листва деревьев Гайд-парка.
Тем не менее отдаленный рев толпы вызывал в Лоре волнующее чувство предвкушения. Несколько минут спустя, ровно в десять часов, отдаленный пушечный выстрел провозгласил, что королева отбыла из Кенсингтонского дворца. И теперь длинная вереница всадников и экипажей медленно двигалась по улице Пэлл-Мэлл в направлении Вестминстерского аббатства.
– Я хотела бы, чтобы у вас был более приемлемый обзор, миледи, – сказала Уинифред, стоя у другого окна. – Мне кажется, вы будете очень сожалеть, что пропустили такое важное событие, хотя сейчас чувствуете себя гораздо лучше!
Позавтракав чаем и тостом, Лора действительно была в расстроенных чувствах, оттого что поддалась желанию подремать еще немного. Тем не менее, проснувшись спустя два часа, она почувствовала себя свежей и бодрой, не испытывая больше тошноты. Она быстро оделась и, охваченная волнением, спустилась вниз на улицу и подошла к фронтону дома.
