Добрая фея короля Карла - Владимир Васильевич Москалев
…Они остановились у одной из колонн с каннелюрами. Принцесса Мария ждала ответа. Ей тоже надоело ежедневно видеть невестку с опрокинутым лицом, слушать ее грубости и наблюдать беспрестанные проявления ярости. Она знала причину этого, видела, как усиливается в связи с этим нервозность двора, а потому, желая в первую очередь помочь брату обрести, наконец, любящую супругу, а не демона зла, взяла на себя роль своеобразной миротворицы. И Гастон, сам о том не догадываясь, очень помог ей в этом. Пребывая в Бретани, он и не предполагал, как изменится двор в результате того, что регенту однажды вздумалось познакомить его со своей сестрой.
Так каков же ответ? С танцующих пар Мария перевела взгляд на собеседницу. Графиня улыбалась. Она решила, и никаких раздумий!
– Я согласна с вами, принцесса. Двор и в самом деле встревожен нашими отношениями с супругой регента. Я готова оказать ей маленькую услугу, о которой у нас с вами шла речь, но, конечно же, не могу дать никаких гарантий. Завтра же я отправлюсь в замок.
– Ах, мадам, как это было бы славно, если ваша горожанка сумела бы справиться с напастью, которая так досаждает невестке. Верите ли, она уже стесняется показываться на людях и совсем не выходит из своих покоев, когда супругу случается принимать гостей или послов. Отношения у обоих, сами знаете, натянутые. И вдруг все переменится! О, неужели это возможно?
– Все будет зависеть от мастерства той самой женщины. Но ни слова о ней никому! Это наша с братом маленькая тайна, и мы поделились ею с вами из чисто дружеских соображений в надежде, что это не дойдет до чужих ушей. Вы понимаете меня?
– Считайте, графиня, что мы договорились и я дала клятву.
– Однако вот о чем еще надлежит помнить. Я дам вам знать, когда выяснится, что мои действия дали желаемый результат, и эту весть должны передать супруге регента вы, а не я. Вы же понимаете, как она воспримет мое неожиданное вмешательство в ее личную жизнь. Чего доброго, она вздумает заявить, будто я собираюсь еще более обезобразить ее лицо или, что еще хуже, отравить ее.
– Так или иначе, графиня, но она будет чувствовать себя уязвленной тем, что соперница протягивает ей руку помощи. Ситуация поставит ее в положение слабого, которого собирается выручить из беды сильный. Этого она не сможет допустить и попросту откажется от ваших услуг.
– Я рада, принцесса, что вы меня понимаете. Однако во исполнение замысла нашего примирения… а ведь именно этого вы желаете, не так ли?
– Не только я, но и весь двор!
– Так вот, далее, когда станет очевидным результат, вы объясните Жанне, кто именно помог ей избавиться от такого дефекта. Полагаю, этот день и положит начало нашей дружбе.
– Без сомнения, мадам, а потому я с нетерпением буду ждать этого дня.
– Так же, как и я, принцесса. Но идемте же, на нас с вами уже с любопытством поглядывают; чего доброго, пытливые умы усмотрят в этом заговор.
Глава 3
Улетающий дым
Своих детей Анна де Монгарден видела теперь не часто. До поры до времени ими занимались наставник и камеристки. Через год-другой мать планировала отдать Агнессу на воспитание в монастырский пансион, а Готье определить в пажи в одно из знатных семейств. А пока что дети резвились во дворе замка со своими однолетками, зимой развлекаясь снежками и строя снежные крепости, а летом играя в прятки, шарики и в мяч, лазая по деревьям, бегая под присмотром слуг на лугу, близ рощи. Их заставляли учить наизусть молитвы, обучали чтению, пению, письму. Вечерами кормилица и гувернантка (так называли они Эльзу) читали детям сочинения древнеримских писателей, Эльза пела баллады о рыцарях и знатных дамах, аккомпанируя себе на лютне, и обе рассказывали германские и кельтские легенды о феях и драконах.
Все четверо и в этот раз, как всегда, собрались вечером в спальне, представлявшей собой небольшую комнату с камином, двумя кроватями, сундуками, подушками на полу, стульчиками и детскими игрушками.
– А что, правители и вправду бывают жестокими? – с любопытством спросил Готье, светловолосый голубоглазый мальчуган, когда Эльза спела балладу о злом короле, а после этого напомнила о фараоне, долго не отпускавшем сынов Израиля с земли Египетской.
– Бывают, да еще какими! – ответила кормилица, пожилая женщина в чепце и с добрыми глазами. Она давно жила в замке; все ее близкие умерли от чумы 1353–1355 гг. – А вот послушайте, мои милые, что я вам расскажу. Случилось это в далекой восточной стране, не помню уже, в какой именно. Однажды умер император, – можно даже назвать его царем, – и весь его гарем отправили в монастырь. Среди них – ну, то есть среди наложниц – была молодая и красивая девица, которую покойный владыка любил больше всех. И очень уж не хотелось ей заживо хоронить себя в стенах монастыря, но ничего тут не поделаешь, таков обычай.
Но в девицу эту, оказывается, без памяти влюбился молодой император, сын того, что помер, и звали его… пусть будет Рауль. Совсем немного времени прошло со смерти отца, как он приехал в этот монастырь и забрал оттуда молодую монашку… назовем ее Юдифь. Затем он открылся ей в своих чувствах, и она стала его фавориткой, то есть самой любимой женщиной.
Однако эта чертовка оказалась вовсе не такой простушкой, как все о ней думали. Ведь что захотела, негодная: стать императрицей! Но у императора уже была супруга, и Юдифь надумала ни много ни мало как извести ее любым способом – словом, спровадить либо в темницу, либо в могилу. А жена Рауля – надо сказать, хорошая, добрая женщина – никогда никому не делала зла; да вот беда: не могла иметь детей. Зная об этом, Юдифь не замедлила родить от Рауля дитя – чудного золотоволосого младенца. Уж как она радовалась, так и не рассказать, а более того – сам император, ведь то был его сын!
Вскоре императрица, не испытывая, однако, никакой вражды к Юдифь, пришла полюбоваться на ребеночка. И так вышло, точнее, так подстроила негодница мать, что гостья какое-то время находилась наедине с малышом. А потом уже появилась, якобы задержавшись
