Николь Фосселер - По ту сторону Нила
В три утра, когда играли зорю и войско снималось с места, чтобы к закату солнца достичь оазиса Абу Клеа, было еще тихо. Их путь лежал через долину, меж скал из крошащегося черного камня. Дорога, вначале шириной с милю, сужалась с каждым шагом и все круче поднималась вверх, пока не превратилась в горную тропинку и наконец не исчезла между каменистыми стенами. И тут послышался стук копыт, отозвавшийся многократным эхом. Это были гусары, посланные в разведку час назад.
– Неприятель! – кричали они, задыхаясь после бешеной скачки. – На нас идут махдисты! Их тысячи!
Самим им едва удалось уйти.
Колонна оказалась в ловушке. Свернуть в сторону было невозможно, отступать некуда. Источники Джакдула пусты, а на дорогу обратно, до Корти, запасов воды не хватит.
Оставалось одно: вперед, вниз, к Абу Клеа. Навстречу врагу.
30
Ройстон, пригнувшись, побежал по камням. Он вздрогнул, когда над ухом просвистела первая пуля, за ней – другая. Прыгнул «щукой» и приземлился на живот рядом с Джереми и ухмыляющимся Леонардом.
– Проклятье, – выругался Ройстон, садясь на корточки. – Чего еще ждут наши любезные джентльмены, почему не трубят наступление?
– Мудрость начальства непостижима, – язвительно отозвался Леонард.
Джереми сжал губы и взглянул поверх укрепления, наспех возведенного из ящиков и мешков. Перед ним в желтых лучах утреннего солнца расстилалась широкая песчаная полоса с матово-зелеными пятнами деревьев, походивших на пушистые венички для обметания пыли. Кое-где между ними виднелись низенькие кусты акации с белыми шипами. Темнела долина с высохшим руслом реки, шелушащимся, выветренным и похожим на замерзшее озеро, словно бахромой окруженное карстовыми скалами вроде тех, через которые им пришлось пробираться вчера.
Не по перевалу, как было запланировано, потому что дозорные увидели на скалах дервишей в ослепительно-белых одеяниях на фоне серых камней. Британцам пришлось идти через усеянный валунами сыпучий холм – тяжелый подъем и опасный спуск по ту сторону, в долину Абу Клеа.
До наступления темноты оставалось три часа, слишком мало, чтобы начать наступление, и вполне достаточно, чтобы возвести зарибу – заграждение, укрепленное сорванными ветками акации. Солдаты и офицеры принялись носить и складывать в кучи валуны. Поскольку камней не хватало, в ход пошли ящики и мешки.
Прищурившись, Джереми вглядывался в даль. Перед ним расстилалась серо-коричневая равнина с пестрыми вкраплениями, сливающаяся у горизонта с рекой и низким туманным небом.
Он различал там палатки и развевающиеся на ветру зеленые и белые знамена. Вражеский лагерь, особенно заметный сейчас благодаря вспышкам орудийных залпов и облачкам порохового дыма. Но главное – там колодцы Абу Клеа. Джереми невольно сглотнул. От жажды страдали все, вода выдавалась в строго отмеренных количествах. Собственно говоря, наступление – это вопрос времени. Когда запасы воды подойдут к концу, британцы будут вынуждены пробиваться к источникам. Но этот момент можно оттягивать долго. А пока против липкой сухости во рту помогал лимонный сок.
Джереми повернул голову и через пост командующего посмотрел в сторону холма, на котором дервиши воздвигли похожие «баррикады».
Пока разбивали и укрепляли лагерь, чистили и проверяли оружие, настроение у британцев было хорошее. Работали не без задора, со смехом и шутками, как школьники, которых в кои-то веки вывезли на природу. Однако уже первый прогремевший вечером выстрел изменил атмосферу в лагере. Их обстреливали до ночи, появились первые жертвы. Ответный огонь в виде артиллерийсих бомбардировок был прерван с наступлением темноты и возобновлен только с рассветом.
В полевом госпитале остановили и перенесли на следующий день операцию одному погонщику верблюдов, потому что свет ламп мог спровоцировать новую волну огня с вражеских позиций.
Ночь была долгой и безлунной. Стояла зловещая тишина, нарушаемая лишь доносившимися откуда-то издалека ударами барабана. Тхунг-тхунг-тхунг... Нереально и страшно. Словно там, в кустах, билось сердце караулившего добычу дикого зверя. После изнурительных маршей последних дней тело требовало своего, однако тяжелый, без сновидений сон длился лишь до первого залпа.
На рассвете готовились отразить нападение, однако расчеты не оправдались. Только небольшая кучка дервишей сбежала с одного из холмов и была немедленно уничтожена огнем. А потом лишь одиночные выстрелы отмечали часы томительного ожидания.
Джереми смотрел на лагерь, на прижавшихся друг к другу в ямах веблюдов, на Саймона и Стивена, тоже напряженно глядевших куда-то вдаль. Внезапно он заметил одного из своих людей, который решительно шел по полю в опасном вертикальном положении.
– Пригнитесь, рядовой Хансон! – закричал Джереми. – Вниз!
И побежал, припадая к земле, чтобы схватить и повалить Хансона. Солдат присел, но было поздно. Джереми услышал, как просвистела пуля, которая навылет прошила грудь солдата и ударила в сложенные штабелями мешки. Джереми еще успел поймать падающего Хансона и положить его на землю, осторожно придерживая голову, как вдруг у него над ухом просвистела вторая пуля, а за ней еще одна. Джереми взглянул на убитого. Двадцать шесть – двадцать семь лет, почти как ему самому. Первая потеря в его роте, и, как чувствовал Джереми, не последняя. В том числе и сегодня, в Абу Клеа. Джереми потрогал рукой еще теплое лицо солдата и закрыл ему глаза.
Тишину нарушил сигнал горна. Британцы приготовились к атаке, было девять утра.
Потребовался ровно час, с точностью до минуты, чтобы сформировать каре, которое немедленно тронулось с места в направлении Абу Клеа.
Они продвигались неспешно, в стороне от проторенных путей, в направлении одного из склонов на правом краю долины. Пули так и сыпались, пробивая бреши в строю. То и дело раздавалась команда «ложись!», и тогда санитары подбирали по рядам раненых и грузили их на верблюдов. Шаг за шагом, шаг за шагом… все медленнее и медленнее.
«Как похоронная процессия», – пронеслось в голове Стивена. Он сглотнул. Его место было в самом конце каре, перед Ройстоном и позади всех остальных, среди солдат Королевского Суссекского, на крайнем правом фланге.
Когда пули посыпались градом со всех сторон, каре остановилось. И тогда с гор и холмов, из-за кустов и низких раскидистых деревьев со всех сторон устремились на солдат первые орды дервишей. Крайние ряды каре развернулись навстречу противнику и пригнулись, чтобы дать возможность стоящим сзади открыть огонь.
Джереми командовал и сам задавал темп, управляясь с винтовкой.
