Виктория Холт - Кирклендские услады
— А если бы не обошлось, — пробормотала тетя Сара, — не было бы никакой нужды…
— Уильям! — перебила ее Руфь. — У мистера Редверза пустой бокал.
А мои мысли устремились к Габриэлю. Я вспомнила, как мне казалось, будто ему страшно дома. Вспомнила, как затуманилось его лицо, когда во время нашего свадебного путешествия мы наткнулись на пляже на развалины, напомнившие ему руины Кирклендского аббатства. Так ли уж случайно рухнула стена? Не догадывался ли Габриэль, что кто-то в «Усладах» хочет его смерти? Не потому ли его мучил страх? Не потому ли он женился на мне — хотел, чтобы мы вдвоем противостояли опасности! И что же, выходит, злые силы все-таки подстерегли Габриэля? Если да, значит, кто-то жаждет заполучить его наследство. И каково же было разочарование этого злоумышленника, когда, убив Габриэля — а теперь я уже не сомневалась, что Габриэля убили, — каково же было разочарование убийцы, когда выяснилось, что место Габриэля займет другой наследник — мой будущий ребенок!
Все сразу встало на свои места, и, сидя в ярко освещенном холле перед пылающим на столе рождественским пудингом, я впервые поняла: человек, убравший со своего пути Габриэля, не остановится ни перед чем. Он уничтожит и моего ребенка. И самый верный способ не дать мне родить сына — убить меня.
Однако пока на мою жизнь никто не покушался. Ну да, Саймон же сказал, что после гибели Габриэля моя внезапная смерть показалась бы всем подозрительной. Наконец я начала разбираться в обстановке. Мне грозила опасность, смертельная опасность, но я уже не испытывала прежнего страха. Эта опасность была ничто по сравнению с ужасом, который охватывал меня прежде, когда я подозревала, что мой рассудок поврежден и все странности, происходящие со мной, — плод больного воображения. Как ни удивительно, но нынешняя, вполне реальная опасность казалась мне значительно менее страшной, чем та, которая мне только мерещилась.
Я поймала себя на том, что смотрю на Люка, на его бледное, полускрытое светлыми волосами лицо, и не могу решить, на кого он больше похож — на ангела или на сатира. Он напоминал мне скульптуры на фронтоне «Услад». Глаза Люка, встретившись с моими, бесовски блеснули, словно он прочел мои мысли и они его позабавили.
За здоровье каждого из присутствующих пили шампанское. Настал и мой черед, все поднялись с бокалами в руках, а я гадала, кто же из пьющих за мое здоровье обдумывает в эту минуту, как погубить меня так, чтобы смерть выглядела естественной.
Когда с ужином было покончено, слуги быстро убрали со стола, и мы приготовились к приему гостей. Их съехалось больше, чем я предполагала. Первыми прибыли доктор Смит и Дамарис, и, глядя на них, я старалась представить себе, каково-то больной жене доктора мириться с тем, что муж и дочь покидают ее в такой день.
Я спросила Дамарис о самочувствии матери, но она ответила, что той «надо отдохнуть». Ей положено рано ложиться, и доктор, не делая скидки на праздники, требует неукоснительного соблюдения режима.
Вместе с викарием и его женой приехали их многочисленные домочадцы, включая женатых сыновей и замужних дочерей, а также их отпрысков. Собственно, больше гостей не было, и я, подобно Саре, подумала о других рождественских праздниках, только не о тех, которые были, а о будущих.
Танцев не устраивали. Гостей провели в гостиную на втором этаже, и беседа велась приглушенно. Конечно, в этот день все вспоминали Габриэля, ведь это из-за его безвременной кончины в «Усладах» не было традиционного веселого рождественского бала.
Улучив удобный момент, я поблагодарила Хейгар за кольцо.
— Нам обоим хотелось, чтобы оно стало вашим, — улыбнулась она.
— Но оно такое дорогое. Я должна и Саймона поблагодарить.
— А вот и он.
Саймон действительно подошел к нам.
— Я как раз благодарю вашу бабушку за великолепный подарок, — повернулась я к нему.
Саймон взял мою руку и стал рассматривать кольцо.
— У Кэтрин на руке оно выглядит намного выигрышней, чем в коробке, — сказал он.
Хейгар кивнула, а Саймон еще несколько секунд держал мою руку, склонив голову набок, и с довольной улыбкой смотрел на кольцо.
Подошла Руфь.
— Кэтрин, не лучше ли вам потихоньку уйти к себе? — спросила она. — На вашем месте я бы прилегла. Вам нельзя утомляться, этого надо всячески избегать.
В моей душе клубился целый вихрь новых противоречивых чувств, так что я и сама не прочь была уединиться и поразмыслить обо всем. К тому же я понимала, что мне не мешает полежать.
— Да, я, пожалуй, пойду, — согласилась я.
— Мы останемся здесь на завтра, — напомнила мне Хейгар. — Можем завтра утром прокатиться втроем, а может быть, и Руфь составит нам компанию.
— Вряд ли, — ответила Руфь. — Завтра будут все время наведываться гости. Это же день рождественских подарков, сами понимаете.
— Ну хорошо, посмотрим, — сказала Хейгар. — Спокойной ночи, милая Кэтрин. Правильно делаете, что ложитесь пораньше, и так день для вас, наверное, выдался тяжелый.
Я поцеловала ей руку, а она, притянув меня к себе, коснулась губами моей щеки. Потом я протянула руку Саймону, и, к моему удивлению, он быстро нагнулся и поднес ее к губам. Я даже слегка покраснела — такой это был крепкий и жаркий поцелуй, но понадеялась, что Руфь моего румянца не заметила.
— Идите, Кэтрин, — повторила она. — Я извинюсь за вас перед гостями. Они вас не осудят.
И я ушла к себе. Но, очутившись в своей комнате, поняла, что не смогу заснуть. Меня переполняли впечатления. Однако я зажгла свечи и прилегла на кровать. Крутя на пальце подаренное мне кольцо, я тешила себя мыслью, что эта фамильная драгоценность Редверзов дана мне в знак того, что меня хотят видеть в кругу их семьи.
Вот так же я лежала, когда у моей постели появился монах, а потом начались все эти странности. Перебирая их в памяти, я вдруг ощутила, как во мне нарастает беспокойство. Времени остается в обрез. Вой как быстро я уже устаю, даже пришлось раньше уйти от гостей. Необходимо — и как можно скорее! — раскрыть тайну! Если бы найти этот потайной ход! Если бы узнать, где спрятана ряса!
А ведь галерею менестрелей мы так и не осмотрели как следует. Нашли, правда, чулан, но за другие гобелены не заглядывали. Интересно, когда в последний раз их снимали со стены? Я не могла совладать с желанием немедленно осмотреть галерею еще раз и, поскольку не раздевалась, быстро встала с постели. Идя по коридору, я слышала голоса из гостиной на этом же этаже. Осторожно спустившись по лестнице, я открыла дверь в галерею и вошла.
В холле горело множество свечей, но галерея была мрачной и темной. Я упрекнула себя за наивность: можно ли надеяться что-нибудь обнаружить в этой полутьме? Склонившись над перилами балкона, я посмотрела вниз, в холл. Он был весь как на ладони, кроме той части, которая находилась подо мной.
