Лори Хэндленд - Пожар любви
Анжелина прижалась головой к оконному стеклу. Гладкая и прохладная поверхность немного успокоила ее горячий, наполненный тупой болью лоб.
Ангел сказал ей, что она должна найти свой правильный путь, выяснить все о Чарли, чтобы понять его. И только тогда она станет полезной ему.
Может быть, именно любви не хватало ему все эти годы? Может ли ее любовь спасти Чарли, увести его с пути саморазрушения? Если это так, тогда ей следует остаться с ним и стать его женой по-настоящему, во всех отношениях и навсегда. От этой мысли искра радости растопила ее отчаяние и она, подняв голову и наморщив лоб, сосредоточенно задумалась.
Не это ли имел в виду ангел, когда говорил о том, что ей надо стать полезной и достойной? Достойной не того, чтобы быть монашенкой, а того, чтобы быть женой Чарли. Способной остановить его, заставить свернуть с пути разрушения и встать на путь жизни, которой ему можно было бы только гордиться.
Анжелина упала на колени и молитвенно сложила руки:
– Santo Dios, подай мне знак, права я или нет. Способна ли моя любовь спасти его? Что мне для этого надо сделать? Или мне надо побороть это чувство, отказаться от него и вернуться в монастырь? Я была такой самонадеянной, такой уверенной в том, что предназначена лишь для служения церкви, что не понимала ничего остального. Помоги мне. Помоги мне познать истину...
На чердаке было спокойно и тихо, только эхо ее голоса затихало в темноте. Анжелина напряженно вслушивалась, надеясь получить хоть малейший намек на ответ. Несколько мгновений спустя она в изнеможении опустилась на пол и почти немедленно заснула.
И ей явился ангел.
– Слава Богу, – вздохнула она. – Я так отчаянно в тебе нуждалась, и вот ты пришел.
– Успокойся и прогони свои страхи, дитя. Ты избрала верный путь. Ты никогда не предназначалась только для церкви. Для каждого есть половина. Для тебя есть Чарли Колтрейн. Узы брака священны, ибо священна клятва, которую вы оба дали. Чти свою.
– Я буду чтить ее. Но зачем ты показывал мне монастырь? И зачем ты заставил меня думать, что я должна туда уйти?
– Ты должна была так поступить. Твое путешествие с сестрами было только частью Божьего предначертания. Разве ты встретила бы Чарли, если б не ушла в монастырь?
– Думаю, что не встретила бы. Я бы вышла замуж не за того человека.
– Совершенно верно, у Бога есть предначертанное для каждого из Его детей. Твоя клятва верности Чарли так же священна, как и клятва, которую ты дала бы при вступлении в монастырь. Верь в Бога так, как ты верила в Него до сих пор, Анжелина. Вас еще ждут темные времена. Держись своей веры. Крепи свою любовь. С любовью и верой ты победишь всех своих недругов.
С этими словами, все еще звучавшими в ее голове, Анжелина проснулась. Одного взгляда в окно было достаточно, чтобы убедиться, что наступила глубокая ночь. Она проспала меньше получаса.
Торопливо сбежав с чердака, Анжелина направилась в свою комнату. Когда накануне она уходила оттуда, ее мысли и чувства находились в таком смятении, какого она не смогла бы припомнить. Теперь же, возвращаясь обратно, она чувствовала себя более умиротворенной.
Открыв дверь, она проскользнула в комнату и подошла к кровати. Чарли спал, и во сне его лицо выглядело спокойным. Он показался ей моложе, не таким угрожающим и по-прежнему привлекательным грешной красотой. Осторожно, чтобы не побеспокоить и не нарушить его сон, она обошла кровать и села в кресло-качалку.
И хотя зная, что она на правильном пути, ее мысли немного успокоились, Анжелина предвидела слишком много препятствий, мешавших им зажить спокойно. За Чарли все еще охотятся Дрю Уинстон в конце концов тоже должен объявиться. И либо Чарли докажет свою невиновность, либо им придется уехать подальше от Техаса, чтобы оставить его прошлое там.
Но эта проблема не была самой главной в ее тревогах. Трудность она видела в том, как убедить Чарли, что они предназначены друг для друга. Теперь, вспоминая, как он в прошлый раз отнесся к ее откровенному рассказу об ангеле, Анжелина не собиралась посвящать его в события этой ночи и в то, какое послание ей принес ангел. Теперь надо найти новый способ убедить его в том, что их брак не может и не должен быть расторгнут.
А он-то по-прежнему считает, что слишком стар для нее. Он верит в то, что неисправим и никчемен, что смерть его матери и сестры произошла только из-за его неспособности защитить их. Анжелина понимала это, но ей все равно пришлось бы заставить его взглянуть правде в глаза и поверить в эту правду так же, как в нее верила она. Именно необходимость убедить его в том, во что верила она, и стало ее новой миссией. И она чувствовала, что на этот раз не оплошает. Чарли понял бы, как надо любить, если бы смог простить себе мнимые и настоящие ошибки, понять свою собственную значимость и достоинство.
Чарли во сне что-то пробормотал и отбросил простыню. Анжелина встала и снова укрыла его. На секунду ее пальцы задержались на обнаженной коже его груди, – теплой, но, к счастью, не горячей от лихорадки. Его грудь была по-настоящему красива – крепкие мускулы, ровный коричневатый загар и легкий золотистый пушок.
Он снова произнес что-то невнятное, какое-то слово, подозрительно напоминавшее «Энни», и ее сердце кольнуло от сострадания к нему. Он так сильно и так долго страдал из-за своей сестры. Она повернулась, чтобы вернуться в кресло, как Чарли снова заговорил. И то, что он произнес в глубоком сне, прозвучало четко и ясно, как гром в летний день.
Анжелина села улыбаясь. В ней зародился маленький росток надежды. Она поняла, что Чарли произносил не имя своей погибшей сестры. Нет, слово, которое он прошептал во сне хриплым, но дорогим ей голосом, было ее имя.
Чарли проснулся от ощущения, что его плечо горит. Простонав, он захотел было сесть в постели, но не сумел и с проклятием рухнул на подушки.
Перед ним появилась Анжелина. Она потерла сонные глаза и попыталась оправить помятый халатик. Он с радостью отметил, что она, наконец, сняла окровавленное белое платье. «Если бы она попалась мне в нем на глаза еще раз, я наверняка попытался бы сорвать с нее это отвратительное платье...»
Она повернула голову и вздрогнула, потом подняла руку и стала разминать шею. «Скорее всего, она, наблюдая за мной, уснула в кресле-качалке», – подумал Чарли. От этой мысли ему стало теплее на душе. Уже так давно никто не думал о нем, – жив он или мертв.
– Доброе утро, сестра. – Он улыбнулся, и Анжелина тоже улыбнулась ему в ответ сияющей улыбкой, слегка неуместной в этой обстановке. Чарли тут же перестал улыбаться и нахмурился: – Что-нибудь случилось? – спросил он, глядя, как она спокойно обходит кровать и садится рядом с ним.
