Сьюзен Джи Хейно - Прекрасная притворщица
— Нет, Джулия, — прервал ее Растмур. — Больше никакой лжи. Ее и без этого слишком много. — Она хотела было снова заговорить, но он храбро продолжил: — Фицджелдер как-то заявил, что у него есть доказательства, что мой отец был вовлечен во французский заговор против нашего короля.
Растмур выглядел таким уверенным, когда произносил эти проклятые слова. Джулии была ненавистна мысль о том, что за этим последует, но все же она не могла не признать, что выглядел он крайне привлекательно. Только подумать — человек с титулом не боится пойти на скандал. Как это на него похоже!
Линдли нахмурился, услышав слова Растмура, и повернулся к Фицджелдеру:
— О чем он? Черт возьми, Фицджелдер, есть ли предел твоей лжи?
— Это не ложь, — сказал Фицджелдер. — Доказательства в медальоне.
— Каком медальоне?
— В том, который подменили, кретин! — ответил Фицджелдер. Д'Аршо ослабил хватку, чтобы речь негодяя стала более членораздельной. — Ведь ты знаешь, где он, не так ли?
— Как будто ты заслуживаешь ответа на этот вопрос.
— Ты знаешь! Теперь я вижу. Ты уже нашел медальон и полон решимости защитить старину Растмура. Ведь именно так вы и делаете, чертовы джентльмены. Вам по душе справедливость, только когда она играет вам на руку.
— Лучше молись, чтобы я не воздал тебе по справедливости, Фицджелдер! Боже, тебе и в самом деле нужно молиться, чтобы мы нашли этот пропавший медальон, — сказал Линдли.
— Так это все и правда из-за того глупого медальона? — вдруг прощебетала Пенелопа из своего угла. — Того, который Фици попросил меня подарить ему?
— Да, Пенелопа, — ответил Растмур, — из-за того самого. Из-за тебя довольно много неприятностей, как видишь. Этот медальон имел большое значение, а кто-то его подменил.
Джулии стало почти жаль девочку, которая казалась теперь такой тихой среди всех этих бедствий. Как только она поймет, какие страдания причинила Растмуру, то будет чувствовать себя крайне виноватой. И брат вряд ли простит ее.
— Да, я знаю, — ответила она, по-видимому, все еще ничего не понимая.
— Нет, ты не понимаешь! В этом медальоне кое-что было.
— Я знаю, — повторила она.
— И кто-то подменил его. И теперь мы не знаем, где настоящий!
Растмур становился все нетерпеливее.
— Но я-то знаю.
— Нет, не знаешь, Пенелопа! — Он почти кричал на нее. — Кажется, ты вообще не понимаешь, что сделала!
— Нет, Энтони, понимаю, — ответила она немного обиженно. — Я очень хорошо знаю, что сделала. Я подменила медальон, и я знаю, где настоящий.
— Что ты сделала?! — вскричали сразу несколько человек.
А Джулия вообще потеряла дар речи.
— Я подменила медальон, — медленно и осторожно объяснила Пенелопа. — Неужели вы и в самом деле считаете меня настолько глупой? Неужели поверили, что меня пленили сладкие речи Фицджелдера? Я сразу догадалась, что если он так хочет этот медальон, то он, должно быть, представляет собой какую-то ценность. Так что я взяла его у мамы — прости, мама, — и изучила.
— И ты нашла что-нибудь внутри? — спросил Линдли.
Пенелопа кивнула:
— Да. Там внутри была записка. И не только! Если потянуть за кольцо на крышке вправо, медальон раскрывается и становится весьма необычной формы. Так что я решила, что не стоит отдавать Фицджелдеру такую забавную вещицу. Я просто подарила ему другой. Он никогда ведь не видел настоящий медальон, так что не мог догадаться.
Растмур все еще покачивал головой в недоумении.
— Восхитительно. И этот медальон все еще у тебя?
— Конечно, нет, — ответила Пенелопа, к величайшему разочарованию всех присутствующих. — Он надежно хранится среди маминых вещей наверху. Я положила медальон обратно в ее шкатулку сразу после того, как осмотрела его, а она привезла шкатулку с собой.
— Она здесь? В Хартвуде? — спросил Растмур.
— Дэшфорд может открыть ящик! — воскликнула Джулия.
— После того как я посмотрю, что внутри этого чертова медальона, — заявил Растмур.
Джулия взглянула на отца. Он улыбнулся и сказал, обращаясь к своему приятелю:
— Что ж, Д'Аршо, кажется, наши медальоны в конце концов воссоединятся.
— Подождите, как вы сказали — Д'Аршо? — спросила Пенелопа. — Имя этого человека — Д'Аршо?
— Да, — после некоторого колебания ответил Сент-Клемент.
— Это имя было в той записке в медальоне. Там было написано… — начала она.
Джулия вздрогнула, а Растмур попытался было перебить сестру, но она продолжила как ни в чем не бывало.
— «Софи ДАршо с любовью», — процитировала она. — И подписано просто: папа. Я не знала, что это значит.
Д'Аршо улыбнулся, а на его глаза навернулись слезы.
— Я оставил ее там для Софи, если что-то вдруг случится со мной. Мои дела тогда были плохи, я связался с неподходящей компанией, и мне не везло. Мне стыдно признаваться в этом, но я познакомился с вашим отцом, Растмур, когда пытался ограбить его на улице.
— Если то, что я слышал, правда, то тебя еще и вырвало на его ботинки, — с усмешкой произнес Сент-Клемент.
— А потом я упал, — согласился Д'Аршо. — Но все же ваш отец решил помочь мне. Когда я протрезвел, он помог мне избавиться от той плохой компании, с которой я водил дружбу. Медальон я оставил ему на хранение. Он пообещал, что присмотрит за Софи… если случится самое худшее.
— Как мило, — сказала Пенелопа.
— Подождите. — Леди Растмур вдруг вмешалась в этот трогательный разговор. Она перевела взгляд с дочери на сына, а затем на Д'Аршо: — Вы хотите сказать, что это вы отец Софи Д'Аршо?
— Да, и я горжусь тем, какой она выросла. Кроме того факта, что она, кажется, не любит долго задерживаться на одном месте.
Казалось, это смутило мать Растмура. Она медленно поднесла руку к губам, и ее смущение обернулось улыбкой.
— Тогда он не был… он не… Ах, как это чудесно!
— Мама? — спросил Растмур. — Ты знаешь эту Софи Д'Аршо?
— Нет, — ответила та, едва не хихикая. — Я никогда не слышала о ней, пока после смерти твоего отца не нашла записку в том медальоне. Я перебирала его вещи, и… Ах, но как же это чудесно!
— Мама! — воскликнула шокированная Пенелопа. — Ты же не думала, что эту записку написал наш отец, не так ли? Ведь тогда бы это значило, что Софи Д'Аршо была… Но, мама, почерк даже не похож на отцовский!
— Но что же мне было думать? Я нашла записку в странном медальоне, который никогда не видела, и у меня возникло много вопросов. Я уже не могла спросить вашего отца и потому придумала свое объяснение. А когда твой глупый кузен начал распространять слухи, что у него есть информация, способная разрушить репутацию нашей семьи, я сделала вывод, что записка как-то связана с этим.
