Андреа Кейн - Эхо в тумане

Осознание, мгновенное и полное, вызвало только радость и изумление, а не сомнения и настороженность. Чувство было не новым, просто Трентон боялся назвать его своим именем. Он любил Ариану уже несколько недель, возможно, с их первой встречи и, безусловно, с их первой брачной ночи, когда он соединил свое тело с ее, сделав ее своей женой в полном смысле слова. Казалось, он проделал весь путь сквозь туман в лабиринте Ковингтонов только для того, чтобы утонуть в ее нежных, прекрасных глазах.

Прижавшись губами ко лбу Арианы, Трентон почувствовал, как его захлестнула волна благодарности к Богу за то, что он принес ее в его жизнь. Всего лишь за месяц эта удивительная молодая женщина с ее безграничной любовью к природе и безусловной верой в человека, давно переставшего существовать, пробилась сквозь суровую и неприступную стену одиночества Трентона, окружила его своей добротой, любовью и проникла глубоко ему в сердце.

В сердце, которое, как он полагал, уже никогда не оттает.

Благодаря Ариане Трентон мог теперь стать человеком, в которого она верила, и отчаянно хотел быть таким ради нее. Месть внезапно показалась ничтожной целью. Трентон нахмурился. В то время, когда он был готов похоронить прошлое и смотреть вперед, а не назад, кто-то позаботился о том, чтобы прошлое оставалось в настоящем.

Кто?

Устремив взгляд в потолок, он просчитывал возможных недоброжелателей. Скорее всего, конечно, Бакстер. В отличие от Арианы, Трентон считал Бакстера не только жадным и эгоистичным, но и бессердечным человеком. Ему никогда не забыть, с каким наслаждением этот ублюдок отказался выполнить просьбу Трентона — не причинять больше горя Ричарду — и какое нездоровое удовольствие Бакстеру доставило выгнать Трентона из Уиншэма.

Да, этот человек был способен на жестокость.

Но не без причины.

И эта мысль донимала Трентона, заставляя его сомневаться в вине Бакстера. Одной мести было недостаточно, чтобы заставить действовать Бакстера Колдуэлла, если только он не мог извлечь из этого какой-то осязаемой выгоды.

Деньги.

Но в данном случае деньгами не пахло. Доставленные Трентону душевные страдания не принесут Бакстеру никакой выгоды, что в значительной мере уменьшало вероятность участия Бакстера в этом деле.

Так кто же послал книгу? Кто бы то ни был, он явно испытывал большую злобу, раз согласился платить какой-то женщине, изображавшей Ванессу, с целью помучить Трентона.

Масса огненных волос и великолепные изумрудные глаза.

Трентон зажмурился, чтобы избавиться от воскресшего в памяти образа. Ванесса. Будь она проклята даже в смерти.

Взбив подушки, Трентон устроился поудобнее, готовясь ко сну. Он решил, что не станет больше мучиться из-за этой проклятой книги. Он провел рукой по мягким изгибам тела Арианы, чтобы найти подтверждение того, что важно, что реально существует в жизни. Затем, прижав ее к себе, заснул.

Свет фонаря возвестил ее прибытие, пронзив мрак ночи и превратив ее волосы в ярко-красное пламя. Ее темно-зеленое шелковое платье плотно облегало тело, а под ним — ничего, ясно подчеркнут каждый дразнящий изгиб фигуры.

Но это его не тронуло.

Он слышал ее голос, ощущал ее настойчивость, почувствовал фактуру ее платья, когда пальцы впились в ее плечи, хрупкость костей, когда стал трясти ее… Боже, злость его была так велика, что он мог убить ее…

Убить ее… убить ее… убить ее…

Трентон, не надо… нет… нет…

Резко выпрямившись, Трентон почувствовал, как пот течет по его спине, струится по лбу. Это был сон, всего лишь сон. Но как похож на явь.

Безумным взглядом Трентон посмотрел на Ариану, перекатившуюся на свою сторону кровати и беззвучно спавшую, свернувшись клубочком, вдали от него. Ему хотелось разбудить ее, прижать к себе, погрузиться в нее, забыть обо всем.

Он не может всегда убегать.

Встав с постели, Трентон оделся и вышел из комнаты. Броддингтон был погружен во тьму. Большие напольные часы в холле показывали, что приближалась полночь. Он бесшумно выскользнул в ночь и вздохнул полной грудью.

С удивлением он обнаружил, что все еще дрожит. Этот проклятый сон вывел его из равновесия даже в большей степени, чем он думал.

Прогуливаясь по саду, Трентон жалел, что он не в Спрейстоуне. Голова его была там намного яснее, мысли легче принимали определенную форму. А ему это было так необходимо — добиться хотя бы видимости покоя. Он долго бродил, устремив вдаль отсутствующий взгляд. Продвигаясь без определенного плана, он решил, что ноги сами его куда-нибудь приведут.

Они привели его к реке Арун.

Глядя на пустынный берег, Трентон почувствовал, как знакомый холодок сковал его сердце. Шесть лет. Прошло шесть лет с тех пор, как он бродил вдоль этого берега в ожидании прихода Ванессы. С тех пор жизнь его круто переменилась. Сжав руки в кулаки, Трентон пробормотал проклятие и собрался было уходить.

И тут он увидел его.

Лежащий на боку, наполовину засыпанный песком медный фонарь с потухшими свечами. Только верхняя часть была видна. Словно одержимый, Трентон бросился в нему и присел, чтобы лучше разглядеть.

Из его горла вырвался стон.

Фонарь был необычный: основа в форме бельведера, с пространством для трех свечей внутри, богато украшенный сложным узором, не изменившийся с тех пор. Этот фонарь принесла с собой Ванесса в ночь своей гибели.

Дрожащими руками Трентон вынул фонарь из его песчаной могилы. Неужели он пролежал здесь все эти годы? Невозможно. Полицейские прочесали каждый дюйм этого берега, когда рыскали здесь в поисках тела Ванессы… но нашли только ее окровавленное платье.

Тогда откуда, черт побери, он взялся.

Ветер зашумел в ветвях деревьев, и Трентон медленно поднял голову, его внезапно охватило странное чувство, будто он здесь не один.

В пятидесяти футах от него стояла женщина. На ней было облегающее зеленое шелковое платье с низким квадратным лифом в стиле 60-х годов. Ее волосы, пышная огненная грива, развевались вокруг нее, ловя и отражая лунный свет.

Внезапно она протянула к нему руки и произнесла одно единственное слово:

— Трентон…

— Нет! — Трентон яростно замотал головой, вскочил на ноги и бросился бежать, сам не зная куда, — навстречу видению или прочь. Это не имело значения.

Когда он снова поднял глаза, она исчезла.

Глава 20

Трентон не знал, сколько часов он слепо бродил по берегу. Только когда черный покров, окутывавший небо, стал постепенно перерастать в приглушенно-серый, предвещая наступление рассвета, вернулся он назад в Броддингтон.

Пережив потрясение, он пытался сначала отрицать случившееся, но постепенно в его голову закралась мысль — не сходит ли он с ума.