Мэри Патни - Совсем не респектабелен
— Если ты собирался позволить совратить себя, следовало бы внимательно присмотреться, кому ты позволяешь это сделать. — Мак перевел взгляд на Суиннертона. — Судя по всему, моя маскировка была не так хороша, как я полагал, в ту ночь, когда мы играли в карты?
— Ты почти одурачил меня, — признался Суиннертон. — Но меня удивило, почему такой бриллиант чистейшей воды держит под руку такого зануду, поэтому я присмотрелся к тебе повнимательнее. Когда я увидел, что ты по-особому держишь карты, я понял, кто ты такой. — Его тонкие губы скривились в предвкушении удовольствия. — А теперь я хочу узнать, что известно о наших планах тебе и твоим друзьям.
Мак быстро обдумал ситуацию. Суиннертон знает, что им кое-что известно о заговоре, поэтому совсем отрицать это не имеет смысла. Разумнее всего признать, что он и его друзья догадались о существовании какого-то заговора против британской королевской семьи, однако нельзя допустить, чтобы Суиннертон понял: им известно, что главная акция приурочена к церемонии открытия сессии парламента. Ведь у Суиннертона и его соратников будет возможность изменить планы.
— А зачем мне говорить тебе что-нибудь? — тянул время Мак.
— Вот зачем! — сказал Суиннертон и, подняв короткий кнут для верховой езды, который Мак не сразу разглядел в полутьме пещеры, хлестнул Мака по глазам.
Мак инстинктивно отшатнулся и опустил голову. Удар пришелся на левый висок. Ему сразу вспомнилось наказание плетьми, которое чуть не стоило ему жизни. И паника охватила его.
Суиннертон хлестнул Мака по горлу. И снова не очень удачно. Но поскольку Мак решил кое-что ему сказать, он позволил себе испустить крик боли. Последовал третий удар, и он, якобы струсив, сломался:
— Побойся Бога, Суиннертон! Скажи, что ты хочешь узнать!
Еще один удар.
— Я знал, что после той армейской порки стоит показать тебе кнут, как ты заскулишь от страха, — заявил Суиннертон с победоносным видом.
— Если ты все равно намерен забить меня, — сказал Мак, ловя ртом воздух, — зачем мне, черт возьми, говорить с тобой?
— Ладно. — Суиннертон с явным сожалением опустил кнут. — Рассказывай, что тебе известно.
— А ты больше не будешь меня бить? — Изобразить трусость было проще простого. Но поступиться гордостью гораздо труднее. Слава Богу, здесь нет Кири, иначе он, возможно, позволил бы забить себя кнутом и умер от разрыва сердца. — Даешь слово джентльмена?
Суиннертон расхохотался.
— Люблю смотреть, как ты унижаешься. Ладно, у меня мало времени, потому что я должен вернуться в Лондон, так что бить тебя больше не буду. Так что тебе известно о наших планах?
— Вы ставите целью истребление членов британской королевской семьи для того, чтобы вызвать правительственный кризис, — осторожно начал Мак. — Вы пытались похитить принцессу Шарлотту-Августу. — При этих словах Баптист издал какой-то полузадушенный звук. — Вы предприняли неудачные попытки убить принца-регента и герцога Йоркского. Предполагаю, что французы хотят создать в стране такую ситуацию, при которой Британия согласится подписать договор, выгодный для Франции.
Суиннертон удивленно поднял брови.
— А ты, оказывается, умнее, чем выглядишь.
— Мне помогли разобраться, — сказал Мак. Кровь заливала ему глаза, но, поскольку на руках его были наручники, он не мог ее утереть. — Раз уж ты все равно убьешь меня, удовлетвори мое любопытство: скажи, что вы планируете дальше?
— А зачем бы мне удовлетворять твое любопытство, мерзавец? — прошипел Суиннертон.
— Ну, хотя для того, чтобы я еще больше страдал, зная о твоих планах и не имея возможности остановить тебя.
Суиннертон прищурился:
— В этом что-то есть. Но это только для твоих ушей, — сказал он и жестом приказал всем отойти назад. — Мы нанесем удар во время церемонии открытия сессии парламента. Ты знаешь набитую шерстью красную подушку на кресле лорда-канцлера, который сидит прямо перед троном в палате лордов?
Мак кивнул:
— Мешок с шерстью должен напоминать лордам о том, что экспорт шерсти был источником богатства средневековой Англии.
— Ты знаешь историю? Я потрясен, — сказал Суиннертон, обнажив зубы в улыбке. — Во время церемонии принцесса Шарлотта сядет на этот мешок с шерстью, и бомба, спрятанная внутри, наверняка убьет ее, принца-регента, премьер-министра и очень многих пэров Англии. Умно придумано, не так ли?
Мак лихорадочно глотнул воздух.
— Но вы не сможете пронести бомбу в Вестминстерский дворец. Вас обязательно заметят.
— Нам облегчил эту задачу один склонный к сотрудничеству пэр Англии. — Суиннертон прищурил глаза. — Задавай свой последний вопрос. У меня на исходе и время, и терпение.
— Ты пользуешься одеколоном под названием «Алехандро»?
Змеиные глаза Суиннертона удивленно поморгали.
— Странный выбор для последнего в жизни вопроса. Да, у меня есть флакон этого одеколона. Мне его подарил брат, и я иногда им пользуюсь, хотя он мне не очень нравится. — Он повернулся и жестом подозвал остальных. — Прощай, Маккензи. Мне противно, что я знал тебя.
Значит, Суиннертон был главарем похитителей. Если бы в ту ночь в «Капитанском клубе» от него пахло одеколоном «Алехандро», Кири наверняка смогла бы опознать его. Они, черт возьми, были так близки к раскрытию заговора!
— Можешь ли ты убить Маккензи так, чтобы он подольше мучился? — спросил Суиннертон, обращаясь к Говарду.
— Да, сэр. В глубине пещеры есть тоннель, он выходит в бухту. Во время отлива мы приходим сюда и уходим по этому тоннелю. Когда начинается прилив, тоннель наполняется водой. — Говард плотоядно усмехнулся. — Я вмонтировал в скалу новенький металлический крюк ниже уровня высокой воды, прикую там этого сукина сына цепями и оставлю ждать прилива.
Суиннертон представил себе, как человек отчаянно борется за глоток воздуха, а вода неумолимо прибывает и прибывает.
— Мне это нравится, — кивнул он. — Действуй. А ты, Баптист, останешься здесь, пока не убедишься, что Маккензи мертв. Ты ведь знаешь, что он должен умереть, не так ли?
Баптист молча кивнул. Он был бледен. На лице — выражение безропотного смирения.
— Увидимся в Лондоне, — сказал Суиннертон, взял один из фонарей и с обычным своим самодовольным видом вышел из пещеры.
Глава 38
Ветер, дувший со стороны Ла-Манша, пронизывал до костей. Было бы неплохо добавить сейчас немного удушающей индийской жары. Хорошо хоть, что в ее разделенной на две штанины юбке можно ехать верхом, — это все-таки теплее, чем ехать, сидя боком в дамском седле.
