Кэролайн Линден - Твой сладкий поцелуй

— Что случилось?

Стаффорд подошел к стулу, внимательно посмотрел на сиденье, потом достал носовой платок и протер его, прежде чем сесть. Он никак не отреагировал на краткий вопрос Гарри.

— Мои поздравления, Синклер, и горячая благодарность. — Он сухо улыбнулся.

Гарри молча смотрел на него. Стаффорд вздохнул.

— Ты ловко докопался до истины. Лорд Крейн стал симпатизировать некоторым радикалам, заполонившим Англию. Он писал одному из них, некоему Артуру Тистлвуду, пока того не повесили в начале этого года за участие в попытке убийства членов кабинета.

— И что?

— Что? — презрительно переспросил Стаффорд. — Человек сошел с ума, Синклер, это очевидно.

— Он неплохо скрывал, сей факт от всех. Я посещал несколько светских приемов в городе, следуя за ним. И ничего настораживающего не обнаружил.

— Мошенник был хитер, — поджал губы Стаффорд, бросив взгляд на Гарри. — Он до последнего дня и тебя водил вокруг пальца.

— Как мне было его разоблачить? — вздрогнул Гарри. — Его письма к садовнику Раску — просто тоска зеленая: посади это, убери то, и все аккуратно взрыхли. Может, если бы мне сказали раньше, что мы охотимся за изменником, а не мололи чепуху об охране важных персон…

— Ты уже говорил об этом, — фыркнул Стаффорд, но через секунду справился с собой. — Да, садоводческие инструкции оказались кодом, и под лилией имели в виду лорда Донкастера, как ты и предполагал. Кабинет министров — различные другие растения, как мы успели выяснить. Я делаю вывод, что лорд Крейн считает Англию огромным личным садом, где он может сажать и уничтожать людей, которые ему не нравятся. — По тону Стаффорда, можно было догадаться, что он думает по этому поводу.

— Кто-нибудь еще в опасности?

— Мы анализируем письма, чтобы выяснить это.

— Что будет с лордом Крейном?

Губы Стаффорда вытянулись в тонкую линию, он скрестил ноги.

— С ним поступят соответствующим образом. Мы не проводим открытых судебных процессов с людьми такого положения, как лорд Крейн.

Гарри кивнул. Не будет ни судебного разбирательства, ни публичного объявления, что достопочтенный член общества, советами которого еще на прошлой неделе пользовался лорд-канцлер, оказался изменником. Крейн доживет свои дни где-нибудь в одиночестве, под домашним арестом, а людей, которых он подстрекал к мятежу, повесят. Репутация Тобиаса, конечно, пострадает. У Гарри болела рука, его знобило. Он опустился на постель и вытянул ноги.

— Ты был прав, Синклер, — продолжал рассуждать Стаффорд, — и действовал смело и расчетливо. Нам удалось схватить парочку человек, которые участвовали в беспорядках. Они получили письмо Крейна от Джаспера и ждали у Донкастер-Хауса, когда появится его светлость. Потом последовали за его экипажем в Вестминстер и сознательно подогрели толпу, чтобы под шумок осуществить преступный замысел — подложить бомбу под экипаж. Если бы ты опоздал, боюсь, они могли бы ранить или убить графа.

— И его дочь, — добавил Гарри, глядя в потолок.

— Да, и его дочь.

— Или людей в толпе, — не унимался Гарри, раздраженный тем, что Стаффорд думает только о Донкастере. Там были женщины, направлявшиеся на рынок, дети, выполнявшие чьи-то поручения, чтобы заработать пенни, обычные благопристойные работящие англичане, которые и не помышляли об убийстве или революции на этой улице. В отличие от Стаффорда Гарри искренне сочувствовал этим простым людям. — Как Брандон?

— Он ранен, но не смертельно. — К Стаффорду вернулся его обычный холодный тон. — Лорд Донкастер считает, что тот спас ему жизнь. Брандона хорошо отблагодарят. Ему оказали необходимую медицинскую помощь в Донкастер-Хаусе.

— Что будет с нами?

— Ты выполнил все, о чем я тебя просил, и даже больше. Поправляйся, залечивай раны.

— А потом?

— Поговорим об этом позже, — улыбнулся Стаффорд. — Я не забыл твоих честолюбивых замыслов, Синклер. — Стаффорд встал и довольно небрежно откланялся. — До свидания, герой.

Ну, вот и все.

Гарри долго думал о том, что заставило Крейна пойти на предательство. Во время службы секретарем у Крейна Гарри привык к старику и его причудам, хотя особого почтения не испытывал. Он напряг мозги, пытаясь припомнить хоть какие-то признаки сумасшествия у старика, пока он там работал, но, внимательно оглядываясь на прошлое, так ничего и не обнаружил. Только два случайных замечания от Марии и Анжелики подсказали ему ключ к истинному смыслу посланий Крейна. Иначе, подумал Гарри, только опытный ботаник мог бы понять, разумны ли ботанические советы старика. Теперь, когда Гарри мысленно возвращался назад к тем событиям, он понимал, что только логика помогла ему, и если бы не жесткое указание Крейна «это должно быть сделано сегодня», ему потребовалось бы время, чтобы дойти до сути. Невыносимо было сейчас думать, что всего лишь минутное промедление могло повлечь смерть Марии.

Он вспомнил Брандона, который находился на своем месте позади экипажа, пока Гарри не закричал. А потом бедняга неподвижно лежал на земле в крови. Гарри терзала мысль, что им допущена ошибка. Брандон прикрыл графа, потому что Гарри бросился к Марии. Когда он увидел ее рядом с экипажем, то думал только о том, как ее защитить. Глубоко внутри Гарри знал, что не смог бы поступить по-другому. Но ему не давала покоя мысль, что Брандон пострадал из-за него. Сам Брандон четко выполнял свою работу, а Гарри — нет. К тому же в отличие от коллеги он избежал серьезных ран.

Гарри не знал, что делать дальше. Ему было невмоготу сидеть и ждать, когда Стаффорд даст ему другое задание, пока это еще не доведено до конца. Но он ничем не мог помочь Брандону и не знал, как сложатся его отношения с Марией.

Есть ли у него шанс добиться согласия ее отца? Он принял предложение Стаффорда в надежде обзавестись полезными друзьями и даже покровителями. Без нужных связей его политические амбиции оставались всего лишь мечтами. Гарри не ждал общественной похвалы за свое участие в разоблачении Крейна, но надеялся, что Стаффорд порекомендует его нескольким важным персонам, которые могли бы ему помочь. Но вряд ли письмо от Джона Стаффорда с Боу-стрит или даже от самого Сидмаута убедит графа Донкастера отдать Гарри руку своей дочери.

Так что же ему остается? Наблюдать, как она выходит замуж за кого-то еще? Даже если его честолюбивым планам суждено сбыться, он по-прежнему будет никем, в лучшем случае — лишь рядовым членом палаты общин. Теперь это уже не казалось ему таким привлекательным, как прежде, особенно когда он понял, что в Лондоне будет часто сталкиваться с Марией, которую навсегда потеряет для себя.