Валери Кинг - Опасное пари
В дверях их встретил молодой дворецкий, и Элли сказала ему, что желает немедленно видеть своего кузена. Дворецкий запротестовал было, но она решительно отодвинула его в сторону и прошла в комнаты.
В столовой было темно, холодно и пусто, в гостиной — тоже. Джорджа Элли обнаружила в библиотеке.
Ее кузен сидел за столом, так и не сняв вчерашний вечерний костюм; черное домино валялось вместе с маской возле стены, обитой дубовыми панелями.
Джордж, похоже, не заметил появления Элли, ибо не обернулся и продолжал сидеть за пустым столом, бессмысленно уставившись в пространство. Лишь когда она окликнула его, он с усилием повернул голову, и на Элли страдальчески взглянули воспаленные, с красными белками, глаза.
— О боже! — невнятно пробурчал Джордж и устало вздохнул. — Какие черти тебя принесли и что это за чучело с тобой?
Элли обернулась и поняла, что последние слова Джорджа относились к Саре, которая добросовестно сопровождала хозяйку, не отставая от нее ни на шаг. Из-за спины Сары выглядывало лицо молодого дворецкого.
Элли отправила обоих слуг в коридор, закрыла дверь библиотеки и с отвращением осмотрелась. Комната была запущенной, нежилой. Повсюду лежал толстый слой пыли, валялись какие-то бумаги и журналы.
Внезапно взгляд Элли упал на что-то блестящее, похожее издали на кусочек стекла. Она подошла ближе и узнала в лежащем на каминной полке предмете булавку Равенворта — ту самую, украденную вчера бриллиантовую булавку для галстука.
— Так это правда! — разочарованно воскликнула она, чувствуя, что к глазам подступают слезы. — А ведь пока тетушка не поделилась со мной опасениями по поводу твоей игры, я не давала воли своим подозрениям… Джордж, как ты мог?!
Он молчал. Глаза его — запавшие, воспаленные — тускло мерцали из-под низко опущенных бровей, на мертвенно-бледном лице ярко выделялись темные круги под глазами. Элли впервые увидела у Джорджа такое лицо и ужаснулась. Раньше она не замечала, как неприятно подергиваются от нервного тика уголки его рта.
Джордж опустил веки и негромко сказал:
— Ничего не поделаешь, Нелл.
В голосе его не прозвучало никаких эмоций. Это был голос автомата — ровный, монотонный, унылый, как эта комната, заросшая грязью и пылью. Но ничто не шевельнулось, не растаяло в душе Элли. Когда она заговорила, голос ее звенел от негодования:
— Не смей меня так называть! Никогда, слышишь? В детстве ты звал меня Нелл, и мне это нравилось. Но детство миновало, и детские игры кончились, Джордж Фентон! Да, дружок, глубоко же ты завяз… И все из-за какого-то идиотского пари!
Джордж тяжело вздохнул:
— Ошибаешься. Не в пари дело.
Элли удивленно посмотрела на кузена:
— Не в пари? А в чем же?
— Ты была права. Я никогда по-настоящему не любил тебя. Мне нужны были твои деньги. Наследство…
Элли вдруг стало невыносимо стыдно — до краски, до слез. Стыдно так, словно это она сама совершила кражу. Сглотнув подступавший к горлу комок, она спросила шепотом:
— А где же… Где же табакерка?
Джордж коротко, хрипло рассмеялся, встал со стула и принялся бесцельно кружить по комнате.
— Не догадалась еще? Ну же, Элли, пошевели мозгами! Ты отлично знаешь человека, у которого находится табакерка.
Джордж остановился возле окна, с отсутствующим видом посмотрел на улицу. Элли заметила, как поникли его плечи, рассмотрела помятые брюки, ботинки, к которым прилипли комки грязи… Жалкое зрелище представлял собой ее кузен!
Элли еще раз подумала, хорошенько сопоставила некоторые факты, наблюдения, затем опустилась на стул и прижала руку к груди.
— Крессинг! — выдохнула она.
— Всегда знал, что ты умная девушка. И хитрая, — откликнулся Джордж и снова хрипло хохотнул.
У Элли пересохло во рту — так, словно он был забит ватой. Она опустила голову, закрыла лицо руками и впервые в жизни почувствовала, что теряет сознание. До сих пор она ни разу не падала в обморок и всегда поражалась героиням дамских романов, которые готовы были проделывать это на каждой странице.
«Мерзкое состояние, — подумала она, с трудом взяв себя в руки. — Не дай бог еще раз пережить его!»
— Так, значит, Крессинг, — прошептала Элли. — Но почему? Почему табакерка не осталась у тебя?
Джордж то ли хохотнул, то ли всхлипнул, не поворачиваясь от окна.
— Крессинг почему-то решил, что у меня может не хватить мужества довести дело до конца. А он, если понадобится, готов принудить тебя силой.
Элли грустно кивнула:
— Ну а ты, Джордж? Ты-то сам намерен доводить дело до конца?
Только теперь он повернулся к ней — несчастный, раздавленный. У него был взгляд бездомной побитой собаки, и Элли без слов все поняла. Она отвела глаза от жалкой фигуры кузена и увидела лежащий на столе кошелек виконта.
«Если бы я не ввязалась в это идиотское пари, то не втянула бы в него и Равенворта», — тоскливо подумала она.
Элли вспомнила, сколько любви было в его глазах в тот вечер, как причудливо играли тени на его лице в свете китайских фонариков. Это был чудесный, неповторимый миг, когда между ними возникло полное взаимопонимание. Ей казалось тогда, что она может читать его мысли. Она точно знала, что сейчас он отдаст ей свою табакерку.
Элли прикрыла глаза и представила себе Равенворта минутой позже — бесчувственного, униженного, лежащего на земле возле ее ног. Стыд, едкий стыд вновь обжег ее, наполнил глаза слезами.
Яростно тряхнув головой, чтобы отогнать мучительное воспоминание, Элли сказала:
— Нужно срочно что-то придумать. Нельзя сидеть сложа руки!
— Придумать?! Тебе хорошо говорить! Ты же ничего не знаешь! Я должен Крессингу десять тысяч фунтов, да еще сорок тысяч — ростовщикам. Крессинг использует Хэмпстед для хранения контрабанды, и это будет продолжаться до тех пор, пока я не верну ему долг. Он заставил меня подписать бумагу о том, что я отдаю свой дом в пользование контрабандистам. Теперь, если их поймают, окажется, что я хозяин притона, а он выйдет сухим из воды!
Элли не могла поверить своим ушам.
— Джордж! — закричала она. — И ты называешь этого человека своим другом?!
— О нет, не другом! Как тебе объяснить? С тех пор, как я познакомился с лордом Крессингом, я словно сошел с ума. Точно бес в меня вселился. Игральный бес… Я просто не могу ничего с собой поделать и готов на все, лишь бы только сыграть с бароном хоть еще одну партию!
— Это его идея, чтобы ты сделал мне предложение?
Джордж кивнул и тяжело опустился на стул.
— Крессинг хотел, чтобы я получил право распоряжаться твоим наследством. Элли! Я пропащий человек! Боже, как я мог опуститься до такого? Хэмпстед заложен — и дом, и земли! — Он истерически захохотал. — Я продал бриллианты твоей матери!
