Маргарет Барнс - Торжество на час
Но за присвоением титула более ничего не последовало: как ни велика была страсть Генриха, он не смел объявить Анну своей женой, не получив предварительно развода. Главным противником развода стал честный старый Уорхем Кентерберийский. Только его смерть позволила бы найти сговорчивого примаса, готового дать свободу королю. Освобождение могла бы принести также кончина упрямой испанки, обреченной на одинокое, жалкое существование в замке Бакден в графстве Хантингдоншир.
— Даст согласие папа в Риме или не даст, я не намерен больше ждать. Считай, что нас ждет там медовый месяц, — решительно заявил Генрих, и Анна поняла, что ей уже не удержать его на расстоянии.
Праздничная лихорадка захватила ее целиком, без конца она твердила фразы, с которыми собиралась предстать перед дамами французского двора.
Но все оказалось впустую, она словно сама себя сглазила: когда французский король прибыл в Булонь и прислал ей официальное приветствие, а от главного маршала Франции преподнесли корзину с фруктами, в то же время в Кале пришло сообщение, что Франциск явился без сопровождения придворных дам.
Никто не знал, приказала ли это королева Франции или же придворные сами решили проигнорировать любовницу короля Англии.
В сложившейся ситуации этикет был неумолим — Анна и сопровождавшие ее дамы, подобно монашкам, обязаны были оставаться за глухими стенами замка Кале наедине с сундуками, доверху набитыми бесполезными теперь нарядами, на которые были потрачены целые состояния, в то время как Генрих будет развлекаться на охоте, разъезжая верхом по знаменитым лесам Франции в сопровождении восторженных молодых французских кавалеров, чьи сердца так надеялись покорить англичанки.
Анна рыдала и бушевала. Но что мог пообещать Генрих? Лишь уговорить Франциска на обратном пути заглянуть в Кале, что он и поклялся исполнить.
— Я знаю, как тебе скоротать время: придумай что-нибудь потрясающее к нашему возвращению в Кале. Ты ведь у меня умница! — предложил Генрих. — Что-нибудь сверхнеобыкновенное. Заставь поверить, что Булонь ничуть не лучше скотного двора, если сравнивать с замком Кале.
Со слезами ярости Анна наблюдала за отъездом отца, брата и остальных мужчин. Но на этом ее горести не закончились — с ней остались дамы, которых принудили сопровождать ее в поездке: теперь они открыто насмехались над ней, и больше всех старались девицы Грей, Анна легко могла представить, что по возвращении в Англию они красочно опишут, как ее унизили.
Единственная мысль утешала Анну: Генрих — хозяин Кале, и, когда он вернется, наступит ее черед заказывать музыку. Ей будет принадлежать роль хозяйки торжества, а прекрасные услужливые дамы будут вертеться вокруг нее. Французским кавалерам не придется скучать. Вот тогда уж берегись, добродетельная королева Франции, ты получишь достойный урок! А ревнивые жены спохватятся, да будет поздно!
В глубине души Анна надеялась, что Генрих обвенчается с ней во Франции, но все сорвалось.
Однако надежды она не теряла. Бедный Уорхем Кентерберийский все-таки умер, из Германии отозвали Кран-мера, которого прочили на место примаса. Он сумеет склонить на свою сторону священников, и у церковного суда Англии появится больше весомости для утверждения разрешения на развод Генриха, которого он не может добиться от Рима.
Но в минуты отчаяния Анну терзали сомнения, хотя она и пыталась убедить себя, что титул маркизы — это не так уж мало: его она с полным правом передаст своим детям.
Кроме того, она заставила мир встрепенуться и не позволит подсунуть себе ни какого-нибудь разорившегося дворянчика, ни даже баронета, как это сделали с ее обожаемой сестрой Мэри.
Анна никогда долго не мучилась по пустякам, она не привыкла ждать подарков от жизни, ее неукротимая сила духа заставляла брать инициативу в свои руки и действовать. Она приказала служанкам распаковывать сундуки, вызвала прислугу замка и заявила, что к приезду Их Величеств все должно быть подготовлено к балу-маскараду. Анна была намерена потрясти всех и закатить праздник, которого еще не видывали в этих стенах.
Пиршественный зал затянули серебряной парчой с золотой вышивкой. Со стен убрали железные канделябры; вместо них для освещения столов с потолка свесили прутья, сделанные из серебра и слегка позолоченные; им придали форму веток, на которые укрепили входившие в моду восковые свечи. Анна не забыла побывать на кухне и распорядиться, какие блюда подавать на французский манер, а какие — на английский.
В буфетной на семи полках выставили золотые тарелки — все, что нашли в городе.
А когда верный слову Генрих въехал в ворота города в сопровождении французов, повсюду их встречали радостные лица и слышались чисто английские приветствия.
«Не подвела-таки меня моя Нэн!» — подумал Генрих.
После ужина с балкона раздались сначала бодрые звуки музыки, а затем танцевальные мелодии. Вдруг прозвучали фанфары, распахнулись массивные двери между двумя импровизированными стенами, и в зал выпорхнули четыре молоденькие девушки с распущенными волосами. Затуманенному взору мужчин они представлялись райскими девами. Девушки пританцовывали, смеялись и манили к себе. Впереди девушек вышагивали восемь женщин в масках — в платьях, переливающихся и украшенных разноцветными лентами.
Все мужчины разом встали, чтобы поприветствовать их, а Генрих с дружеской ухмылкой ткнул в бок Франциска.
— Иди вперед, начни первым! Выбери вон ту, с блестящими глазами, которая смотрит на тебя, — настаивал он, от волнения сбиваясь на валлийский — язык его предков.
Генрих не сомневался, что для Франциска Валуа достаточно беглого взгляда и он непременно выберет Анну.
У танцующих было такое чувство, что вернулись старые времена.
Когда Генрих сорвал маски с женщин, Франциск умело притворился, что очень удивлен, обнаружив, кто его проворная партнерша по танцу. Он галантно извинился за оскорбление, которое намеренно нанесли Анне его придворные дамы.
— А меня уверяли, что Венера была блондинкой, — проговорил он, прижимая ее руку к сердцу с изяществом, характерным для французов. — Но что я вижу?! Она брюнетка!
Весь вечер Анна блистала остроумием и красотой, поражала всех беглым французским.
Франциск увлекся беседою с ней настолько, что позабыл о существовании других дам, не танцевал, и прошло достаточно много времени, прежде чем к Анне смогли пробиться те, с кем она в юности флиртовала во Франции. И хотя жены их весьма решительно проигнорировали Анну, мужья по возвращении в Париж в кругу друзей наперебой хвастались, что имели возможность потанцевать или же пококетничать с женщиной, которая наделала столько шуму и ради которой король Англии бросил вызов самому папе римскому и взбудоражил всю Европу.
