Виктория Холт - Замок Менфрея
— Надо его найти, — сказала я. — Я очень хочу видеть это письмо и знать, кто написал мистеру Хэмфорту с просьбой приехать и похоронить меня.
Мы обыскали библиотеку, и Джессика сказала:
— Наверное, письмо осталось в вестибюле. Я собиралась выйти в сад, когда вы приехали, мистер Хэмфорт, и мы сначала постояли в вестибюле. Мы пошли в библиотеку уже после.
Я первая двинулась в вестибюль, и мы обшарили его весь, но ничего не нашли.
— Это очень странно, — проговорила я почти в панике. — В конце концов, вы видели это письмо. Кто его написал?
Они посмотрели друг на друга.
— Я не узнала почерка, — сказала Джессика. — В нем было сказано, чтобы мистер Хэмфорт приехал и подготовил все к похоронам миссис Менфрей.
— Но там должна была стоять подпись, — настаивала я.
— Я подумал, что оно написано секретарем мистера Менфрея, — сказал мистер Хэмфорт.
— Мистером Листером?
— Нет, его написал не мистер Листер, — вмешалась Джессика. — Я хорошо знаю его почерк. Но подписано оно было «Б. Менфрей».
Я переводила взгляд с мистера Хэмфорта па Джессику.
Кто сделал это и почему? Может быть, этот кто-то избрал такой мрачный способ предостеречь меня?
Бевил вернулся из Лондона в тот же вечер. Я уже лежала в постели, но не спала, перебирая в памяти события дня. Я все еще видела перед собой перепуганного и озадаченного мистера Хэмфорта и Джессику — на сей раз она не улыбалась, но была столь же загадочна, как и всегда.
Бевил вошел в спальню:
— Проснись, Хэрриет. У меня для тебя потрясающие новости. Бэлфур пригласил меня на вечер в конце недели. Там будут и несколько других политиков.
— Это замечательно. Но…ты слышал о Хэмфорте?
— Хэмфорт? Какого черта премьер-министру приглашать Хэмфорта?
— Конечно, он этого не делал. Но Хэмфорт сегодня приезжал сюда, чтобы снять с меня мерки для гроба.
— Что?!
Я объяснила.
— Господи боже! Кто мог это сделать?
— И мне бы хотелось это знать. Было письмо, но Джессика Треларкен куда-то его задевала… и оно потерялось.
— Но какой смысл?
— Сначала остановились часы… а теперь еще это. Очевидно, что меня избрали жертвой.
— Хэрриет, ради бога, не смей думать о таких вещах.
— Похоже на то, что кто-то меня предостерегает.
— Знаешь, мы должны разобраться во всей этой нелепице. Завтра я поеду к Хэмфорту.
— Он не скажет тебе ничего нового. Если бы у нас было письмо…но его взяла Джессика…и потеряла. Очень глупо.
— Должно быть, она разволновалась не меньше тебя.
— Во всяком случае, не для нее собирались делать гроб.
— Что за мрачный розыгрыш. Моя бедная Хэрриет…
Он нежно обнял меня. Как же мне хотелось уткнуться ему в плечо и выплакаться.
Он выключил свет, и мы еще долго говорили о происшествии с Хэмфортом и о том, что может означать приглашение премьер-министра.
На следующий день Бевил отправился в Ласеллу. Я не поехала. У меня не хватало духу предстать перед всеми, кто сейчас наверняка обсуждал мою смерть. Я решила подождать какое-то время — пока разговоры не стихнут.
Фанни внесла поднос с завтраком и сказала, чтобы я не торопилась подниматься с постели.
Вид у нее был очень удрученный. Я не сомневалась, что приезд Хэмфорта напугал ее не меньше, чем меня.
— Фанни, — сказала я, — не волнуйся.
— «Не волнуйся»! — вскричала она. — Я последнего ума лишилась, думая, что делать.
— По-твоему, нам следует рассказать о ячменном отваре? Теперь все предстает в ином свете.
— Об этом вам не нужно беспокоиться, — сказала Фанни, кивая на мой поднос. — Я спустилась в кухню и сама все приготовила.
— О, Фанни, пока ты со мной, я — в безопасности.
— Я не позволю никому причинить вам зло.
— Подумай, Фанни. Меня предупреждают. Кто может это делать?
Ее лицо скривилось, словно она собиралась заплакать.
— Кто-то остановил часы, чтобы предостеречь меня. И он же послал письмо Хэмфорту, чтобы я знала, что мне грозит опасность. Похоже, тот, кто все это делает, хочет, чтобы я была настороже, и это не тот человек, который хочет моей смерти, так?
Фанни вытянула вперед руки и принялась разглядывать их, качая головой.
Неожиданно она замерла и бросила на меня зоркий взгляд:
— Я должна вам кое-что сказать. О мисс Треларкен. Вы можете не сомневаться. Я это вижу в ее лице. Женщины от этого меняются. Я-то знаю, говорю вам.
— Знаешь — что?
— Сегодня утром я вошла в ее комнату. Мальчишка забежал в кухню, когда она еще не встала. Я отвела его назад, и она была без платья. В нижней рубашке. Она носит широкие юбки, но в нижней рубашке уже видно.
Я уставилась на Фанни.
— Клянусь, это правда, — сказала она, — мисс Треларкен ожидает ребенка.
— Фанни, это невозможно.
— Говорю вам, это так.
— Нет, — сказала я. И повторила: — Нет. — Меня охватил такой ужас, что я чуть не лишилась чувств. Я не могла заставить себя посмотреть на Фанни, боясь прочесть в ее глазах страшный приговор.
Это так походило на ту старую историю, что уже превращалось в ночной кошмар. Беременная гувернантка. Жена у нее на пути. Что тогда сказала Джессика: «Они, должно быть, ненавидели друг друга. И хотели убить одна другую».
Но это невозможно. Я просто приняла слишком близко к сердцу ту историю. И тут я неожиданно вспомнила, как Джессика стояла рядом со мной у парапета — перед тем, как упасть в обморок.
Да, конечно же. Джессика Треларкен, подобно гувернантке из старой легенды, ждала ребенка.
Страшные мысли теснились в моей голове. Был ли призрак на острове, увиденный девочками, Бевилом — который тайком отправлялся на свидания со своей любовницей? Он ведь всегда использовал остров для своих юношеских приключений. Я могла себе представить отчаяние любовников, разговоры шепотом, надежды, страхи. А потом… отравленный ячменный отвар. Дженни умерла оттого, что принимала мышьяк, который добывала у своих театральных друзей. И Джессика? Я знала, что кожа на ее лице, такая безупречно гладкая, такая свежая, все же слегка просвечивала — как у Дженни. Может, у Джессики тоже был мышьяк? Откуда ей его взять? Ну, это просто. Ее отец наверняка использовал мышьяк при составлении лекарств, и какое-то количество яда могло оставаться в его аптечке после смерти. Джессика, несомненно, знала, что это такое. Или прочла в газетах о Дженни и решила попробовать это средство на себе. Естественно для женщины, которая видит, как ее красота очаровывает окружающих, попытаться стать еще прекрасней.
Но если у Джессики имелся мышьяк, разумно предположить, что какое-то его количество попало в мой ячменный отвар.
С тех самых пор, как она оказалась в Менфрее, она страстно желала запять мое место — а теперь, возможно, если Фанни права, отчаянно в этом нуждается. Но я стою на ее пути.
