Анна Грейси - Беспечный повеса
– Что ты хотел сказать о происхождении моей матери? – возмущенно начала Пруденс, но подбежали сестры и засыпали Филиппа вопросами. Разговор перешел в другое русло.
Он вернулся в Англию пару месяцев назад. Да, спасибо, его мать чувствует себя прекрасно. Да, он был в Норфолке и крайне удивился, что их нет дома. И конечно, был ужасно разочарован, что не повидался с ними, особенно потому, что младшие выросли такими красавицами. Ха-ха-ха.
Нет, он ничего не слышал о скарлатине. Хотя теперь ему кажется, что его мать что-то говорила об этом. Конечно, он не заезжал в Дерем-Корт, их дед очень негостеприимный. Кроме того, поскольку их не было дома... Как он узнал, что их нет дома? Должно быть, кто-то из слуг сказал, он не помнит кто. Во всяком случае, кто-то об этом упомянул. Скарлатина? Да, может быть, в связи с этим? Но никто не предполагал, что они отправились в Бат, он бы это помнил! Значит, лорд Дерем отправил их в Бат пить целебные воды? Но никто не говорил... Он слышал, что старый лорд сломал... Что они сделали?
Убежали от лорда Дерема?
Он повернулся к Пруденс.
– Ты с ума сошла, Пруденс? Убегать от законного опекуна? Пять незамужних девушек? Никогда в жизни не слышал ничего подобного! Какой неразумный поступок!
Раздался хор объяснений и оправданий. Филипп поднял руку и сказал:
– Могу я спросить, кто помогал вам в этом безрассудстве? Вы не понимаете, как это отразится на вашей репутации?
Пруденс взглядом утихомирила сестер и спокойно ответила:
– Девочки преувеличивают. Никаких драматических событий не было, Филипп, хотя, кажется, ты так думаешь. До недавнего времени мы жили в Лондоне у нашего двоюродного деда, сэра Освальда Мерридью. В Бат нас сопроводил будущий муж Чарити лорд Динзтейбл. Мы остановились в доме леди Августы Монтигуа дель Фуэго, так что, как видишь, нашей репутации ничто не угрожает.
– Вот именно! – выступила вперед Грейс, воинственно уперев руки в бока. – Нечестно так говорить с Пруденс, когда ты не знаешь, что произошло! Если уж на то пошло, ей бы не пришлось нас спасать, если бы ты был там! Пруденс всегда о нас беспокоилась, и она бы не допустила, чтобы произошло что-нибудь дурное с нами или с нашей репутацией. Правда, Пруденс? Кроме того, в Бат нас проводил лорд Каррадайс, – добавила она. – И он спас Пруденс от разбойников, и он любит Пруденс, и он просто замечательный!
– Каррадайс? Никогда о нем не слышал! – Филипп посмотрел на девочку. – Ты ведь Грейс? Почему бы тебе не погулять и не посмотреть витрины, пока мы с твоей сестрой обсуждаем взрослые вопросы?
Чарити посмотрела на Филиппа, потом на сестру и поспешно сказала:
– Да, пойдемте, девочки. Филиппу и Пруденс надо поговорить с глазу на глаз. Пруденс через несколько минут нас догонит.
Грейс и Хоуп были этим недовольны. Но Чарити мягко настаивала и уговорила их уйти. Филипп повернулся к Пруденс:
– На мой взгляд, все это очень скверно, Пруденс. Скарлатина, разбойники! Побег! Не понимаю, почему кто-то решил, что тебя надо спасать! А эти так называемые друзья, у которых вы остановились? Я никогда не слышал об этом Каррадайсе и не могу сказать, что я в восторге от того, что ты путешествуешь в его компании. Где ваш двоюродный дед? А что до этой леди Монтигуа, как ее там... Что это за имя, я тебя спрашиваю?
– Это аргентинская фамилия.
– Я понял, что она не англичанка, – фыркнул Филипп.
– Леди Августа Монтигуа дель Фуэго самая что ни на есть английская тетушка герцога Динзтейбла, – сухо объяснила Пруденс. – Ее второй муж был аргентинцем, овдовев, она вернулась в Англию.
– Ах вот оно что! Ну, если она тетя герцога, тогда, думаю, все в порядке.
– Да. Она необычайно добра к нам, Филипп, и я не желаю, чтобы о ней говорили неуважительно, – сказала Пруденс таким тоном, что Филипп заморгал от удивления.
– Я не хотел... – начал он.
– Я уверена, что не хотел, – энергично сказала она. – Но улица неподходящее место для обсуждения этого и других вопросов. Ты можешь навестить меня в доме леди Августы сегодня днем.
– Э-э... Да, очень хорошо, – неловко поклонился Филипп.
– Вот ее адрес. – Пруденс нацарапала на листке несколько слов и сунула его в руку Филиппу. – Я жду тебя сегодня днем. Когда тебе удобно?
– Э-э... – Он оглянулся, словно ища подсказки. – В два?
– Хорошо, в два. До встречи, Филипп. Нам многое нужно обсудить, – решительно сказала Пруденс и пошла догонять сестер.
Филипп молча смотрел ей вслед.
Когда они вернулись в дом леди Августы, у Пруденс дрожали ноги, хотя вся прогулка не заняла больше пяти мнут. Сестры всю дорогу обсуждали неожиданную встречу с Филиппом, строили догадки, что привело его в Бат, обсуждали, как он изменился и как красиво одет, а главное, что его возвращение значит для них и Пруденс. Казалось, они думали, что все их проблемы разрешились.
Пруденс не произнесла ни слова. Если бы ее спросили, то ей пришлось бы ответить, что она рада видеть Филиппа. На самом деле она была потрясена неожиданной встречей. У нее было ощущение, что он... предал ее, не сообщив о своем возвращении. Он давно в Англии?
Она медленно поднялась в свою спальню. Даже самый большой оптимист, наблюдая уличную сценку, не подумал бы, что это неожиданная встреча давно разлученных судьбой возлюбленных, нашептывал ей внутренний голос. Но она все еще носит его кольцо. А он явно считает, что как будущий муж имеет право делать ей выговор по поводу ее поведения.
За столько лет разлуки они оба повзрослели и изменились. Он стал более уверенным в себе. И она – тоже. Это вполне естественно.
Но что Филипп ждет от нее? Сказал ли он родителям о своей помолвке? Она для него все еще «единственная мечта, которая держит его в живых в этой дыре на краю земли», как он когда-то написал? Что-то непохоже, но впечатление бывает обманчивым. Кажется, он не испытал прилива радостных эмоций, но, в конце концов, на улице не обнимаются. Ничего удивительного, что их встреча вышла довольно неловкой. А если он все еще хочет жениться на ней? Что ей делать?
У Пруденс сжалось сердце.
В два часа они встретятся наедине, и все будет решено, говорила себе Пруденс. Она посмотрела в зеркало, рассеянно поправив прическу.
Когда она думала о встреченном на улице щеголевато одетом незнакомце, она ничего не чувствовала. Она не чувствовала, что обручена с ним. Не чувствовала с ним никакой связи. Хотя у них был общий ребенок.
Гидеон уже больше часа не отходил от окна, ожидая возвращения Пруденс и ее сестер. Он принял решение, и ему не терпелось с ней поговорить. Он немедленно женится на ней и тут же отыщет ее ребенка. Ребенок будет усыновлен и станет жить с ними. Конечно, пойдут разговоры. Если разразится скандал, он распустит слух, что это его дитя. И весь свет станет восхищаться великодушием и милосердием Пруденс, которая без лишнего шума приняла его незаконнорожденного ребенка.
