Софи Барнс - Поцелуй наследника
– Жду не дождусь, когда смогу вас наконец раздеть, – сообщил Гроувер.
– Прошу вас, отпустите, ваша светлость! То, что вы делаете… Это же верх неприличия, – говорила Ребекка, уворачиваясь от его губ.
Угрожающе рассмеявшись, он положил руку ей на грудь.
– Меня ужасно забавляет, что вы всегда напускаете на себя вид благовоспитанной молодой леди, которая вовсе не жаждет мужской ласки. Однако со мной вам не нужно притворяться. Я буду счастлив удовлетворить каждое ваше желание. Если вам угодно знать, я мечтал об этом с того самого момента, когда три года назад увидел вас впервые.
Ребекка ахнула. Возмутительно, что он говорит ей все это! А уж при мысли о том, что вытворял он с ней в своих фантазиях, ей и вовсе стало дурно. Следовало как можно скорее от него отделаться, но так, чтобы не возбудить подозрений. Господи, где же Лора?!
– Ваша светлость, вы слишком торопите события. Кто-нибудь может нас увидеть. Прошу вас, дождитесь завтрашней ночи. Когда мы останемся совсем одни, я буду рада исполнить все ваши желания.
Гроувер с улыбкой откинулся на спинку дивана, и в этот момент появилась Лора. На лице у нее была тревога, и она запыхалась – похоже, бежала.
– Да, не могу дождаться, – повторил Гроувер, вставая и направляясь к двери. – А теперь, с вашего позволения, мне нужно заняться делами. Вернусь завтра, чтобы сопроводить вас в церковь.
Герцог вышел из комнаты, и Ребекка, с облегчением вздохнув, откинулась на спинку дивана. До чего же отвратительный человек! Она взглянула на Лору; а та, похоже, была не на шутку встревожена состоянием своей хозяйки.
– Ох, простите, что вам пришлось выдержать его визит в одиночку, – сказала горничная. – Мне не следовало оставлять вас наедине с ним!
– Переживу, – буркнула Ребекка. – Хотя, должна заметить, мне снова хочется принять ванну. – Она поднялась с дивана, быстро вышла из гостиной и направилась к лестнице. Ей было страшно рассказывать Дэниелу о том, что произошло, однако именно это она и собиралась сделать, когда он вернется домой. У нее не будет тайн от мужа. Но Ребекка надеялась, что к тому времени, как расскажет Дэниелу о поведении Гроувера, герцог уже не будет представлять для них угрозы. Так что злиться Дэниелу просто не захочется.
Притаившись в темном дверном проеме, Дэниел стоял, опираясь на трость и прислушиваясь – клацанье каблуков по мостовой могло раздаться в любой момент. Перед визитом Гроувера в Эйвери-Хаус он выскользнул из дому через кухонную дверь и с тех пор так и находился здесь, наблюдая за переулком. Стоять на одном месте было тяжело, и Дэниел уже начал уставать. Но выходить из укрытия было рискованно – его могли увидеть. Поэтому, превозмогая боль, Дэниел оставался на месте, по-прежнему наблюдая и выжидая.
Начинали спускаться сумерки, тени становились гуще, и в воздухе разливалась прохлада. Подняв воротник пальто, Дэниел привалился спиной к двери и на минуту прикрыл глаза. Он обязан через это пройти – если не ради себя, то ради Ребекки. Иначе – прощай надежда на счастливое будущее!
Сделав глубокий вдох, Дэниел насторожился – ему показалось, что послышался глухой стук. Трость? Или тяжелые шаги? Он открыл глаза и стал всматриваться в густые сумерки. Вроде бы ничего особенного, однако… Теперь он отчетливо слышал чьи-то шаги. Дэниел весь подобрался. Нельзя выдать себя ни единым звуком!
Чуть подавшись вперед, он осторожно выглянул из-за дверного косяка и застыл, замер, заметив силуэт худощавого мужчины. Склонившись над мостовой, мужчина, очевидно, что-то искал. Дэниел прищурился, напрягая зрение. Нужно было убедиться, что это именно герцог, прежде чем явиться пред его очи. И Дэниел терпеливо ждал. Наконец мужчина выпрямился и осмотрелся – явно пытался сообразить, где искать дальше. И в этот момент Дэниел его узнал. Опираясь на трость, он вышел из своего укрытия и извлек из кармана пальто маленький предмет овальной формы.
– Не это ли ищете? – спросил он. И его голос эхом прокатился вдоль кирпичных стен.
Воцарилась гробовая тишина, а потом послышался тихий вздох герцога.
– Кто здесь? – спросил он. И голос его предательски дрожал – спокойствие явно было напускным.
– Может быть, привидение? – подсказал Дэниел, шаг за шагом приближаясь к герцогу. – В конце концов, меня ведь застрелили, а потом и похоронили. Фактически я мертв – как ни крути.
– Значит, не совсем мертв, – процедил Гроувер сквозь зубы. Его растерянность сменилась злобой.
Дэниел усмехнулся.
– Подозреваю, что вы очень огорчены этим обстоятельством.
Теперь они стояли лицом к лицу, и Дэниел отчетливо видел крючковатый нос Гроувера, его впалые щеки и тонкие сухие губы.
– Моя жена не ошиблась на ваш счет, не так ли? – Глаза герцога превратились в щелочки, а Дэниел продолжил: – Вы одержимы ею и ни перед чем не остановитесь – лишь бы завладеть ею, верно?
– Она принадлежит мне, Невилл! Я заплатил огромную сумму за право спать с ней. Если кто и совершил преступление, – так это вы! Вы украли ее у меня!
– Я спас Ребекку от невыносимых мучений, ожидавших ее с вами! – закричал Дэниел. Мысль о том, что она могла оказаться в постели с герцогом, ужасно его разозлила. – И вам следует знать: именно моя жена придумала этот замечательный план, чтобы доказать, что вы стреляли в меня.
– Ха! Как же вы собираетесь это доказать, Невилл? Я герцог, а вы – легкомысленный бездельник!
– Уверены? – спросил Дэниел, с удовольствием отмечая, как в глазах Гроувера промелькнул страх. Он поднял повыше маленький овальный предмет, чтобы Гроувер смог рассмотреть его как следует. Миниатюрный портрет Ребекки. – Она сказала, что миниатюра была при мне, когда я умер, а потом пропала. Но она не говорила, в каком месте Лондона меня застрелили. Однако вам-то это было известно, потому что именно вы в меня стреляли. Вы знали, где искать миниатюру. Вещицу, принадлежавшую женщине, которой вы одержимы… Мы были уверены, что вы захотите забрать миниатюру себе, чтобы владеть ею так же, как и ее хозяйкой.
Взгляд Гроувера загорелся холодной яростью.
– Я еще увижу тебя в могиле, Невилл!
Двигаясь поразительно проворно для человека своего возраста, Гроувер протянул руку и длинными сухими пальцами обхватил миниатюру. Вырвав ее у Дэниела, рассмеялся смехом безумца.
– Ты не уйдешь отсюда живым, ничтожество! – воскликнул он, пятясь и выхватывая из кармана пистолет. – На этот раз – нет!
– Ошибаетесь, ваша светлость, – раздался чей-то голос, и из-за угла вышел широкоплечий мужчина, остановившийся за спиной у Гроувера. Это был магистратский судья, которого сопровождали констебль и двое нарочных. – Предлагаю вам бросить оружие. Иначе у констебля не будет выбора – вы заставите его стрелять.
