Янтарный след - Елизавета Алексеевна Дворецкая
Пока варилась каша, Снефрид пошла пройтись вдоль моря – размять ноги и поискать янтарные слезы Фрейи. Это уже вошло у нее в привычку: отыскивая на границе моря и суши эти камешки, то ярко-желтые, то густо-рыжие, то черноватые, то огненные, она убеждалась, что не сбилась со следа своей прекрасной покровительницы. Их набрался узелок величиной с кулак. Не так много, но если вспомнить, за какой небольшой срок это найдено, то жуть берет: как же много Фрейя бродила по миру в поисках своей любви, сколько слез пролила. Моря полны ими, а ведь уже сотни лет оно выносит и выносит их на сушу…
Бредя по упругому влажному песку, где волны не касаются ног, Снефрид не смотрела вперед и вдруг услышал поблизости незнакомый голос:
– Неужели это Фрейя собирает свои потерянные слезы?
Снефрид быстро подняла голову. В нескольких шагах впереди стояли двое незнакомцев, и она вздрогнула от неожиданного испуга.
– Не пугайся, богиня! – Стоявший впереди показал ей пустые руки. – Мы твои верные слуги.
Снефрид сглотнула – с таким чувством, что ее разоблачили еще раньше, чем она хотя бы попыталась солгать.
Она еще даже не открыла рот, а какие-то два тролля, выскочив из-под земли, мигом признали в ней Фрейю! Снефрид с трудом сдержала порыв пощупать, не растут ли у нее из волос цветы сон-травы. Впрочем, их прикрыл бы чепчик.
– К-кто вы такие?
При виде того, что стоял впереди, ей пришли на ум дверги: это был мужчина средних лет, среднего роста, с темной, хотя и довольно короткой бородой и высоким залысым лбом – его было видно, поскольку круглая синяя шапочка, обшитая тканой тесьмой (весьма потасканная и выцветшая, надо сказать) сидела на самой маковке. Выражение обветренного, густо загорелого лица у него было скорее лукавое, чем угрюмое, большие темно-карие глаза под широкими темными бровями блестели веселым удивлением, но Снефрид не спешила ему доверять.
– Мы – простые мореходы, идем из Гардов на запад. Но откуда же здесь взялась такая женщина? Где твоя повозка с кошками?
– Я… у меня нет повозки. Я просто…
Снефрид лихорадочно собиралась с мыслями, заодно старясь оценить, насколько опасными выглядят незнакомцы и не следует ли ей заорать во все горло, благо она ушла от стана не слишком далеко.
Нет, пожалуй, это все-таки не дверги. Роста незнакомцы были обычного, человеческого, а второй, с длинным лицом, пушистой рыжеватой бородой и в более новой коричневой шапке, был даже выше среднего.
– Я с кораблей, – сказала она наконец. – Там мой муж, его фелаги и еще сотня человек. На трех кораблях.
По крайней мере, близость такой могучей дружины должна была обеспечить ей безопасность. При упоминании кораблей «дверги» оживились.
– А как зовут этих прекрасных людей – твоего мужа и остальных? – спросил высокий.
При этом его невозмутимые серые глаза внимательно скользили по Снефрид, оценивая ее одежду и общий вид. Она даже пожалела, что на ней простое некрашеное платье, которым она пользовалась в дороге, и только чепчик крашеный – зеленый, обшитый цветным плетеным шнуром.
– Мой муж – Хлёдвир Жгучий, а еще с ним Асвард Соболь и Кетиль Пожар. У каждого в дружине по три-четыре десятка человек. Мы идем из Бьёрко.
– Ты же не откажешься провести нас к ним?
– Разумеется, не откажусь.
Снефрид весьма охотно повернула назад. Они обогнули несколько деревьев, и стал виден весь стан близ трех кораблей.
– Ты сказал, вы из Гардов? – напомнила Снефрид. При упоминании Гардов ей сразу пришел в голову Ульвар. – Где вы там побывали?
– Мы проехали всю эту страну, – охотно и с гордостью ответил темнобородый, – от Альдейгьи до самых южных пределов, где начинается Хазария, а за нею – Серкланд.
– Вы побывали в Серкланде? – Снефрид остановилась, хотя возле кораблей ее с гостями уже заметили. – Вы участвовали в том большом походе, который возглавлял конунг Грим, сын Хельги Хитрого?
В ухе своего собеседника она увидела серебряную серьгу в виде капли, уже ей знакомого вида, и сердце дрогнуло. Такую же носил Рандвер Кабан – товарищ Ульвара в походе, который и принес ей в Оленьи Поляны весть о том, что ее муж нашел себе новое место для жизни в Гардах.
– О, да ты и впрямь богиня! – обрадовался темнобородый. – Знаешь обо всем, что в мире происходит.
– Нет, просто в начале этого лета я встречала в Свеаланде людей, которые успели оттуда вернуться. Да вы и сами сейчас их увидите, – докончила Снефрид, бросив взгляд в сторону стана.
Оттуда к ним быстрым шагом приближался хмурый Лейви в сопровождении троих своих людей.
– Посмотри, Лейви! – воскликнула она, стремясь предупредить упреки за одинокую прогулку (ей же сказали, что на острове нет людей). – Вот эти… мореходы говорят, что идут из Гардов и что они были в том большом походе!
Лейви и те двое подошли друг к другу и стали выяснять, кто в чьей дружине состоял. Снефрид направилась дальше в стан, к своему шатру: она здесь порядочная женщина при муже, и тереться возле чужих мужчин ей вовсе не стоит.
Когда она снова показалась, те двое уже сидели в плотном кругу из парней Лейви и прочих мореходов. Звали их Вебранд и Раудольв, но Раудольвом оказался не обладатель рыжей бороды, а наоборот – тот, кого Снефрид было приняла за дверга[15]. Лейви не знал их раньше – вернувшихся с Хазарского моря было более двух тысяч, они не могли все быть друг с другом знакомы, – но знал их бывшего вождя, Ормара Короткую Рубаху. Они уже вовсю толковали, вспоминая поход, его прославленных участников и их добычу. Но если Лейви повезло уехать из Гардов на запад с одним из первых кораблей, едва с залива сошел лед, то Раудольв был из тех,
