Капитуляция - Джойс Бренда

— Как её зовут? — сухо спросил Барроу.

Он встал спиной к Эвелин, повернувшись к стволу и Эме. Эвелин бросилась мимо капитана, преграждав ему путь.

— Вы не будете издеваться над моей дочерью!

Он невозмутимо обошел её.

— Девочка, я хочу поговорить с тобой.

Слезы наполнили глаза Эме, и она взглянула на мать. Эвелин тут же кинулась к дочери и крепко сжала её в объятиях, пронзительно закричав:

— Уходите! Убирайтесь отсюда немедленно! Раздосадованный, Барроу пробуравил её взглядом.

— Это непростительно! — взорвался капитан. — Вы — эмигрантка, миледи, и моя страна приняла вас с распростертыми объятиями во время войны и революции. Теперь я разыскиваю изменника родины — негодяя, который предал нас обоих! Джек Грейстоун — не только мой враг, но и ваш, мадам!

Эме уже вовсю плакала. Прижимая её к груди, Эвелин прошипела:

— Тогда займитесь своими обязанностями и найдите его, только не впутывайте сюда меня и моего ребенка!

Барроу задрожал от ярости.

— Мы обыщем конюшню и участок вокруг дома. Если Грейстоун здесь, я арестую вас, мадам, — бросил он и, повернувшись на каблуках сапог, зашагал прочь.

Крепко обнимая Эме, Эвелин рухнула на ближайший стул.

— Все в порядке, прошептала она дочери, прекрасно понимая, что это не так.

Они с Эме оказались в большей опасности, чем прежде, но угроза исходила не от Леклера и его революционных фанатиков, а от британских властей, потому что Эвелин была любовницей Джека. И даже притом, что теперь Эвелин совершенно ясно понимала, почему Джек хотел прекратить их отношения, даже притом, что теперь нельзя было не согласиться с этим его желанием, она горячо молилась, чтобы он успел сбежать.

На то, чтобы успокоить и отвлечь от произошедшего Эме, ушел час, и сейчас дочь сидела в своей комнате, практикуясь в чистописании, а у её ног крепко спал щенок.

— Дорогая, — лучезарно улыбнулась Эвелин, — я могу оставить тебя с Бетт? Мне ещё нужно кое-что собрать. Ты ведь не забыла, что совсем скоро мы отправляемся в столицу?

Эме расплылась в ответной улыбке.

— Значит, тебе нравится, как я пишу? — Дочь показала Эвелин страницу, заполненную аккуратно выписанным алфавитом.

— У тебя красивый почерк, — ответила Эвелин, нисколько не кривя душой. Повинуясь порыву, она вдруг звонко чмокнула Эме в щеку. При воспоминании о недавнем инциденте внутри всё отвратительно сжалось, подкатила тошнота. Да как этот капитан Барроу посмел даже думать о том, чтобы допрашивать её дочь!

Эвелин быстро вышла из спальни. И в тот самый момент, когда она оказалась в холле, улыбка исчезла с её лица, а сама Эвелин чуть не рухнула без чувств. Ей так не хотелось впутывать Эме в эти пугающие и опасные военные игры! Но она стала любовницей Джека, подвергнув свою собственную дочь чудовищной опасности. Одно дело — поставить под угрозу себя, и совсем другое — рисковать жизнью Эме.

Да и Джек ещё не оправился от тяжелых травм… Неужели он по-прежнему находился в туннеле, скрываясь от людей Барроу? Или как-то ускользнул из имения? И как он мог это сделать, раненый, пешком? По крайней мере, с ним были его карабин и кинжал. Его оружие исчезло из комнаты.

Эвелин повернулась к лестнице, и в этот самый момент торопливо подошел Лоран.

— Как она? — спросил слуга.

— Она уже забыла это отвратительное происшествие. Барроу оставил здесь солдата, Лоран. Я вижу его из окна своей спальни! — Эвелин затрясло от негодования. Она не могла поверить своим глазам, когда сегодня, чуть раньше, заметила солдата, сидевшего у дома под деревом. Рядом паслась стреноженная лошадь. Понятно, что власти решили последить за домом и арестовать Джека, если он осмелится сюда вернуться.

А в случае ареста Джека могли повесить. От этой мысли Эвелин стало дурно, страх накрыл её с головой.

Лоран коснулся её руки.

— Этот Барроу оставил ещё одного солдата на заднем дворе. Как же Джек к нам вернется? — быстро прошептал слуга. — Они следят за домом, надеясь схватить его, и если им это удастся, нас тоже задержат!

У Эвелин перехватило дыхание. Она не считала слова Барроу пустыми угрозами. Кто позаботится об Эме, если её арестуют?

— Британские власти следили за домами его сестер и его дяди и всё-таки не смогли схватить его. Джек проявляет редкую изобретательность, когда дело касается бегства от властей.

Лицо Лорана исказилось гримасой.

— Неужели вы думаете, что он осмелится вернуться сюда? А даже если и вернется, мы едва ли сможем уехать с ним — только не теперь, когда у дома дежурят двое солдат.

И Эвелин вдруг осознала, почему чувствовала себя так плохо. Когда-то она точно так же боялась уезжать из своего дома в Париже, где за ней точно так же следили, где её неусыпно караулили жандармы и революционно настроенная толпа. Внезапно Эвелин испытала что-то вроде дежавю. Она опять стала заключенной в своем собственном доме, боялась уехать, да и по большому счету была лишена подобной возможности.

— Если он действительно вернется, мы не сможем просто выйти из дому, сесть в экипаж и уехать. — Эвелин глубоко вздохнула, осознавая, насколько встревожена и утомлена одновременно. — Не думаю, что Джек выбрался из туннелей. Только не в его состоянии.

— И как же вы собираетесь поступить, мадам?

Она поймала себя на том, что совершенно этого не знает.

— Нам стоит немного подождать и выяснить, тут ли ещё Джек. Если он здесь, то наверняка незаметно проберется в дом с наступлением темноты. Если же он не появится тут сегодня ночью, это будет означать, что он ушел. В этом случае нам придется отправиться в Лондон без него.

— Это путешествие займет три дня — при условии, что мы сможем переменить лошадей. Но такой возможности у нас нет.

А ещё у меня явно не хватит сил управлять нашим экипажем целых три дня.

— Я знаю, — задумчиво отозвалась Эвелин. Может быть, им стоит просто остаться в Розелинде? Или отправиться к дяде и умолять его о гостеприимстве и помощи? Но Джек не думал, что в Фарадей-Холл она будет в полной безопасности. — Если я не возьму с собой вас, то смогу позволить купить билеты в наемный экипаж для Эме и себя.

О, как же Эвелин не хотелось принимать такие ужасные решения!

— Именно так вам и следует поступить, — грустно произнес Лоран. — А с нами дома всё будет в порядке.

Почувствовав, как вдруг заболела голова, Эвелин потерла виски.

— Я пошлю за вами, как только смогу.

— Мадам, почему бы вам не прилечь? — предложил Лоран. — Вы измучены. Поспите немного, а потом мы сможем закончить этот разговор. Кроме того, после отдыха вам будет думаться лучше.

Лоран был прав. Она обняла его в порыве благодарности.

— Мне так жаль, что я подвергла вас опасности! — искренне сказала Эвелин, после чего повернулась и ушла в спальню, закрыв за собой дверь. Там Эвелин сразу же направилась к окну и взглянула на дежурившего снаружи солдата. Её порадовало то, что он уже не сидел, а спал под вязом. Это доставило ей особое, зловещее удовольствие, словно она каким-то образом одержала маленькую победу.

Теперь голова у неё просто раскалывалась. Неужели и британские власти отныне стали её врагами? О, даже сама мысль об этом приводила её в ужас! Эвелин опустилась на кровать и тут же провалилась в сон.

Ее разбудил голос Джека и его рука, которой он легонько тряс её за плечо.

— Эвелин, проснись.

Сощурившись, она увидела Джека, который сидел рядом с ней. Горела одна-единственная тонкая свеча, без которой спальня погрузилась бы во тьму, — уже наступил вечер.

Эвелин резко уселась, с пылом обняв Джека за шею.

— С тобой всё в порядке?

Он с мгновение подержал её в объятиях, потом выпустил.

— Со мной всё хорошо. — Он поднял её подбородок и взглянул ей в глаза. — Итак, тебе довелось встретиться с капитаном Барроу.

Тон Джека был суровым, но ещё суровее был его взгляд. Эвелин отпрянула.

— Он знает, что ты был здесь. Теперь тебе опасно оставаться в этом доме.