Лавирль Спенсер - Осень сердца
Йенс поел, заплатил за завтрак и поехал на поезде в Сент-Пол. С вокзала он пешком направился в фотостудию Иверсена на Западной Третьей улице. И хотя он там никогда не был, но нашел студию без труда, обнаружив, что она больше похожа на оранжерею. Цветы были повсюду: в витрине, в горшках на полу и на специальных стойках. Цвела герань, пышно распустились фиалки, благоухали карликовые деревца в кадках, раскинулся папоротник. Среди этой буйной растительности в стеклянной витрине были выставлены на продажу патентованные фотоаппараты «Кодак» Джорджа Истмена, а у дальней стены, прикрытой экраном, стояли стулья и кресла для клиентов. Возле центральной витрины Иверсен забавлялся со старым фотоаппаратом, у которого были две линзы с расстоянием между ними в три дюйма.
Тим резко обернулся на звук дверного колокольчика, улыбнулся и направился к Йенсу, вытащив изо рта погасшую трубку.
— Кого я вижу, мой друг Йенс Харкен! Какого черта ты тут делаешь? Ты потерял свою яхту?
— Между прочим, да. Поэтому и пришел поговорить с вами.
— Звучит мрачно. Что случилось? Проходи, проходи… Снимай пальто и грейся у печки.
Сняв пальто, Йенс прошел за Тимом и пузатой печке, стоявшей возле одной из стен комнаты. Тим налил кофе и поднес к печке два стула.
— Я должен прямо все объяснить, — сказал Йенс, беря из рук Тима чашку с кофе и садясь на стул. — Барнетт выставил меня вместе с яхтой.
Тим помолчал, набивая трубку.
— Вот это да. С чего это вдруг?
— Я попросил у него разрешения жениться на его дочери.
Единственный глаз Тима уставился на Йенса, он словно буравил его, пока Тим зажигал спичку и затягивался ароматным дымом, раскуривая трубку.
— Так, могу себе представить, в какое бешенство пришел Гид от подобной просьбы. Значит, говоришь, он прекратил строительство «Лорны Д»?
— Да. Хочет, чтобы я убрался из его сарая, а если я еще хоть раз появлюсь там, он отдаст меня под суд. Ладно, я уберусь, но я не могу оставить там свою форму для сгибания ребер яхты. Я сам заплатил за все материалы, и он согласился, что она будет принадлежать мне после завершения строительства «Лорны Д». Теперь у меня единственная проблема в том, чтобы найти, где ее пристроить. Вот я и пришел спросить, нельзя ли ее затащить в вашу хижину, пока я не подыщу место.
— А почему бы и нет? Все равно сейчас хижиной никто не пользуется.
— Спасибо, Тим.
— А как насчет тебя? Не думаю, что Гид и дальше будет оплачивать твое проживание и питание в гостинице «Лейп».
— Нет, конечно. Меня уже сегодня утром заставили заплатить за завтрак. Должно быть, он послал телеграмму, уж больно все быстро произошло.
— И что ты собираешься делать?
— Не знаю. Я не разорен, но сэкономленные деньги намеревался использовать для открытия собственного дела. Собирался дождаться большой регаты в следующем году, но, похоже, у меня не остается выбора. Буду открывать свое дело прямо сейчас.
Тим усмехнулся правым уголком губ и здоровым глазом.
— Иногда несчастья подвигают мужчину к действиям. А как насчет Лорны? Ты все еще намерен жениться на ней?
— Непременно. Никто не сможет отнять ее у меня. Никто!
Тим скрестил руки на груди, засунул в рот трубку и промолвил сквозь клубы дыма:
— Странно конечно, но я чувствую себя немного виноватым за происшедшие с тобой неприятности.
— Вы?
— Я понимал, что происходит между тобой и Лорной, и даже несколько способствовал этому.
— Это все равно случилось бы, даже без того пикника. Лорна и я… ну, у нас это серьезно, Тим, действительно серьезно. Как будто судьба свела нас. И мы обязательно будем вместе, но сначала; должен утвердиться как корабел. В конце концов старик Барнетт оказал мне неплохую услугу. Ведь было так много разговоров вокруг «Лорны Д», что теперь мое имя известно каждому на Озере Белого Медведя. Сейчас у меня примерно четыреста двадцать долларов собственных денег, а остальные я возьму в банке в виде ссуды. И найду кого-нибудь, кто захочет рискнуть и поставить на меня. У меня к вам еще одна просьба: не могли бы вы дать мне одну-две фотографии яхты, которые сделали в последний раз? Может, у меня и не так много денег, но неплохая голова и чертовский нюх на яхты, и, когда я покажу банкиру фотографии, он сам поймет, что ее мной стоит рискнуть.
— Одну-две фотографии, да? — Тим выпустил облако дыма, наполнив воздух крепким ароматным запахом. Он попыхивал трубкой и думал, попыхивал и думал и наконец сказал:
— Пошли со мной.
Он подвел Йенса к фотоаппарату, с которым возился у центральной витрины.
— Видишь это? — Тим любовно погладил пальцами черный ящик, стоявший на высокой треноге. — Можно сказать, что это моя «Лорна Д». — Он широким жестом обвел студию. — Все эти портреты выполнены этой камерой, я ее очень люблю. Путешествуя по свету, я таскаю ее с собой, снимаю такие места, которые обычный человек может увидеть только с помощью фильмоскопа в своей гостиной. А ты знаешь, что я был в Клондайке? Представляешь себе. И в Мексике, и в Палестине, и на Всемирной выставке в Чикаго, проходившей два года назад. А на следующей неделе я уезжаю в Швецию и Норвегию, а в конце зимы буду в Италии и Греции. И изо всех этих мест я привезу маленькие картинки и знаешь, что сделаю с ними? Я буду продавать их не только здесь, у меня целый штат розничных торговцев, которые зарабатывают для меня деньги, продавая их прямо по домам по всей территории Соединенных Штатов, не говоря уже о каталогах «Сирс» и «Роубан». Я богатый человек, Йенс, о чем ты, возможно, догадывался, но у меня нет жены, нет семьи, мне некуда тратить свое богатство.
Тим замолчал, чтобы передохнуть.
— И вот ты пришел ко мне. А я считаю тебя чертовски смышленым парнем, сконструировавшим чертовски хорошую яхту, которая наверняка привлечет к тебе внимание моих немногочисленных хороших друзей. Тебе требуется поддержка. У меня имеются деньги. И вот что я предлагаю. Ты заберешь форму из сарая Барнетта, но долго она в моей хижине не останется. Кстати, хижина в полном твоем распоряжении до следующей весны, когда я вернусь из путешествия. Там дьявольский холод, и тебе придется отрастить бороду, чтобы лицо не мерзло по ночам, но ты сможешь, когда потребуется, топить печку, чтобы готовить пищу, греть воду, а что еще нужно мужчине? Но когда я вернусь весной, то попрошу тебя оттуда.
— А ты, — продолжал Тим, — тем временем подыщи подходящее помещение для мастерской, сними его или купи, как хочешь, перетащи туда форму и приступай к работе. Ты вложишь в дело триста долларов, я — остальные деньги, и ты начнешь строить эти приплюснутые сигары с парусами. Думаю, года через два, а может, даже и через год у тебя будет самая процветающая мастерская по строительству яхт во всем штате Миннесота. И когда она начнет приносить прибыль, ты сможешь выкупить мою долю или просто вернуть мне деньги с очень небольшими процентами. Ну, что ты об этом думаешь?
