Фиона Макинтош - Возвращение в Прованс
– Да, конечно. В свободное время я коллекционирую бабочек, но, к сожалению, вся моя жизнь проходит в кафе. – Фон Шлейгель издал гнусный смешок, при звуке которого Люк немедленно вспомнил, как в ноябре 1943 года гестаповцы допрашивали несчастного старика-немца, обвиненного в пособничестве еврейским семьям. Старика раздели донага и подвергли жестоким пыткам, а начальник криминальной полиции фон Шлейгель с таким же смешком вел допрос.
«И ни тогда, ни сейчас не догадывался, с кем разговаривает», – холодно подумал Люк.
– А у вас хватает времени на активный отдых? К примеру, теннис или игра в шары? – уточнил он.
– Да, конечно, я стараюсь проводить время на свежем воздухе, несмотря на погоду.
– О, это как раз то, что пригодится для статьи!
– Я люблю пешие прогулки и езду на велосипеде.
– Невероятно! И вы занимаетесь этим ежедневно? – осторожно осведомился Люк, стараясь не спугнуть фон Шлейгеля.
– Я обожаю гулять по городу. У нас здесь очень живописные места, а рано утром город выглядит совсем по-другому. Вдобавок, я каждый день узнаю много нового и интересного, – заявил фон Шлейгель и пустился в оживленный рассказ о всевозможных событиях в жизни провинциального городка: появление новых кафе и ресторанчиков, проказы подростков, выходки местных пьянчужек, любовные интрижки жителей… Затем он хвастливо заметил, что с легкостью проезжает на велосипеде двадцать миль за час и очень любит осваивать сложные трассы с крутым подъемом, благо в округе много холмов и гор.
– Неужели? – делано изумился Люк. – А с вершины открывается обзорная панорама окрестностей?
– Обзорная панорама? Мсье Кусто, не то слово! От красоты наших мест прямо дух захватывает! Ваш фотограф будет в восторге.
– Ну что ж, по-моему, ваше интервью предоставит мне материал для превосходной статьи, которую украсят ваши фотографии на фоне живописных видов. Если позволите, я с удовольствием не только посещу ваше кафе, но и прогуляюсь вместе с вами.
– Да-да, конечно! На следующей неделе?
– Скажем, в среду.
В трубке зашуршало: фон Шлейгель перелистывал страницы ежедневника.
– Да, в среду подойдет.
– Значит, в среду с утра мы и отправимся на вершину горы, мсье Сегаль, – предложил Люк.
– А откуда вы знаете, что я ухожу в горы по утрам? – настороженно спросил фон Шлейгель.
Люк рассерженно прикусил язык: надо же так глупо подставиться!
– Простите мою самонадеянность, я всего лишь предположил, что если вы любите гулять по городу по утрам, то и в горы тоже выходите утром, – равнодушно заметил он. – Меня любое время дня устроит, когда вам удобно.
– Ах, мсье, вы совершенно правы! К вечеру я слишком устаю, тут уж не до прогулок. Но предупреждаю, поход в горы – занятие не из легких.
– Не беспокойтесь, я в прекрасной форме, – сказал Люк.
– Что ж, посмотрим. Я выхожу часам к семи, еще затемно. Боюсь, вам за мной с непривычки не угнаться.
– Ничего страшного, я выдержу.
– Только предупредите меня за день до приезда, чтобы мы тут все организовали.
– Может быть, удобнее всего в среду утром встретиться в кафе? – предложил Люк.
– А вдруг у меня изменятся планы? Как мне с вами связаться?
Люк прекрасно понял задумку фон Шлейгеля и ответил:
– К сожалению, я еще не знаю, где именно остановлюсь к тому времени. Может быть, перед приездом я сам позвоню вам в кафе?
– Как вам будет угодно. А какие еще города вы собирались посетить в Провансе?
Люк, не готовый к этому вопросу, нерешительно произнес:
– Пожалуй, поброжу по деревням у плато Мон-Муше… – Он тут же испугался, что выдал себя, и поспешно добавил, заметая следы: – Потом заеду в Люберон, посещу Марсель, Авиньон, Лион. Возможно, загляну в Лакост, Бонье, Руссильон, Менерб, – перечислил он названия, знакомые с детства. – Я договорился о встречах с представителями самых разных профессий, необычных для нашего читателя: производители охры, заготовители фруктовых и овощных консервов, сборщики лаванды…
– К сожалению, поздняя осень – не самое удачное время для знакомства с этими занятиями.
– Зато вполне подходит для интервью, а фотосъемкой займемся ближе к лету, – возразил Люк.
– Ну что ж, в таком случае не буду больше вас задерживать. Увидимся в следующую среду, ровно в семь утра. Кстати, если не секрет, откуда вы узнали о нашем кафе?
Люк едва не заскрипел зубами: вопрос фон Шлейгеля снова застал его врасплох.
– Помнится, впервые я услышал о нем от милой английской пары в Гемпшире, когда писал репортаж об авиасалоне в Фарнборо. Они отдыхали во Франции, где-то в окрестностях Люберона… кажется, в городке под названием Лурмарен.
– Да-да, прелестное местечко!
– Так вот, ваше мороженое произвело на них огромное впечатление. – Люк приказал себе успокоиться и не увлекаться изобретением подробностей. Перед глазами всплыла нечеткая фотография из досье, собранного Максимилианом. – Особенно им понравилось, что вы подаете его в форме цветка.
– Вы мне льстите, – с напускным смущением промолвил фон Шлейгель, но в его тоне слышалось облегчение.
Люк понял, что выдержал проверку.
Глава 24
Дрожащей рукой Люк опустил телефонную трубку на рычаг, втайне радуясь, что не стал звонить из номера. В нем бушевала давняя, тщательно скрываемая ярость, сердце ожесточенно колотилось, в жилах бешено пульсировала кровь. Он чуть было не позвонил Максу, но передумал, не желая выслушивать предупреждения и рассудительные советы. Шелковый мешочек, некогда хранивший лавандовые семена, трепетал на груди. Бабушка всегда говорила, что лаванда оберегает Люка от невзгод… Что с ним станет теперь, когда семена проросли в плодородной почве Лонсестона?
Джейн спросила его, что он так бережно хранит у себя на груди, но Люк ей солгал, сохранив в тайне содержимое мешочка. Впрочем, неизвестно, пригодится ли оно вообще.
Люк едва успел подняться в номер, как в дверях показалась Дженни.
– Папочка! – радостно воскликнула она и подбежала к нему.
Он поцеловал ее в макушку.
– Ну как, весело время провели?
– Да. Пап, мы с Джульеттой будем переписываться, часто-часто, – защебетала она, и тут же вздохнула. – Знаешь, мне очень хочется жить во Франции.
– Ты же всего несколько дней в Париже, – улыбнулся он.
– Нет, честное слово, мне здесь очень нравится. В Тасмании все тихо и спокойно, а в Европе…
– Вот поэтому нам с мамой и понравилось в Тасмании.
– Ну, вы же старые… – протянула девочка. – А когда были молодые, жили в Париже и Лондоне.
