Ромэн Сарду - Далекие берега. Навстречу судьбе
Чарльз Бэтман взошел на борт «Пенденниса». Он приказал вновь погрузить в трюмы товары, реквизированные Хамфри. Затем его люди забрали пушки с английских фрегатов, а также ядра и запас пороха.
Капитан рассказал Бэтману, что его враг находился на борту одного из английских кораблей. Хамфри долго искали. Несколько тел плавали на поверхности воды. Люди Бэтмана тщательно обыскали фрегаты. Шлюпка, прибитая к борту течением, была пуста.
Альдуса Хамфри нигде не было.
— Тем хуже для него! Он свое получил! — решил Бэтман. «Пенденнис» мог плыть в Лондон. Англичане вернулись в Бостон на своих кораблях, ставших непригодными для боя.
В Бостоне дом, стоявший на углу улиц Тремон и Скул, выходил окнами на городское кладбище и Королевскую часовню. На первом этаже дома находились две комнаты, а на втором — одна, из которой доносились крики и стоны рожавшей женщины. Внизу Чарльз Бэтман и его друзья ходили взад и вперед, не находя себе места.
После двух часов ожидания раздался крик младенца. На верху лестницы показалась женщина. Она сообщила:
— Мальчик.
Чарльз хотел было броситься к Сапли, но ему запретили входить в комнату. Повитуха сказала, что у Салли осложнения. Пронзительные крики Салли сливались с криками младенца.
Встревоженный Чарльз ждал за дверью. Бостон был занесен снегом глубиной в полфута. Чтобы без всякой опасности передвигаться по городу, Чарльз пользовался услугами подставных лиц. Этим вечером англичане вполне могли думать, что американец находится в Ньютоне или Веймуте. В случае необходимости подлинные свидетели могли бы поклясться, что они его там видели.
В доме вокруг Салли хлопотали повитуха и еще четыре женщины.
— Какое имя ты хочешь дать сыну при крещении?
Говоривший мужчина был старинным другом семьи Бэтманов — священник Шелби Фрост. Седовласый епископ, которому исполнился шестьдесят один год, спаситель юных Гарри и Лили Бэтманов, всю свою жизнь провел в поездках между Пенсильванией и Мэрилендом, поддерживая пламя римско-католической религии в Новом Свете.
Чарльз вспомнил о большом складе отца в Нью-Йорке, на фасаде которого некогда крупными буквами было написано «Бэтман и Сын».
— Александр! — с гордостью ответил он.
Фрост покачал головой.
— Ты заблуждаешься. Святой Александр не совершал таких подвигов, как греческий завоеватель.
— А что он делал?
— Во время своего мученичества, когда он должен был сражаться на арене со львами, хищники легли на пол и стали лизать ему ноги.
Чарльз улыбнулся.
— Годится.
Ему разрешили войти к Салли.
Повитуха и ее помощницы были измученными и валились с ног от усталости. Никто из них не улыбнулся Чарльзу.
— Ваша женушка спасена, — тихо сказала ему повитуха. — После разрешения от бремени у нее произошло опущение органов. Ей нужен покой.
Немного помолчав, женщина добавила:
— Почти нет шансов на то, что у вас еще будут дети. Мне очень жаль.
Комнату обогревал большой камин. Салли лежала на кровати вся в поту, бледная, и боролась со сном, ожидая Чарльза. Она не расслышала слов повитухи. Чарльз поцеловал ее в лоб. Испытав облегчение, она сразу заснула.
Помощница повитухи запеленала ребенка. Чарльз взял сына на руки. Родившийся на шесть-восемь недель раньше срока, младенец был совсем крошечным. Глаза у него были закрыты, подбородок дрожал.
Взволнованный, застывший неподвижно с поднятыми плечами, Чарльз, казалось, не знал, что делать с этим крохотным, хрупким существом. Пришли друзья, чтобы поздравить Чарльза. Бэтман, гордый тем, что у него родился сын, не хотел отрывать от него взгляда. Так он избавлялся от страхов, которые внушало ему состояние Салли. Бобр и его спутники почувствовали, что появление у их главаря наследника во многом изменит их образ жизни.
Как того требовало состояние матери, повитуха пригласила кормилицу.
Молодая женщина пришла, чтобы покормить ребенка. Но едва она приложила его к груди, как он задрожал всем телом и срыгнул.
Если бы вы провели столько времени в животе, вы пели бы себя точно так же, — сказала повитуха, чтобы успокоить Чарльза.
Но малыш продолжал вздрагивать. Он вздрагивал все чаще и чаще. Наконец дрожь переросла в судороги. Его лицо покраснело.
— Надо его распеленать, — сказала повитуха.
Чарльз, хотя и нервничал, действовал хладнокровно.
Вытащив пиратский кинжал, он одним движением разрезал пеленки. Повитуха подхватила их.
Она открыла малышу рот, наклонила его голову, надавила на грудь. Все было тщетно. Что-то мешало его легким дышать. Малыш раскрывал рот. Казалось, он кричал, но никто не слышал его криков.
Шелби Фрост бросился к малышу и большим пальцем перекрестил ему лоб:
— Он спасен! — провозгласил Фрост.
Повитуха, придерживавшаяся прямо противоположного мнения, не верила в спасение ребенка. Она сказала:
— Он родился слишком рано. Несчастный не весит и пяти фунтов.
Чарльз вновь взял сына на руки и подошел ближе к огню, чтобы согреть крохотное голое тельце.
Отец смотрел, как смерть проникает в члены его сына. Малыш стал таким же невесомым, как пробковое дерево. Чарльз закутал сына в свой черный плащ.
Салли спала.
Все находившиеся в комнате молчали.
— Оставьте нас, — сказал Чарльз.
Он лег на кровать и обнял Салли. Она вздрагивала во сне. Он долго лежал неподвижно, со страхом думая о той минуте, когда ему придется сообщить Салли самую худшую новость: у нее больше нет ребенка и никогда уже не будет.
В то же самое время по обледеневшим дорогам Массачусетса шло привидение.
Альдус Хамфри спасся. Он успел сесть в шлюпку, которую экипаж спустил на воду прежде, чем его корабль был уничтожен огнем «Раппаханнока».
Ночной бриз медленно сносил шлюпку к берегу. Хамфри, весь окровавленный, со сломанной рукой, лежал под скамьей.
Ранним утром он не знал, сколько часов или дней отделяют его от Бостона.
Хамфри целый день шел куда глаза глядят в поисках какого-нибудь жилья. Его лицо было изранено щепками. Из тельняшки убитого моряка он сделал перевязь, на которой висела сломанная рука. Но Хамфри больше всего боялся не холода, а волков или индейцев, жертвой которых мог стать. День был солнечным. Хамфри был заметной мишенью, и остановиться, чтобы спрятаться, означало верный способ расстаться с жизнью.
Хамфри решил, что он спасен, увидев дым над крышами. Но его постигло разочарование: он приближался к Айриштауну.
Он предпочел бы умереть, чем стать пленником Бэтмана и его людей.
