Элизабет Торнтон - Погоня за призраком
— Еще, — приказал он.
На этот раз она осторожно отпила маленький глоточек, но Джесон требовательно поднял бровь, и ей пришлось осушить бокал до дна.
Только после этого Джесон налил себе и проглотил содержимое своего бокала в два больших глотка.
— Зрелище не из приятных, — сказал он, вспомнив кучу белых личинок, копошившихся в гниющей плоти.
— Да. К этому невозможно привыкнуть, — кивнула Гвинет.
— Тебе уже доводилось видеть подобное? — удивленно спросил Джесон.
Она без всяких уговоров сделала еще один глоток бренди.
— Да, на войне. Но я никогда не думала, что могу увидеть такое здесь, в Англии. Бедная женщина.
Джесон вспомнил письма, которые Гвинет писала Триш. Письма, заполненные описаниями балов и смешными историями. Тогда он и представить себе не мог, что это такое — быть женой боевого офицера.
«Как жаль, что нельзя повернуть время вспять!» — подумал он.
— Но это была не Грейс, — сказала Гвинет.
— А кто, как ты думаешь?
— Скорее всего, леди Мэри Брайент, хотя это, как мне кажется, не настоящее имя. Все это так странно, что, боюсь, ты мне не поверишь. Я сама себе не могу поверить до конца.
В саду Харпер успел рассказать Джесону все, что было известно ему самому, — о пальто, оставленном в библиотеке молодой женщиной по имени Грейс, и о Миртл из салона мадам Каррье, от которой они узнали этот адрес. О Грейс Гвинет не упоминала при нем ни разу, и Джесон решил не торопиться с расспросами, рассчитывая на то, что Гвинет все расскажет ему сама.
— Брайент, — сказала она. — Это имя заставило меня подумать о леди Мэри.
— Леди Мэри?
— Леди Мэри Джерард. Ты знаешь ее?
— Знаком с ее мужем, хотя и не слишком близко. Учтивый джентльмен. Мы встречались с ним в клубе.
— Да, на людях он весьма учтивый джентльмен. А дома — настоящий тиран.
— Я же сказал, что не слишком хорошо знаю его, — повторил Джесон, удивляясь горячности Гвинет.
Она пристально посмотрела ему в глаза, кивнула головой, словно что-то решая для себя, и заговорила вновь:
— Сады леди Мэри в Роузмаунте планировал мастер по имени Уиллард Брайент. Некоторое время тому назад, — не помню точно, когда, — леди Мэри принесла к нам в библиотеку ящик с его рисунками и планами. Они до сих пор там. Саму леди Мэри мы не видели уже больше месяца. Считается, что у нее нервное расстройство. Ты следишь за моей мыслью?
— Да, хотя и не понимаю, как все это может вывести нас на Грейс.
Гвинет сделала еще один глоток из своего бокала.
— Пальто было заказано для Грейс пожилой дамой, назвавшейся леди Мэри Брайент. Так сказала нам девушка из салона мадам Каррье. У меня в голове это все внезапно соединилось — замечание Мейтленда о мистере Великом-и-Могучем, имя леди Мэри, которое значится в списке знатных леди, посещавших библиотеку, Грейс с ее пальто. Я подумала о том, что леди Мэри решила сбежать от своего мужа, и мне вдруг стало страшно. А что, если Великий-и-Могучий — это ее муж? Понимаешь? Что, если леди Мэри Брайент и леди Мэри Джерард — одно и то же лицо? А Грейс — ее горничная?
Но то, что самой Гвинет казалось теперь ясным как день, было непонятно Джесону, и она сделала еще одну попытку.
— Я полагаю, что мистер Великий-и-Могучий — это Хьюго Джерард. А его жена, леди Мэри, взяла себе новое имя для того, чтобы скрыться от него.
— И на все эти мысли тебя навела одна лишь фамилия — Брайент? Но она встречается не так уж редко. Почему леди Мэри остановилась именно на ней?
— Мне кажется, что леди Мэри была когда-то влюблена в своего садовника, и когда ей нужно было придумать себе фальшивое имя, оно само пришло ей в голову. Она не раз вспоминала о Брайенте у нас в библиотеке, и всегда с большой грустью. Говорила, что тот умер совсем молодым, не успев сделать ничего из того, что задумал. — Она перевела дыхание и продолжила: — Затем что-то случилось, не знаю, что именно. Потому-то Грейс и пришла за помощью в библиотеку. Она хотела встретиться с леди Октавией, надеялась, что та сможет что-то сделать для ее хозяйки…
— Которую ты очень любила, — негромко закончил за нее Джесон.
— Да, — кивнула Гвинет и добавила дрожащим голосом: — Когда леди Мэри появилась у нас в библиотеке, она была такой запуганной, жалкой. Понемногу мы сблизились с ней. Она знала, что мой брак, как и ее, оказался несчастным. Пусть я и немного ей рассказывала о себе, но она и без этого все понимала. Мы с ней были очень похожи, как говорят, родственные души. Мы обе хорошо знали, что это такое — жить под пятой у жестокого мужа. Я постаралась ближе узнать ее мужа. Нет, я не заводила с ним знакомства, даже не видела его ни разу, но леди из библиотеки, знавшие его, рассказали мне, что это ужасный, жестокий человек. Тогда я спросила себя, не могу ли сделать что-нибудь для леди Мэри, хотя и знала, что сама она вряд ли отважится на такой разговор. Да и с мистером Джерардом мог бы справиться далеко не всякий. Если кто и мог, так только леди Октавия. Когда нам сказали, что леди Мэри больна, и мы отправились навестить ее, нас не пустили на порог. Одна леди Октавия отказалась уйти и все-таки добилась того, чтобы ее пустили к леди Мэри. Правда, ничем особенным это не закончилось. Когда леди Октавия вернулась к нам, она сказала, что у леди Мэри в самом деле какое-то нервное расстройство.
— Но почему Грейс не обратилась за помощью к тебе? — задумчиво спросил Джесон.
— Наверное, потому, что леди Октавия — самая отважная из нас, — грустно улыбнулась Гвинет, — и Грейс было известно об этом. Ах, Джесон, когда леди Октавия по-настоящему рассердится, это нужно видеть! Мы все по сравнению с ней — просто овечки.
Джесон улыбнулся, погладил руку Гвинет и совершенно серьезно сказал:
— Мне очень жаль, что прежде ты ничего не рассказывала мне ни о леди Октавии, ни об этих прекрасных дамах из Женской библиотеки. И ты — самая замечательная из них. Я обожаю тебя. И, поверь, я не думаю, чтобы Грейс принимала тебя за трусливую овечку. Господи, да кто мог бы так отважно вступить в битву с кровавым маньяком, как это сделала ты? Нет, Гвин, ты — самая отважная женщина на целом свете!
— Не нужно делать из меня героиню, Джесон. Ведь я боюсь. Я до сих пор смертельно боюсь.
— Я тоже боюсь.
Она слабо улыбнулась в ответ, но тут же снова стала серьезной.
Джесон повертел в руке свой пустой бокал, отставил его в сторону и поднялся. Подошел к окну, отворил его и выглянул на улицу, пустынную в этот час. Ни пешеходов, ни экипажей. Джесон подумал об изуродованном трупе в саду возле Хэт-коттеджа и с ужасом представил себе, что на месте той несчастной могла оказаться Гвинет. Его Гвинет.
В дверь постучали, Джесон быстро развернулся и едва удержался от улыбки, увидев, как деловито выхватила Гвинет из своей сумочки небольшой серебристый пистолет. Оказалось, что это горничная принесла им заказанный кофе и бутерброды. Гвинет спрятала пистолет в складки своего платья, открьша дверь и впустила горничную, а после ее ухода присела к столу, положив пистолет рядом с собой.
