Джорджетт Хейер - Опасное богатство
– Мой братец никогда не станет слушать моих извинений; они не доставят ему абсолютно никакого удовольствия, уверяю вас! – сказал капитан и подмигнул Ворту.
Мисс Тэвернер снова обратилась к графу.
– Надеюсь, вы не очень рассердились?
– Дорогая моя мисс Тэвернер, я на вас не сержусь, если не считать одной мелочи. Мои лошади целиком в вашем распоряжении, но как вы решились посадить рядом с собою такого однорукого болтуна? Если бы, упаси Бог, что-нибудь случилось, он бы вам ничем не мог помочь.
– О, если все дело только в этом, – отвечала Джудит, – то вам надо знать, что я привыкла ездить вообще одна. Мой отец никогда мне не запрещал.
– Ваш отец, – спокойно возразил граф, – никогда не видел вас, погоняющей моих лошадей.
– Совершенно верно, – согласилась Джудит. – Но что тут можно поделать? Вы теперь сами будете ими править, а капитан Аудлей сядет на вашу лошадь и поедет на ней?
– Капитан Аудлей просит разрешения уведомить мисс Тэвернер, что он скорее сразу же умрет!
– Правьте и дальше сами, Клоринда, – произнес граф, и легкая улыбка скривила его губы.
Джудит поклонилась. Упряжка двинулась вперед и через мгновенье уже неслась по дороге.
Граф проследил, как она скрылась из вида, и вернулся к разговору с арендатором. Он быстро разделался со своими делами и вскоре уже скакал в направлении дома. Граф прибыл в имение как раз в тот момент, когда мисс Тэвернер поднималась наверх, чтобы сменить свою дорожную одежду на муслиновое платье. Она через плечо взглянула на графа и лукаво спросила:
– Я прощена, лорд Ворт? Или вы внесли меня в свои черные книги?
Ворт поднялся на несколько ступенек и медленно зашагал по галерее рядом с Джудит.
– Вы будете очень разочарованы, но должен вам сказать, что рассердить меня вам не удалось, милая мисс Тэвернер.
– Я ничуть не разочарована! У вас обо мне очень странное представление, честное слово! Вы считаете, что я ужасно нелюбезна.
– Я считаю, что вы…– граф остановился и, несколько помедлив, продолжил, как бы принуждая себя: – я считаю, что вам доставляет огромное удовольствие быть со мною на ножах.
– Значит, по-вашему, у меня скверный характер. Но тут я возражаю. Все наши стычки всегда происходят из-за вас.
– Никак не могу с этим согласиться; я совсем не предрасположен ни к каким ссорам.
Джудит засмеялась, но решила эту тему не продолжать. Они молча дошли до двери ее спальни. Перед тем как Джудит открыла дверь, граф снова заговорил:
– Вы, мисс Тэвернер, твердо решили вернуться на Брук-стрит в понедельник?
Джудит удивленно взглянула на графа.
– Твердо решила? Конечно, мы так думали. Но почему вы об этом спрашиваете?
– Я ничего не знаю о ваших планах, которые вы, возможно, уже составили. Но если это не вызовет у вас неприятного чувства, мне бы хотелось, чтобы и вы, и Перегрин немного продлили ваше пребывание здесь. – Увидев, что ее лицо выражает протест, граф язвительно улыбнулся и добавил: – Вам нечего опасаться: меня здесь не будет. Мне придется на несколько недель уехать по одному делу в центральные графства.
– Но тогда зачем вам надо, чтобы мы здесь остались? – спросила Джудит.
– Я думаю, это поправит здоровье Перегрину.
– Мне кажется, ему уже лучше, – сказала Джудит. – На мой взгляд, он уже не так сильно кашляет.
– Вне всяких сомнений! Но я полагаю, что сразу же возвращаться в Лондон было бы неразумно. Воздух в Во-рте будет для него куда более благоприятным, нежели атмосфера в клубе у Вотьера!
С этим советом Джудит согласилась, но кое-какие сомнения все-таки у нее остались. Тут граф коротко произнес:
– Пожалуйста, послушайте меня, мисс Тэвернер! Джудит удивленно подняла брови.
– Это что – приказ?
– Я постарался сделать все, что в моих силах, чтобы это не звучало как приказ.
– А в чем же действительная причина, лорд Ворт?
– Когда я физически не могу находиться в Лондоне и не могу помешать вам, дорогая мисс Тэвернер, объявить вашу помолвку с герцогом, а Перегрину совершить какую-нибудь очередную глупость и снова рисковать либо жизнью, либо всем состоянием, – я предпочитаю, чтобы вы в полной безопасности находились под крышей моего собственного дома. Джудит быстро произнесла:
– Это значит, вы действительно боитесь, что над Перри нависла какая-то опасность!
Граф пожал плечами.
– Я считаю, что Перегрин – крайне отчаянный молодой человек и где только может, обязательно попадет в какую-нибудь беду.
С минуту Джудит молчала, а потом сказала:
– Очень хорошо. Если вы так хотите, мы здесь еще ненадолго останемся.
– Благодарю вас, я действительно этого хочу. Мой брат по мере своих возможностей постарается, чтобы вам здесь было приятно. А если вы сумеете сделать так, чтобы он не перенапрягал свои силы, я буду вашим должником.
Джудит не могла помешать внезапно возникшему у нее подозрению и довольно сдержанно сказала:
– Я не могу взять на себя такое поручение. Я для капитана Аудлея не представляю никакого интереса и не имею на него никакого влияния.
В глазах у графа появилось выражение полного понимания. Он смотрел на Джудит с каким-то циничным спокойствием, которое ей не очень понравилось:
– Вы ошибаетесь, мисс Тэвернер.
– Я вас не понимаю.
– Я не разрешу вам выйти за него замуж. Вы друг другу не подходите.
Мисс Тэвернер побыстрее прошла в свою спальню и захлопнула дверь с такой силой, в какой не было нужды.
Джудит снова встретила графа за обедом, и казалось, граф совсем позабыл, что сказал ей что-то неприятное. Джудит держалась очень холодно. Он делал вид, что не замечает этого. Спустя какое-то время Джудит пришла к выводу, что сколь бы высокомерно она ни держалась, это вызовет у графа такое же полное безразличие.
Леди Фэйрфорд получила посланное с экспресс-почтой письмо и охотно согласилась, чтобы ее дочь задержалась в Ворте еще на пару дней под присмотром миссис Скэттергуд. А присутствие мисс Фэйрфорд легко примирило Перегрина с изменениями в их с сестрой планах. Таким образом, в понедельник граф покинул свое имение в полной уверенности, что его гости будут, к своему большому удовольствию, заняты друг другом до самого его возвращения. Более молодые гости были во всех отношениях довольны жизнью – в их распоряжении оказались всегда оседланные для верховой езды лошади, в Лонг-Хэмптоне проводились ассамблеи, да к тому же они прекрасно обходились обществом друг друга. Капитан Аудлей оказался обворожительным хозяином. И прошло совсем немного времени, как и Перегрин, и его сестра искренне полюбили капитана. Перегрин же в душе стал считать, что Аудлей – просто образец, которому он хотел бы подражать. Так, незаметно для всех, пролетело три недели. И к тому времени, когда, наконец, надо было разъезжаться, у каждого из гостей сложились друг с другом прекрасные отношения. Мисс Тэвернер, насколько это допускалось ее представлениями о хорошем тоне, разрешила капитану оказывать ей всяческие знаки внимания. Но сама она ни чуточки в него не влюбилась. Когда же Перегрин спросил, может ли она себе представить, что выйдет за капитана замуж, Джудит ответила без малейшего колебания:
