Касси Эдвардс - Обещание рая
Зак опустил глаза. Он прекрасно понимал, какие мучения ждут Джошуа, если он вновь обретет силы. Если обретет…
Заку не встречалось таких гордых людей, как он. Ни среди белых, ни среди черных. Вполне вероятно, что Джошуа не сможет смириться с мыслью, что он инвалид. Именно ему, Заку, предстоит убедить его, что он по-прежнему ценит его как друга.
Он обернулся к Сабрине и заставил ее встать. Заглянув ей в глаза, проговорил:
— Ты призналась, что любишь его. Мне он тоже дорог.
— Да, сэр, — сказала она, кивая.
— Так, разве мы вдвоем не справимся, не сумеем убедить его, что он нам необходим? Мы не бросим его. Понимаешь, Сабрина?
— Да, мистер Зак. Понимаю, сэр.
Зак посмотрел в окно. Там была ночь. Он еще раз взглянул на Джошуа, затем обратился к Сабрине.
— Судья дал мне времени только на то, чтобы побыть рядом с Джошуа во время операции. Теперь мне пора ехать. Я оставляю его на тебя и Тома. Пока я не вернусь, вы вдвоем отвечаете за его выздоровление, как физическое, так и моральное. Если бог будет милостив, я вернусь скоро.
— Понимаю, мистер Зак, — ответила Сабрина, и из ее глаз покатились слезы. Неожиданно для себя самой она бросилась ему на шею. — О, мистер Зак, возвращайтесь домой поскорее. Сабрина не чувствует себя в безопасности, когда вас нет дома, а Джошуа такой больной. Я боюсь кузнеца. Он еще жив. Вдруг он снова придет? Что мне тогда делать?
Желая успокоить, Зак погладил ее по плечу и напомнил:
— Я оставляю с тобой Тома, Сабрина. Он получит все необходимые инструкции. И еще. Пока меня не будет, ты должна жить здесь, в господском доме. Сомневаюсь, чтобы кто-то посмел посягнуть на мою собственность. Том позаботится об этом.
— Вы говорите серьезно? — взволнованно спросила негритянка. — Я могу остаться в вашем доме?
— Да! Если хочешь, оставайся в этой комнате подле Джошуа, или займи ту, что рядом, — улыбнулся он. — Когда я вернусь, постараюсь, чтобы ты постоянно жила в доме. Ты станешь камеристкой моей жены.
Сабрина в удивлении всплеснула руками.
— Камеристкой мисс Иден? — обрадовалась она. — О, мистер Зак! Большое вам спасибо.
Зак подошел к лежащему без сознания Джошуа и долго смотрел на него.
— Не позволяй, чтобы еще что-нибудь случилось с тобой, старина, пока меня не будет, — прошептал он. — Нам еще предстоит пройти вместе очень долгий путь. Ты меня слышишь?
Но Джошуа ничего не ответил, и сердце Зака разрывалось от боли. Он коснулся горячей щеки друга и, повернувшись, решительно направился к выходу.
Прежде, чем отправиться в Чарлстон, ему предстоит увидеться с Иден и успокоить ее.
Их прощание обещает быть мучительным, но он постарается убедить ее, что покидает ее ненадолго. На этот раз он знает, куда держать путь: на остров капитана Джека. И он это сделает. Слишком многое зависит от того, выполнит он требования судьи или нет.
Выйдя из дома, он приказал Тому оседлать коня.
— Кажется, мне предстоит еще одно морское путешествие, парень, — сказал он, когда Том подвел к нему вороного.
— Я присмотрю, чтобы все здесь было в порядке, сэр, — пообещал юноша, протягивая руку для рукопожатия. — Возвращайтесь поскорее. Мне хочется работать вместе с вами.
— Я обязательно вернусь, сказал Зак, пожимая его руку. Мы еще неплохо заживем на моей плантации, парень. Ты даже не вспомнишь о своем прошлом. Главное — это наше будущее.
Прэстон возился с латунным телескопом, а Иден направила луч прожектора и начала медленно исследовать океанские просторы. На иссиня-черном небе красовалась крошечная серебристая дуга луны.
— Будь я проклят, если не увижу снова этот неуловимый корабль, — ворчал Прэстон.
— Ты уверен, что видел его? — спросила Иден, наблюдая за лучом прожектора.
— Тебе же известно, Иден. Если я говорю, что видел, значит видел, — продолжал ворчать смотритель. — А раз пиратский корабль находится в наших водах, я не позволю, чтобы ты ночью оставалась в доме одна. Ты прекрасно знаешь, что старый Джек опасен, иначе военно-морские силы не вкладывали бы столько средств, чтобы поймать негодяя. — Он поставил на место телескоп. — Судья Прайор даже готов пожертвовать нашей с ним дружбой, чтобы избавить штат от чертового пирата Джека. — Он подошел к Иден и обнял ее. — Поэтому, дочка, думаю, тебе лучше устроиться в углу на стуле и поспать здесь, у меня на глазах. Не стоит искушать судьбу, раз мерзавцы бродят где-то в окрестностях. — Взглянув на нее, он сразу понял, о чем она думает. — Не говори ничего, — строго сказал он. — Мне известно, что пираты тоже бывают разные, и Зак — тому доказательство. Но репутация пирата Джека — не выдумка и не слухи. Об этом свидетельствуют его черные дела.
— Ты правда веришь в порядочность Зака, отец? — спросила Иден, и приятное тепло разлилось по ее телу. — Если бы ты знал, как это важно для меня.
— Зак достойный человек и заслуживает уважения, а также сочувствия.
Его речь была прервана каким-то шумом на лестнице, и Прэстон насторожился. Он отошел от дочери и взял с полки пистолет.
— Что это, папа? — встрепенулась Иден.
Побледнев от страха, она смотрела, как отец осторожно подкрадьшается к выходу. Шум на лестнице повторился, и она вспомнила тот день, когда Зак впервые пришел к ним в гости.
— Не пугайся, папа, — попыталась она успокоить отца. — Наверное, это Зак. Он пообещал прийти сюда и сообщить о своих планах, если представится возможность.
— Отойди в сторону, дочка! — приказал Прэстон, целясь в дверь. — Я не хочу рисковать. Слишком много вокруг волнений в последнее время. Не хочу, чтобы что-нибудь еще с тобой приключилось.
Он подкрался к двери, но не успел ее открыть. Дверь с шумом распахнулась, и на пороге возник человек с копной густых седых волос, одетый в яркую одежду. Он направил пистолет на Прэстона и выстрелил, наполнив воздух густым дымом.
— Папа! Нет! — пронзительно закричала Иден.
Охваченная паникой, она смотрела, как на темной рубашке отца появилось пятно крови, которое затем стало быстро увеличиваться, как, уронив пистолет, отец схватился за правую сторону груди. Ноги у нее подкосились, и она безучастно наблюдала, как отец упал на пол, судорожно хватая губами воздух.
Оторопевшая и испуганная, Иден стояла, не двигаясь, и, не отрываясь, глядела на вошедшего. Это был уже немолодой мужчина с морщинистыми и изуродованными шрамами руками, с огромным шрамом через всю щеку. В одном ухе у него сверкала золотая серьга. На нем была свободного покроя рубашка, расстегнутая до пояса, с широкими присборенными рукавами. Кожаные черные штаны поддерживались ярко-красным кушаком, высокие сапоги сверкали. У него было два пистолета. Один он держал в руке, второй был засунут за пояс. Здесь же, у пояса, висела абордажная сабля.
