Карен Робардс - Грешное желание
– У вас туз в рукаве. – Замечание, сделанное Стюартом, было очень тихим, но в нем чувствовалась резкость, которая тут же вновь привлекла к нему ее рассеянное внимание. Он обращался к мужчине, сидящему напротив, который на этот момент, похоже, имел наибольшее количество денег, кучкой лежащих перед ним. Когда Стюарт говорил, лицо его было жесткой, невыразительной маской, которую ей доводилось видеть, быть может, раз или два. Сейчас это был совсем другой человек, не тот смеющийся, поддразнивающий любовник, которым он был несколько часов назад, и у Джесси засосало под ложечкой. Когда Стюарт вот так выглядел, жди беды.
– Проклятие!
– Тряхните рукавом.
Двое других мужчин за столом переводили подозрительные взгляды со Стюарта на его противника.
– Я не заметил никакого мошенничества, – брюзгливо проговорил мужчина, к которому Стюарт обращался вначале, кажется, его звали Харрис.
– А я заметил. – Голос Стюарта был ледяным, глаза сверлили сидящего напротив мужчину холодным взглядом. – Вы легко можете доказать, что я ошибся. Тряхните рукавом.
– Пожалуй, вреда от этого не будет, – сказал Харрис, словно размышляя вслух. Третий игрок кивнул, но тот, которого Стюарт обвинил в мошенничестве, внезапно вскочил на ноги, резко двинув стулом.
– Еще никто не называл меня жуликом! – рявкнул он, ухватившись за свой пояс. Джесси прикусила язык, чтобы не вскрикнуть, когда Стюарт вскочил, нырнул через стол, схватил мужчину за руку и вывернул ее. Нож со стуком упал на пол. Затем, все еще держа руку мужчины хваткой, от которой у того перекосился рот, Стюарт расстегнул его манжету и тряхнул руку.
Из рукава вылетела карта и плавно приземлилась на пол рядом с ножом.
– Разрази меня гром, он таки жульничал! Мы ваши должники, сэр!
Стюарт наклонился, поднял нож и карту, которая оказалась червовым тузом, затем отпустил руку жертвы. С багровым от злости лицом мужчина попятился от стола, повернулся и быстро выскочил из комнаты.
– Как вы узнали? Я ничегошеньки не видел!
Бросив оценивающий взгляд на Джесси, который сказал ему, что она держится молодцом, как он и ожидал, Стюарт сел на свое место.
– Мне доводилось играть в свое время, – уклончиво ответил он. Вместе с двумя оставшимися игроками они забрали свои деньги из общей кучи и разделили между собой оставшиеся от мошенника как ни в чем не бывало, словно это было обычным делом – что вполне вероятно, подумала Джесси. Какой-то мужчина, который до этого стоял возле двери и наблюдал, подошел к столу.
– Похоже, вам нужен четвертый.
– Тысяча есть? – Очевидно, это был любимый вопрос Харриса.
– Само собой.
– Садитесь.
Карты были заново перетасованы и сданы, и игра снова началась, когда какая-то женщина, шурша юбками, подошла к столу. Стюарт был погружен в изучение своих карт, но Джесси, за неимением других дел, наблюдала за ее приближением. Она широко улыбалась – женщина с роскошными формами и выставленными напоказ прелестями.
– Клайв! – воскликнула она, когда подошла поближе, и направилась вокруг стола к Стюарту, который наконец поднял глаза. – Клайв Макклинток, лопни мои глаза! Где же ты прятался, милый?
– О Боже! – пробормотал Стюарт, уставившись на нее. – Люси!
Глава 40
Первым безумным порывом Клайва была радость встречи с ней. Люси была старым другом из тех дней, когда он слыл одним из лучших игроков на реке; которая к тому же занимала пусть небольшое, но особое место в его сердце. Но уже начав подниматься на ноги, чтобы заключить ее в крепкие объятия, он вспомнил про Джесси, сидящую так чопорно тихо позади него. Он стиснул зубы и посмотрел на Люси с таким ужасом, с каким смотрел бы на скорпиона, выползшего из его карт.
Он мог бы притвориться, что не знает ее, конечно, но, застигнутый врасплох, он уже назвал ее по имени, и в любом случае Джесси, при всей ее молодости, не глупа. Было совершенно очевидно по тому, как Люси подскочила, чтобы запечатлеть звонкий поцелуй на его губах, что они хорошо знакомы. Клайв стерпел поцелуй, потому что просто не знал, что делать, чувствуя, как кожа между лопаток покалывает от сверлящего взгляда Джесси.
Потом до него дошло. Люси назвала его Клайвом. Вначале он даже не сообразил, обеспокоенный главным образом реакцией Джесси на встречу с одной из его бывших любовниц. Он ощущал себя Клайвом, самим собой, с тех пор как сегодня днем принял решение переиграть смеющихся богов в их игре, швырнув их щедрый дар богатства им в зубы. Ему до смерти надоело изображать Стюарта Эдвардса, который был подлым вором и негодяем, судя по тому, что он о нем знал. Деньги, как он, разумеется, не первый узнал на собственном горьком опыте, еще не все в этой жизни, и даже не самое важное. «Зеленая» девчонка, сидящая позади него, – вот то, важнее чего для него в жизни ничего нет.
Он собирался сказать ей, правда, собирался, но намеревался постепенно подготовить ее к мысли, что он не совсем тот, за кого она его принимает. Вначале он бы разогрел ее своими любовными ласками, обучил всем премудростям любви, чтобы она воспылала к нему такой же страстью, как он к ней, и в то же время мало-помалу знакомил бы ее с той жизнью, которую он вел раньше, чтобы, когда он откроет правду – что на самом деле он Клайв Макклинток, бывший профессиональный игрок, а не Стюарт Эдвардс, отпрыск Эдвардсов из Южной Каролины и наследник «Тюльпанового холма», – это не стало бы шоком.
И все равно он ожидал развязки с некоторым опасением и тревогой. А вот теперь она свалилась на него как снег на голову, безо всякой подготовки.
– Вижу, твоя рука прекрасно зажила. – Люси радостно улыбалась ему. Клайв положил карты на стол и медленно поднялся на ноги. Он боялся оглянуться, боялся того, что увидит на лице Джесси, поэтому смотрел на Люси.
– Зажила, – согласился он упавшим голосом, затем кивнул мужчинам, с которыми играл: – Извините, джентльмены, я вышел.
Собрав свои деньги, он осторожно засунул их в карман жилета. Потом, и только потом, повернулся и посмотрел на Джесси.
С широко открытыми глазами, бледная и неподвижная, она сидела так, словно появление Люси приморозило ее к стулу. Если не считать огненно-красного отблеска волос, которые она заколола на макушке, и темных мазков бровей над этими большими, как блюдца, глазами, она словно была вырезана из белого мрамора. В ее лице не осталось ни кровинки.
– Джесс. – Это был не его голос. Скорее, это был голос квакающей лягушки или дрожащего труса, которым Клайв Макклинток никогда до этого момента не был.
– О Бог мой, Клайв, из-за меня у тебя проблемы? – проговорила Люси полунасмешливо-полупечально, переводя взгляд с его лица на лицо Джесси и обратно.
