Кэт Мартин - Невеста с характером
— Ты в чем-нибудь нуждаешься, дорогая? Я могу что-нибудь для тебя сделать?
— Нет, Джеффри, мне ничего не нужно. — Она взглянула на него так прямо, как не осмеливалась смотреть со времени его приезда в Лондон. — Но может быть, я могу сделать что-то для тебя. Видишь, я стою здесь перед тобой и понимаю, что была очень несправедлива к тебе. Ты смотришь на меня и видишь женщину, которую, как тебе кажется, любил, но на самом деле я совсем другая. И мне жаль, но я никогда не была такой, о какой ты думал.
— О чем ты говоришь? Я не понимаю.
— Я говорю о том, что, когда ты думаешь обо мне, ты думаешь о наивной молоденькой девушке, милой и невинной, из которой можно было отлить такую форму, какая тебе была нужна. Но я давно не такая, Джеффри. Я сильная женщина, которая может бороться за свои убеждения и говорить то, что думает.
— Ты всегда была откровенной, но…
— Откровенной? После смерти моего отца около двух лет я управляла бостонской ветвью «Заводов Гриффина». Я работала под именем Дж. А. Хаскелла.
Его лоснящиеся светлые брови сошлись вместе.
— Что… Это лишено логики. Ты же женщина, наследница, почему ты хочешь работать?
— Мне нравится работать, Джеффри. Я люблю независимость, чувство успеха.
Джеффри покачал головой:
— Я не верю. Ты не была такой, когда мы были вместе. Ты не могла измениться так сильно.
Она положила ладонь на его руку.
— Все это печально. Мне было так одиноко, мне так хотелось любви, я хотела быть кем-то, кем я вовсе не была. Какое-то время я сама себя обманывала.
Он отстранился от нее, его челюсти сжались.
— Ты изменилась из-за него. Они все равно докажут его вину, Вайолет. Все указывает на то, что Чарлза Уитни убил именно твой муж.
Злость пронзила ее.
— Да зачем ему было убивать? Чарлз собирался купить компанию!
— Все верно. Думаю, Дьюар понял, что продешевил с продажей бизнеса. Они с Уитни ссорились из-за этого. Дьюар не мог нарушить контракт, поэтому-то и убил его. К несчастью, его застали прямо на месте преступления.
— Это неправда.
— Ты будешь вдовой, Вайолет. И будешь так же одинока, как была раньше. Что ты будешь делать тогда?
— Я найду доказательства невиновности Рула. Но даже если они докажут его вину и я стану вдовой, я никогда не буду тем, кем я не являюсь!
Взгляд Джеффри не поколебался ни на минуту.
— А что насчет компании? Ты говорила мне, как сильно хочешь продать ее. Ты делилась своими волнениями по поводу приближающейся войны.
— Мое мнение по этому поводу не поменялось. Что бы ни случилось, я продам ее. Рано или поздно я найду покупателя, достойного уважения.
— Понятно.
— Я надеюсь, Джеффри, что ты и в самом деле все понял.
Он натянуто улыбнулся, потом очень официально поклонился.
— В таком случае желаю тебе удачи. Во всех твоих начинаниях.
Он повернулся и вышел из комнаты. Вайолет вдруг почувствовала себя опустошенной.
Она сказала Джеффри всю правду. Правду, которую она недавно открыла для себя. Она вовсе не та женщина, которую любил Джеффри, и никогда ею не была. Теперь, когда он это понял, он может начать жить своей жизнью, найти женщину, которая подойдет ему.
Вайолет устало вздохнула. Может, Рул и не любит ее, но по крайней мере он знает, какая она на самом деле.
И Вайолет докажет, что он невиновен, чего бы это ей ни стоило.
Дж. П. Монтгомери открыл дверь своего номера в отеле «Трафальгар», вместе с ним в элегантную комнату вошел Джеффри. «Трафальгар» находился в двух кварталах от «Паркленд-отеля», где остановился Джеффри из предосторожности и желания сохранить в секрете их совместные дела.
— Извини, я опоздал, — сказал Джеффри Монтгомери, когда тот сел в кресло. — Мой визит немного затянулся.
— Что-то ты не выглядишь счастливым. Дела пошли не так, как ты рассчитывал?
— Можно и так сказать. Какой бы ход ни приняли события, Вайолет ко мне не вернется.
— Это очень плохо. Если бы вернулась, все с нашими делами было бы намного проще.
Джеффри покачал головой.
— Она повернула это так, что, отказывая мне, словно бы проявила благосклонность. Может, она и права. Она совсем не такая, как я о ней думал.
Монтгомери усмехнулся:
— Но компанию она все еще хочет продать.
Он кивнул:
— Она так сказала.
Джеффри подошел к буфету и налил себе бренди из хрустального графина, мечтая о том, чтобы там было не бренди, а виски. Он опустился на диван вместе с бокалом.
— Может, пришло время для Ригби сделать предложение о покупке? — спросил Монтгомери.
Джеффри сделал глоток, почувствовав, как тепло разливается по горлу.
— Думаю, нам стоит дождаться окончания судебного процесса. Когда Дьюара повесят, все станет проще.
— С другой стороны, — возразил Монтгомери спокойно, — если мы сделаем это прямо сейчас, то это сработает в нашу пользу. Перед встречей с Господом Дьюар захочет уверенности, что его маленькая леди будет обеспечена.
Джеффри усмехнулся:
— Его маленькая леди, как ты ее назвал, заверила меня, что она без посторонней помощи сможет позаботиться о себе.
Монтгомери тяжело откинулся на спинку кресла.
— Я поговорю с Ригби. Скажу ему, чтобы он подготовил все бумаги. Надо быть уверенными, что мы будем готовы, когда придет время.
Джеффри глотнул из бокала.
— Думаю, этот момент наступит очень скоро. Ненавижу эту чертову страну, сырую и промозглую. Ненавижу это паршивое бренди. Не могу дождаться, когда поеду домой.
— В Бостон?
— В Виргинию. Никакие силы не заставят меня оставаться на севере.
Глава 28
Утреннее солнце уже успело прогреть воздух, когда Чарлз Морган подошел с Ройялом и Рисом к дверям кирпичного лома в двух кварталах от таверны «Белый бык».
— Вы уверены, что это здесь? — спросил Рис.
Он был бывший военный, Чейз знал его по совместной работе. Рис всегда был собран и прямолинеен.
— Судя по моим источникам, да, — ответил Морган. — Бейтс остановился здесь со своей кузиной, чтобы переждать, пока все не уляжется.
— Как я помню, ваши источники очень надежны.
— Очень, — согласился Морган. Он кивнул по направлению одной из сторон здания. — Вы и герцог отправляйтесь по этой дорожке. Можете попробовать подойти к задней двери.
Оба Дьюара кивнули и, стараясь не шуметь, направились но тропинке, ведущей к задней части здания. Морган дал им время, чтобы они немного отошли, и подошел к ступеням крыльца. Он повернул ручку, обнаружив, что дверь открыта, и как можно тише вошел внутрь.
В доме было темно и уныло, грязная ткань покрывала продавленный диван, пол представлял собой голые доски, а в гостиной лежал измочаленный коврик.
