Робин Хэтчер - Любовь жива
Тэйлор нашла Стоунов в библиотеке. Бренетта осторожно двигалась вдоль дивана на своих слабых, гнущихся ножках. Все — дядя, бабушка и дедушка — следили за ней, предупреждая возможное падение. Увидев свою маму, девочка радостно взвизгнула и «бросила якорь». Шлепнувшись, она широко открыла глаза, раздумывая, плакать или нет, и ожидая, что кто-нибудь к ней подойдет. Все засмеялись, и она на четвереньках поспешила к Тэйлор. Тэйлор опустилась на колени, и они обнялись, расцеловались. Ребенок был так красив и так быстро рос, что у Тэйлор от умиления кружилась голова.
Чарльз Стоун подошел к Тэйлор:
— Доченька, очень хорошо, что вы теперь здесь, — сказал он с чувством, тепло обнимая ее. — Ах, если бы только не по такому горестному поводу…
— Спасибо вам… папа. Я благодарна, что вы приняли меня в свою семью.
Взяв ее за руку, Стоун спросил:
— Вы, конечно, останетесь здесь, с нами, до конца войны?
— Нет, — робко возразила Тэйлор. — Я не могу оставаться здесь надолго. Мне нужно быть в Атланте, а до того я собираюсь заглянуть в Спринг Хавен. — Она поцеловала усатого старика в щеку. — Но спасибо вам за ваше приглашение. Мне это так нужно, так помогает ваша поддержка.
— Вы уже оставляете нас, Тэйлор? — переспросил Роберт с огорчением в голосе.
— Нет, Роберт, я побуду еще одну или две недели.
Они хоронили Джеффри в холодный ненастный день. Могилу вырыли на небольшом возвышении, откуда просматривался весь Саутсайд. «Джеффри понравилось бы это место», — подумала про себя Тэйлор. Во время похорон она держалась за руку Роберта. Она уже перестала плакать и стояла с сухими глазами, слушая монотонный голос священника и приглушенные рыдания Джоанны. Служба закончилась. Она взяла горсть земли и бросила на крышку гроба. Меньше чем за два года она дважды овдовела. Какая-то странная у нее жизнь, и что еще ждет ее, как все повернется?
Неделя или две, на которые Тэйлор намеревалась остаться, обернулись в шесть, потом в семь и, наконец, в полных восемь недель. Ей уже самой не хотелось уезжать из этих мест. Стоуны очень привязались к Бре-нетте и уже не представляли своего дома без ее звонкого смеха. Роберт тоже хотел, чтобы Тэйлор осталась. Он, можно сказать, по-своему уже зависел от ее присутствия, от ее мягкого, ненавязчивого участия… Да, ему вовсе нелегко будет смириться с ее отъездом еще и потому, что за время совместного пребывания Роберт проникся к Тэйлор самыми светлыми чувствами.
Только благодаря своей природной решительности Тэйлор поступила все же так, как решила. И вот она уже выглядывает из окна экипажа, наблюдая, как исчезает из виду Саутсайд, который она полюбила, с его прекрасными обитателями. Бренетта, весело щебеча одной ей понятные слова, махала ручкой по примеру своей мамы.
— Да, Бренетта, мы уезжаем. Едем домой!
Мима улыбнулась:
— Вот будет сюрприз для всех увидеть нас, миссис! Я уверена, что в доме полный порядок.
Эта поездка очень отличалась от путешествия, которое они предприняли в декабре из Атланты в Саутсайд. Полевые цветы соткали уже свой разноцветный ковер. Когда они стали проезжать одно за другим знакомые места, возбуждение Тэйлор все увеличивалось. Она сидела на самом краешке сиденья и неотрывно смотрела вперед.
— Вот он! Быстрее! — крикнула она и посадила Бре-нетту на колени. — Теперь смотри, моя сладкая. Мы увидим его через несколько минут.
Тэйлор задержала дыхание. Она не понимала, как могла так долго не приезжать сюда, в свой дом. Еще до того, как перестали вращаться колеса, она выпрыгнула из экипажа. С жадностью впитывая открывшуюся ей картину, Тэйлор смотрела на лужайку, сад, колонны. «Как только закончится война, я никогда больше ни на минуту не оставлю тебя, Спринг Хавен», — говорила она сама себе.
Каждый день Тэйлор подолгу гуляла в саду — одна или с Бренеттой, державшейся за подол. Часто она выезжала верхом на своей Таше. Ей нравилось промчаться по близлежащим полям, потом остановиться где-нибудь в тихом месте и предаться воспоминаниям. Время проходило незаметно. Вот уже три месяца, как Тэйлор уехала из Атланты. Это время стало временем восстановления силы и духа Тэйлор. Время, когда она смогла оглянуться в свое прошлое, но и когда успела подумать о своем будущем.
Она лежала на мягкой весенней траве, любуясь разноцветьем луга. В прежние годы на этом лугу паслись многочисленные лошади. Теперь он пустовал, сохраняя себя лишь для Таши. Тэйлор слышала довольное пофыркивание кобылы, с которым та жевала сочную зелень. Тэйлор мечтательно смотрела на голубое небо с его белыми пушистыми облаками. Этим утром она почувствовала, что настало время возвращаться в Атланту. Она не могла, не имела права отсиживаться здесь, пока не закончилась война. Она должна вернуться туда, где могла и должна приносить пользу. Да, этой ночью надо будет хорошенько обдумать свое решение. А пока она хотела насладиться миром в этом тихом, укромном месте.
Бесцельное блуждание ее мыслей закончилось вопросом: где она, Тэйлор, была бы теперь, если б отказалась выйти замуж за Дэвида? Она подумала, что, наверное, в любом случае вышла бы за Джеффри. Может быть, они были бы более счастливыми, выйди она замуж сразу за него… А Брент? Что теперь с ним? Может быть, лучше было бы ей вовсе не встречать его на своем пути? Она удивилась той силе чувств, которые все еще вызывали в ней его имя. Она-то думала, что наглухо закрыла дверь в свое прошлое. Теперь вот вдруг расслабилась и позволила себе вспомнить о нем. Нет, любовь к нему еще не умерла, а может, даже возросла за то время, пока пряталась в самой глубине сердца Тэйлор. «Наверное, я отдала бы все, даже… Спринг Хавен, только бы быть с ним», — прошептала она и сама испугалась. Тэйлор не поверила своим собственным мыслям. Она ведь всегда хотела жить в Спринг Хавене. Всегда. Разве не поклялась она самой себе, что никогда не променяет его ни на что и ни на кого?! Так неужели ее чувство к Бренту значит для нее больше, чем любовь к Спринг Хавену?
— Да, я это сделала бы, — сказала она уже вслух. — Я оставила бы его не глядя, если б только Брент позвал за собой.
Глава 31
— Саул, мне нужно с тобой поговорить. Пожалуйста, зайди ко мне в кабинет, сразу, как только сможешь.
Тэйлор быстро шла от амбара к дому, глубоко погруженная в какие-то тревожные мысли. Она чувствовала себя так, словно сбросила вуаль из липкой паутины, освободив разом свои глаза и мозг. Все теперь казалось ей намного яснее и понятнее. Нужно принять решение — и она его примет!
— Мама, мама! — донеслось до нее с веранды, где Бренетта играла с деревянными кубиками.
Лицо Мимы, сидевшей в кресле-качалке сморщилось в довольной улыбке.
