Дженна Питерсен - О чем мечтает герцог
— Именно это и сделал твой отец, когда узнал правду о твоей матери, — заметил Саймон. — Он настолько ослабел, спиваясь, что уже не могу прямо противостоять моему отцу.
Лилиан кивнула:
— Когда я поняла, что Джек не в состоянии исполнить волю отца, месть стала моей обязанностью. Я признаю, что мною двигали мысли о том, что произошло с моей матерью. — Девушка зажмурила глаза, стараясь удержать навернувшиеся слёзы. Она не заплачет. Не сейчас. — Когда Габби получила приглашение на ваш загородный приём, мы подстроили всё так, чтобы и я отправлюсь вместе с ней, как её гостья.
— На что ты надеялась, приехав сюда? — спросил Саймон, качая головой. — Чего ты хотела добиться? Старый герцог мертв, погребён под землей вот уже несколько месяцев.
Девушка вздрогнула.
— Когда твой отец умер, весь свет начал говорить о нём, как о святом, в то время как о моей матери говорили одни гадости. Это ещё больше привело меня в ярость. Поэтому я и приехала сюда в надежде найти доказательства того, кем на самом деле был твой отец. Я надеялась обнаружить здесь какие-то факты, которые смогла бы потом обнародовать. Хотела, чтобы люди презирали его, чтобы шептались о нём так же, как о моей матери. Я хотела уничтожить его имя.
Саймон так долго смотрел на неё, что Лилиан стала сомневаться, а слышал ли он её или нет. Одним большим шагом он оказался перед ней.
— Ты приехала сюда, чтобы докопаться до тайн моего отца?
— Да, Саймон, — прошептала Лилиан, ненавидя боль от предательства, которая отражалась в его глазах. Она знала, что так всё и произойдет, но наблюдать за этим было просто невыносимо, словно ей в сердце вонзали острый кинжал.
— Ну что ж, моя дорогая, — покачал Саймон головой. — Кажется, ты нашла всё, что хотела. И даже больше.
* * *Он отошёл от Лилиан, дрожа от объявшего его ужаса. Его сотрясал ужас от сознания того, как мерзко поступил его отец с матерью Лилиан, Ужас от сознания того, что Лилиан притворялась, будто у неё есть чувства к нему, и всё это время строила заговор против него и его семьи.
И теперь она знала все их тайны. И если бы захотела, она могла бы уничтожить его, уничтожить его брата, разрушить всё, чем он дорожил.
— Саймон… — позвала его девушка голосом, в котором он услышал слёзы ещё до того, как обернуться и посмотреть на неё. Лилиан не сделал попытки приблизиться к нему, а лишь подняла руку в явной мольбе. — Я хочу всё объяснить.
— Ты уже объяснила, — рявкнул Саймон. — Что ещё ты хочешь сказать? Теперь мне кажется, что между нами не было ничего настоящего, только лишь одно притворство с целью раскрыть то, ради чего ты сюда приехала.
— Вначале всё так и было, я не отрицаю, — призналась Лилиан, подходя ближе к нему. — Но почти сразу же я начала сомневаться в правильности своих поступков. Когда я встретила тебя, когда поняла, какой ты человек, я стала сомневаться, что смогу причинить тебе хоть малейший вред. То, что происходило между нами, было настолько настоящим и правильным, насколько я пыталась изо всех сил не допустить этого, чтобы потом меня не терзало чувство вины.
При этих словах Саймон фыркнул, но девушка приблизилась к нему, и, прежде чем он смог отшатнуться, схватила его за руку.
— Никакие ухищрения не сработали — в конечном итоге я не смогла противиться тем чувствам, которые ты вызывал во мне. И когда я увидела, насколько ты пострадал от поступков своего отца, я поняла, что твоя боль была столь же сильной, как и моя. Я знала, что никогда не смогу причинить тебе боль. Даже если бы это означало отпустить прошлое.
Саймон вырвал свою руку.
— И когда ты сделала это открытие? Сегодня? Этой ночью? Только что? Это сподвигло тебя на признание?
— Нет, — покачала головой Лилиан. — Нет, это случилось раньше.
— Когда? — спросил он, молясь про себя, чтобы она сказала, что оставила мысли о мести ещё до начала их отношений. Он не хотел, чтобы эти мгновения были осквернены её словами.
— Я поняла это в то утро, когда ты поведал мне о незаконнорожденном сыне твоего отца, — ответила, наконец, Лилиан. Её щеки покрылись ярким румянцем. — До того, как нам помешали, и ты сказал, что мы должны пожениться.
Саймон смежил веки, настолько сильно его охватило чувство предательства. Затем он взглянул ей прямо в глаза:
— Это значит, что в то время, когда ты занималась со мной любовью, когда я раскрывал тебе своё сердце, ты всё ещё намеревалась использовать то, что узнала от меня, против меня же? Против моего умершего отца? А как это повлияет на других, тебе было наплевать.
Лилиан зажмурила глаза, и Саймон не мог не заметить боль, которая исказила её лицо. Чтобы она ни задумала с самого начала, теперь это причиняло ей ужасную боль. Однако, это служило слабым утешением.
— Понимаю, это звучит ужасно, — проговорила девушка. — Ужасно было даже задуматься над местью, которая могла обратиться против невинных людей. Но ты должен понять, как сильно я была ослеплена страданиями и гневом, когда оказалась замешанной в этом проклятом деле. Я никогда не узнаю, что заставило мою маму покончить с собой. Для меня это был как удар ножом в сердце, когда я узнала, что некий мужчина причинил ей боль и подвел к черте, в то время как она не заслужила таких кошмаров.
Саймон вздрогнул. Он не мог себе представить, насколько ужасным было для неё это открытие. Он был уверен, что это было так же болезненно и сложно, как и всё то, что он узнал о себе за последние несколько дней.
Лилиан покачала головой и продолжила:
— Я чувствовала себя обязанной сделать то, что мужчины моей семьи сделать не смогли или не хотели. Я должна была отомстить за маму прежде, чем люди забудут твоего отца. Но то, что я обнаружила о нём, теперь не будет иметь значения для общества.
— И, не имея возможности прямо отомстить моему отцу, ты решила манипулировать мной? Обманывать меня? — спросил Саймон. От его голоса веяло таким холодом!
Лилиан отрицательно покачала головой.
— Нет, то, что я планировала, было ужасно, знаю. Но я не могу позволить тебе считать, что мои чувства к тебе тоже были частью моего плана мести. Я не жду, что ты поверишь мне, но любовь, которую я испытываю к тебе, самая настоящая.
Саймон провел рукой по лицу. Как это ни странно, но её признание в любви вместо того, чтобы как-то облегчить его муки, ранило куда больше.
— Полчаса назад я был бы на седьмом небе от счастья, если бы услышал эти слова от тебя. Но теперь…. Теперь я не знаю, чему верить. Правда ли это, или часть какого-то коварного плана?
Лилиан опустила голову, плечи её поникли в явном поражении.
— Я понимаю твои сомнения.
